Только Бонэм оставался на месте. Ружье в его руке снова было раскрыто, и он выбрасывал стреляную гильзу в сторону и бросал на ее место другую так же непринужденно, как человек ковыряет ложкой в еде. На его лице не было тревоги, и казалось, что он торопит время. Но время было явно не на его стороне, поскольку существа бросились к ним.

Дрири огляделся по сторонам, держа в руке свой "Булл Дог", и прицелился в одно из существ. Ведущая тварь с пастью на груди была ближе всех к Бонэму, за секунду до этого миновав оцепеневшего Эйвери. Но Дрири увидел вторую тварь, ту, у которой пасть была разделена по грудной клетке, на мгновение раньше Эйвери. Он начал было звать его, но понял, что это напрасная попытка.

Эйвери повернулся к твари всего за полсекунды до того, как две передние шипастые ноги - одна торчала из обрубка шеи, другая из ануса хозяина - просунулись вперед и прошли сквозь него с громкими и отвратительными чавкающими звуками. Дрири видел, как стекающие кончики ног твари высунулись из спины Эйвери: один - между лопаток, другой - прямо над тем местом, где ягодицы мужчины скрывались под брюками. Эйвери издал хриплый крик, гораздо более громкий, чем мог предположить Дрири, когда тварь подняла его в воздух на целых шесть футов.

Одним плавным, рвущим движением тварь с огромной силой раздвинула ноги, и тело Эйвери разорвалось на две части, а его внутренности струйками и брызгами выплеснулись на грязную улицу. Но крики продолжались, даже когда тварь взмахнула одной ногой, отправив нижнюю половину тела Эйвери в окно здания на другой стороне улицы, а верхняя половина тела Эйвери соскользнула с кончика другой с влажным хлюпаньем. Он шлепнулся на грязь, собирая те немногие канаты своих внутренностей, которые остались в нем, в безумии самосохранения, вызванном ужасом.

Крики продолжались.

К ужасному хору присоединился Квентин, который, оглянувшись, увидел, что Дрири уже несется по переулку, крики ужаса и безумия вырываются из его легких в бегстве.

"Трус!" прорычал Дрири ему вслед, и это слово вырвалось из его рычащих губ как проклятие. "Я увижу твою смерть за это, Квентин! Я не потерплю труса!"

Но Квентин не обратил внимания на предупреждение Дрири, продолжая бежать по грязному переулку спотыкающимся, испуганным галопом.

Дрири, продолжая рычать, оглянулся на улицу и увидел, как ведущее существо подпрыгнуло в воздух, а Бонэм щелкнул затвором ружья и вскинул его к плечу, все так же непринужденно, как человек на вечерней прогулке. Звук, издаваемый тварью, был чудовищным и состоял из неземных созвучий дикой ярости и ненависти, рычащих клыков, обнажающих кости под разорванной плотью, истекающих кровью и предвкушением.

До конца двух стволов Бонэма оставалось менее трех футов, когда оба изверглись огнем и дробью, оглушив Дрири оглушительным грохотом. Со звоном в ушах, заглушающим все остальные звуки, он наблюдал, как тварь была расколота от черепа до паха по середине тела, красный глаз лопнул и брызнул в дождь, а тело разорвалось на куски и разлетелось в разные стороны от Бонэма, где его куски упали в грязь, проскользили несколько футов и обрели вечный покой.

Но Бонэм был невозмутим: он выбросил пару стреляных гильз, зарядил еще две и защелкнул затвор. Вторая тварь, разбросавшая Эйвери в разные стороны, неслась к ним, и Дрири высунулся, тщательно прицеливаясь из своего маленького пистолета. Тварь зарычала и встала на четыре задние лапы, а шесть других раскинулись вокруг и перед ней в кошмарном коллаже, напомнив Дрири некоторые из спиралевидных символов в его книге богов. Но он не стал зацикливаться на этом.

Он выпустил один патрон, который взорвал единственный красный глаз твари, поднимающийся из позвоночника ее хозяина, и грудная клетка раскрылась в крике боли, в котором звучали мелодии далекого космоса. Оно начало метаться сначала в одну сторону, потом в другую, не похожее на краба, запутавшегося, куда идти, потом начало кружиться на месте, слепое, яростное и...

