Джеймс кивнул и улыбнулся сквозь гримасу.

"С ними все будет в порядке", - сказал Джеймс. "Эти люди не смогут остановить нас. Просто помни об этом и следуй моему примеру".

Денарий растерянно смотрел на него, его губы дрожали, а кожа подрагивала. Его голова начала трястись, а рот открылся для беззвучных слов.

"Доверься мне, Денариус", - сказал Джеймс, еще раз сжав его колено. "Доверяешь ли ты мне, мой друг?"

Затем ясность, казалось, прорезала туман горя Денария, как острый нож, и его глаза прояснились. Дрожащая кожа и трепещущие губы успокоились, и слезы, казалось, утихли. Он начал почти незаметно кивать.

"Да, сэр, мистер Джеймс", - сказал он низким голосом. "Действительно".

Джеймс кивнул и попытался ободряюще улыбнуться. Он не был уверен, что улыбка получилась правильной, но Денариус, похоже, остался доволен, и Джеймс прислонился спиной к стене камеры и уставился на шерифа и его людей, а также на мерзость, называемую Владетелем. Все они находились на другом конце комнаты, тихо переговариваясь между собой.

Джеймс умел быть терпеливым. Он научился этому за все годы странствий и охоты на богов. Чтобы делать то, что делал он, нужно было быть терпеливым. Все, что ему нужно было делать, это ждать подходящего момента. Эти люди, эти существа, никто из них не знал, кто он такой. Никто из них не знал, на что он способен. На какую магию он способен. И более того, здесь он мог свободно распоряжаться ею. В этом городе, в этом проклятом городе, он мог легко проскользнуть сквозь время и пространство. Проклятом с самого его основания и из-за зла, пронизывающего каждый квадратный дюйм его ландшафта.

Здесь совершались злодеяния. И все еще совершаются. И хотя это было плохо, что шло вразрез с чистотой сердца Джеймса Ди, это было и хорошо. Зло делает вещи более тонкими. А для плохого человека с чистым сердцем это было очень хорошо.

Джеймс улыбнулся.

19

Мистер Бонэм прокрался через пустое здание, которое, возможно, когда-то было обычным магазином, но теперь было не более чем покрытой пятнами тушей в умирающем городе. Он проскользнул мимо пустых полок, мимо забытого мешка с зерном, угол которого был разорван, а гниющие остатки внутри были лишь лужицей пыли на полу. Возле одного окна стояла пустая бочка из-под масла, ее край возвышался над подоконником на несколько дюймов.

Мистер Бонэм улыбнулся. Казалось, для него все всегда становилось на свои места. Не имело особого значения, в какой ситуации он находился. Однажды, когда законники гнались за ним по кукурузному полю на севере, ему очень нужно было оружие. Чтобы отбиться от людей. Пистолет был бы кстати, но он не надеялся найти его среди павшей шелухи. Но что-то ему было нужно.

И хотя оружия среди шелухи он не нашел, зато нашел сломанную спицу каретного колеса, кончик которой был красиво и остро заточен. Как только этот острый наконечник вышел из позвоночника одного из законников, с которого капали большие капли черной крови, он достал пистолет. Остальное было легко.

Потом ему понадобилось время, чтобы тихо покинуть канзасский городок, который он преследовал в течение некоторого времени. И преследование было более подходящим словом, чем многие думают. Он работал там месяцами, шпионил за виночерпиями, шлюхами, маленькими сыновьями и дочерьми шлюх. Всех, кого он считал экскрементами. Мистер Бонэм не имел никакого отношения к экскрементам, и он не был человеком, который живет и дает жить. Совсем нет. От экскрементов нужно было избавляться. Если вы видели их на газоне или на улице, их нужно было выбросить и убрать. Если он попадал на ваш ботинок, его нужно было вытереть.

Нет, экскрементам нельзя было позволять скапливаться на улицах. Во всяком случае, не там, где ходил он. Он находил их ночью, относил в свое укромное место под конным сараем на окраине города, где устраивал логово, и там избавлялся от них с терпением и большим удовольствием, часто гадил на груду частей тела и слипшихся органов, прежде чем отнести все это в свинарник в четверти мили от города, где все свидетельства его работы пожирались за четыре минуты.

