Еще один взгляд в окно показал, что улица очистилась от людей и мерзостей. Джеймс схватился за дверь, распахнул ее, и они вышли в прохладный, дождливый день. Позади них продолжалась стрельба, пока они пересекали переулки и скрывались за зданиями, направляясь к церкви. По мере продвижения звуки становились все слабее.

Затем пронзительный, высокочастотный рев, не похожий ни на человеческий, ни на земной, перекрыл все остальные звуки и заставил их остановиться.

Затем, где-то рядом с офисом шерифа, мужчины начали кричать.

23

Дрири медленно шел по улице, наслаждаясь смешанными ароматами дождя и кордита, наполнявшими воздух. Это была пьянящая смесь, еще больше усиливавшаяся от привкуса меди, который доносился до его обоняния, когда он приблизился к офису шерифа. Эйвери выскочил на улицу в тот момент, когда мистер Бонэм перешел ее, вытаскивая ружье. Справа и сверху Квентин кричал что-то о Ди и черном человеке. Дрири не любил это слово, которое почти все в этих краях использовали по отношению к своим темнокожим собратьям. Он не считал их дворнягами или недочеловеками, как большинство его бледнокожих соотечественников. Нет, они были людьми, такими же, как он и все остальные. Их участь на этой все еще новой земле была, несомненно, тяжелой, и им выпала такая же плохая участь, какая выпадала на долю любой группы людей на протяжении всей истории человечества. Но он не считал их равными себе.

Дрири не видел равных себе. Его интеллект и знания о космосе и о том, какие достопримечательности он таил в себе, не могли сравниться ни с кем. Если быть до конца честным с самим собой - а он считал себя довольно проницательным - все люди были недочеловеками, если сравнивать их с тем, что представлял он. С их обыденной жизнью, работой и трудом, чтобы прокормить свои семьи и себя, большинство из которых никогда не видели мир дальше десяти миль от своего дома, как кто-то из них мог сравниться с мистером Гиром Дрири?

Ответ: Никто.

Дрири знал о богах и монстрах, о дьяволах и упырях, но он был выше их всех. И скоро, когда он найдет маркер, он заставит трепетать перед собой даже великих старейшин.

Хотя он почти пропустил мимо ушей некультурное восклицание Квентина о Ди и черном человеке, теперь его разум ухватился за это. Ди был здесь. Он знал, что тот добрался до города, и, хотя он так и не услышал ожидаемого - что было бы очень приятно - выстрела, ознаменовавшего конец беспокойной жизни стрелка, он позволил себе поверить в гибель своего заклятого врага.

Глупое предположение, с горечью подумал он, глядя на пустой переулок рядом с офисом шерифа.

Не успел он это сделать, как сверху раздалось приглушенное ругательство Квентина, и он увидел, как тот комично плюхнулся в грязь справа от него. Он позволил себе немного посмеяться, когда мужчина поднялся из грязи, выплевывая изо рта коричневую грязь и воду, а дождь хлестал по его шляпе, которая чудом осталась на его голове во время падения.

Грохот выстрела вернул его внимание к моменту, и он повернулся, чтобы увидеть, как дверь в тюрьму разлетелась перед мистером Бонэмом на части, которые хорошо бы послужили для выковыривания пищи между испорченными зубами. Изнутри тюрьмы доносились крики, и Дрири с восторженным вниманием наблюдал, как его верный товарищ, ненасытный мистер Бонэм, пробирается сквозь зияющую рану, бывшую дверью, держа наперевес ружье.

Эйвери приближался слева от него с револьвером в руке, а Квентин, весь в грязи, присоединился к нему справа. Внутри тюрьмы Дрири услышал приглушенные мольбы толстяка, которого в этом городе называли шерифом, - тот протягивал перед собой руку, умоляя о пощаде. Дрири снова беззвучно рассмеялся, представив себе человека, умоляющего мистера Бонэма о пощаде. Милосердие было чуждо мистеру Бонэму. Более чуждой, чем то восторженное существо, которое покинуло это здание всего за несколько мгновений до того, как они открыли по нему огонь. В этом человеке была жажда крови, которая, не будь он одним из самых надежных компаньонов Дрири, могла бы охладить его сердце. Но как бы то ни было, этот человек был его главным оружием.