Оно было напугано?

Конечно, ему было страшно. Оно перешло дорогу Гиру Дрири в неподходящий день, и теперь ему предстояло познать ужас, свой собственный.

Бонэм переглянулся с Дрири, и они встретились взглядами. Дрири кивнул своему спокойному собеседнику, и мистер Бонэм шагнул вперед к растерянному и испуганному существу. Он упер ствол своего оружия в спину хозяина твари и выстрелил.

Еще один фонтан крови вырвался в мокрый день, разбрызгиваясь и смешиваясь с грязью, и тварь неподвижно упала на землю, лишь едва сохранив целостность. Бонэм спокойно принялся за работу, снова перезаряжая ружье, а Эйвери продолжала кричать и выть. С улицы доносились новые звуки: мужчины и женщины начали заполнять улицу с другого конца.

"Гир!" закричал Эйвери, и Дрири бросил на него взгляд. Его лицо выражало гримасу боли и ужаса, кровь пузырилась на губах и окрашивала бороду в розовый цвет, а дождь грозился смыть ее. "Помоги мне, Гир! Мне нужна помощь!"

Дрири чуть не рассмеялся, но не стал смущать мужчину. Несомненно, его слабый разум работал на меньшем количестве синапсов, чем обычно, а это о чем-то говорит. Вместо этого он бросил на мужчину жалостливый взгляд.

"Мой дорогой Эйвери, боюсь, теперь тебе уже не помочь".

Лицо Эйвери приобрело озадаченное выражение, хотя ужас не покидал его. Его глаза, казалось, слегка расширились. Затем он снова закричал, когда ропот и крики горожан на улице стали усиливаться по мере их приближения.

"Мистер Бонэм, - сказал Дрири, отводя взгляд от людей и кричащего Эйвери, - думаю, нам пора в путь".

Бонэм кивнул и присоединился к Дрири, когда они зашагали по переулку. Пока они шли, крики Эйвери продолжались, и вдруг к его воплям присоединились вопли нескольких горожан. Раздался ужасный пронзительный рев, чем-то напоминающий звуки, которые издавали мерзости, и все остальные звуки разом прекратились.

Когда они пробирались по улицам Даста, Дрири показалось, что он слышит звуки, раздающиеся позади них.

24

"Что, черт возьми, там происходит?" спросил Иеремия Куинс, морщась, когда перевязывал рану на ноге разорванной тканью.

Майк стоял у окна и смотрел на улицу широко раскрытыми глазами, поджав губы. В животе у него завязались узлы. С тех пор как он проснулся тем утром, чтобы отправиться в поход с двумя другими разведчиками. На самом деле - если быть до конца честным - его желудок не знал покоя уже много лет. С тех пор как проповедник нашел маркер и обрушил ад на этот и без того умирающий город. С тех пор как его призвало на службу Старейшине то, что завладело телом проповедника. Тот, кого они называли Владетелем.

Крики доносились через тонкое стекло с другого конца города. Он не мог быть уверен, но подумал, что, скорее всего, это доносится из тюрьмы. Может быть, Проприетар делал свою работу над незнакомцем с хребта. Может быть, шериф Холлис.

"Черт возьми, я задал тебе вопрос, Энненбах!" шипел Иеремия, ковыляя на своих ногах, и начал хромать к нему, вытаскивая револьвер из кобуры.

Майк зажмурил глаза и с шипением выдохнул. Иеремия был одним из истинных последователей Старейшины. Добровольно подчинялся Владетелю. Не то что Майк. У Иеремии не было семьи, над головой которой висела угроза смерти и расчленения. Не так, как у Майка и многих других. Те, кого заставили служить, охраняя этот проклятый город, его проклятую тайну и его нечестивый храм. Иеремия был захвачен силой всего этого. Свобода действовать, как ему заблагорассудится, лишь бы не мешать планам Н'йеа'туула.

Майк также не любил, когда к нему обращались по фамилии. Это казалось каким-то снисходительным, по крайней мере, в устах такого человека, как этот.

"Я знаю примерно столько же, сколько и ты, Иеремия", - тихо сказал Майк, его глаза метались по сторонам, осматривая дождливый мир Даста снаружи. "Думаешь, у меня есть чертов хрустальный шар?"