Однако городской маршал стал чересчур подозрительным, поэтому, скормив свои куски свиньям, он решил убраться восвояси, пока сюда не нагрянули законники. Он успел отойти от города всего на две мили, как все снова пошло не по его сценарию.

Тогда он встретился с Дрири и не только нашел с ним безопасный путь на юг, но и почти беспрепятственный выход для своей жажды крови. У Гира Дрири было мало морали, и еще меньше у него было претензий к чужим аппетитам. Дрири был человеком, сосредоточенным на одном деле, и их партнерство на протяжении многих лет было взаимовыгодным. А Бонэм был человеком, который ценил свои преимущества.

Мистер Бонэм подошел к окну и открыл задвижку. Легким движением двух пальцев двойные стекла изящно распахнулись наружу, едва слышно застонав на старых петлях. Он выглянул в дождливый серый день через улицу и слева от офиса шерифа. Прямо напротив было большое красивое окно, и в нем он увидел нескольких мужчин, которые что-то обсуждали. Судя по их поведению, они разговаривали на повышенных тонах, хотя с этого места он ничего не мог расслышать.

Затем дверь открылась, и оттуда вышла какая-то мерзость. Мистер Бонэм не был религиозным человеком, но и появление потусторонних существ не казалось ему чем-то из ряда вон выходящим. Они просто были. Они существовали. Возможно, редко, но существовали. Несколько лет назад, находясь еще дальше на севере, они едва избежали встречи с вендиго - одних только сообщений о них было достаточно, чтобы укрепить его веру в это существо. Однажды он действительно видел снежного человека, когда был далеко в Новой Англии. Видел и убил его, съев его сердце и поджарив заднюю часть в тонкие золотистые котлеты.

А теперь была эта... штука. Он не был уверен, как это можно назвать. Что-то среднее между человеком и крабом, или, может быть, пауком. Но это было не совсем верно. Это было не скрещивание, как таковое, а скорее похоже на то, что краб или паук находился внутри трупа человека и использовал его для пропитания. Как паразит.

В груди у твари была огромная зияющая рана с бритвенными зубами, из которой капала слюна, а в центре лба полыхал большой красный глаз. Паучьи ноги, оторвавшиеся от плоти по обе стороны позвоночника трупа, держали тело на плаву над землей, пока оно скакало по улице.

Перед тем, как оно скрылось из виду, он увидел еще одну мерзость, присоединившуюся к первой. Эта была очень похожа на другую, но, похоже, использовала труп совсем по-другому. Щупальца или ноги выходили из сырого обрубка шеи и прямо из задницы этого человека, руки и ноги которого болтались под ним, как вялые гениталии. Грудная клетка была разорвана по всей длине с одной стороны, зазубренные кости напоминали зубы, а кожа на спине жертвы - которая была обращена к небу - была выпукла и рассечена, чтобы показать немигающий красный глаз, такой же, как на лбу у другой твари.

Мистер Бонэм, человек, не привыкший видеть странные и ужасные вещи и не прочь их делать, просто пожал плечами. Он был уверен, что это как-то связано с одержимостью Дрири, с тем Н'йеа'туулом, о котором он всегда говорил в своей книге. Мистеру Бонэму было все равно. Он достаточно узнал об этом от Дрири, чтобы понять: какой бы обряд Дрири ни хотел здесь провести, для этого потребуется кровь, и это вполне устраивало мистера Бонэма. Мистеру Бонэму нравилась кровь. Нравился ее запах, ее липкое ощущение на пальцах. Ее вкус.

При мысли об этом у него чуть не началась эрекция.

Он отбросил все мысли и сосредоточился на текущем моменте. Первым делом. Убрать всех служителей закона, а остальное приложится. После этого они перейдут к мерзостям. Те, похоже, не носили оружия, а вот эти законники напротив, с низко опущенными головами и шныряющими туда-сюда глазами... носили. Сначала нужно было выбить оружие, а остальные были легкой добычей.