Дрири ненавидел насилие. Действительно ненавидел. Это было не то, чем он наслаждался или смаковал. Он не желал его другим, как это делали некоторые люди, мстительные и подлые. Но оно имело свое место, в этом не было сомнений. Хотя и уродливое, оно служило определенной цели. Оно приносило равновесие в неровный мир. И самое главное, оно расчищало пути, которые иначе могли бы оказаться непроходимыми.

Рука толстого шерифа испарилась за долю секунды до того, как его челюсть была вырвана из горла. Под широко раскрытыми и испуганными глазами остались лишь малейшие остатки носа, один из которых был выбит одной из дробинок взрыва. Вязкая кровь и гной из глаз сочились из дрожащего человека, пока его тело пыталось удержаться в вертикальном положении, еще не осознавая, что умерло. Затем из искореженной груди мужчины хлынула кровь, и его тело обмякло.

Мистер Бонэм не пожалел ни минуты на эту перестрелку. Как только ружье выпустило последний заряд, он открыл его, выбросив пустые гильзы в сторону, как мусор, и бросил на их место пару свежих. Металл заскрипел и звякнул, когда он защелкнул затвор на место и направил оружие на другого человека в тюрьме. Этот человек встал на колени, его правая рука была зажата чуть ниже локтя левой руки, которая висела под неестественным углом, из красной и злой раны капала багровая кровь.

"Просто подожди минуту...", - начал кричать мужчина, прежде чем новый взрыв из дробовика пробил в его кишках дыру размером с пушечное ядро, отправив на пол позади него ярды веревочных кишок и измельченных мешков с органами через место, где раньше находился его разрушенный позвоночник.

Тело помощника шерифа не пыталось удержаться после смерти, как тело шерифа, оно без церемоний сложилось и рухнуло на пол перед мистером Бонэмом.

Бонэм повернулся, его взгляд был холодным и безэмоциональным, и пошел обратно на дождливую улицу.

Квентин кашлянул рядом с Дрири, затем поспешно произнес.

"Я видел этого Ди, Гир!" - сказал он, указывая на переулок рядом с тюрьмой. "Его и того черного парня! Прошли прямо сквозь чертову стену!"

Это не произвело на Дрири того эффекта, которого ожидал Квентин, так как Дрири просто кивнул своему не слишком смышленому собеседнику.

"Я думаю, ты это и правда сделал, Квентин", - ровно сказал Дрири. "Они вошли в здание за тюрьмой, да?"

Квентин пару раз шлепнул себя по губам, его глаза были влажными и дикими, бесцельно метались вокруг.

Наконец, он сказал: "Да, Гир. Прямо сквозь чертову стену!"

Дрири кивнул и повернулся к Эйвери, когда Бонэм подошел к ним.

"Эйвери, ты иди с другой стороны тюрьмы, а мы с мистером Бонэмом пойдем сюда. Мы поймаем их на другой стороне. Мы были дураками, когда позволили им пройти по хребту. Мы не повторим эту ошибку дважды. Когда они будут мертвы, мы найдем маркер".

Все вокруг кивнули, даже Квентин, пока тот не понял, что у него нет собственного приказа.

"А как же я, Гир?" - спросил он с видом глупого ребенка.

Дрири повернулся к нему и начал говорить, даже когда Эйвери направился в переулок вверх по улице от них, когда шипящий вопль наполнил воздух. Все повернулись и увидели, как мерзость, покинувшая тюрьму всего несколько минут назад, выскочила из-за угла, а за ней следовал такой же кошмар. Скрежет зубов и рычание доносились сквозь открытую рану пасти на груди, а бритвенные ступни восьми - нет, десяти - похожих на щупальца ног продирались сквозь грязь, мчась к ним с пугающей скоростью.

Дрири пригнулся и побежал в переулок, по которому Квентин видел, как его заклятый враг убегал, и укрылся за углом. Квентин следовал за ним по пятам, держась позади Дрири. На его лице застыла гримаса растерянности и ужаса, волосатая плоть его щек дрожала под дождем.