Когда жители деревни набросились на отца, Гленн обернулся и увидел, что за ними гонятся Торн и человек с окровавленной косой, и понял, что должен сделать. Он схватил мать за ногу, подставив ей подножку, а когда она упала в грязь, подхватил камень и со всей силы ударил ее по черепу. Он никогда не забудет выражение шока на ее лице, когда оно наполнилось кровью. Мужчина бросился на мать, отбросил косу в сторону и достал веревку. Торн, видя предательство Глена, положил руку на плечо мальчика.

"Ты хорошо поступил, сын мой".

Гленн гордо улыбнулся. "Хвала Квилле".

"Хвала Квилле".

Его родителей взяли живыми, связали им руки за спиной и связали ноги настолько слабо, что они могли шаркать. Когда они вернулись в деревню, их привели на поляну, где Тимат присоединился к Торну и надел на родителей Глена ярмо, которое зафиксировало их головы. Они были привязаны бок о бок, как пара волов, дерево и железо ярма придавили их и согнули спины. У отца были синяки на лице и шее. В том месте, где топор вонзился в его плечо, была рана.

Когда леди Квилла вышла вперед, она взглянула на небо с улыбкой цвета крови. На горизонте громоздились серые тучи. Жители деревни вышли из своих домов и смотрели на надвигающуюся бурю со сладостным восторгом на лицах. Они подбадривали и хвалили ее. Когда ей рассказали о предательстве Глена родителями, о его последнем акте преданности богине, его водрузили на плечи Торна, и жители деревни собрались вокруг, касаясь ног Глена и лохмотьев его одежды.

Бесшумные молнии прочертили розовые прожилки на небе, волнистая, грифельного цвета твердь чествовала юношу, крестя его первым за сто дней дождем, который видели жители деревни. Жители деревни вытащили свои глиняные миски, бочки, тачки и тележки, чтобы собрать дождевую воду, и они танцевали, ликовали и целовались под ливнем, восхваляя леди Квиллу и приветствуя Глена. Торн снова поставил его на землю и обнял, шепча.

"Я так горжусь тобой, сын мой".

Он поцеловал Гленна в губы и проводил его к родителям, которые стояли, рыдая, в своем ярме - два замученных богохульника. Шокированное выражение лица матери Гленна еще не сошло с ее лица. И никогда не покинет.

Торн протянул ему кнут.

Загремел гром, и дождь хлынул с новой силой, заливая восторженных жителей деревни, пока Гленн забивал своих родителей до смерти.

***

Это детское воспоминание врезалось в сознание Гленна и потрясло самую его душу. Он открыл глаза, уже не слепой, когда сидел на скалистом проходе. Он отыскал в космосе Марс, хотя сегодня ночью он был почти невидим, а затем обратил внимание на Луну. Когда-то он был ее рабом, преображаясь по ее воле. Теперь он был хранителем своей собственной магии. Джаспер научил его контролировать волка внутри себя, быть единым с лунным духом. Теперь его старый вожак стаи дал ему дальнейшие наставления, и это было знакомое напутствие, такое же старое, как и все человечество.

Жертвоприношение.

Злодеяния всей его жизни прошли полный круг.

Гленн облизнулся, вспомнив тот первый вкус крови в хижине, где жертвы медленно умирали. Это была кровь, которую он пролил сам, та же кровь, что текла в его жилах, кровь его родных. Он пил кровь своей матери и питался плотью своего отца.

Он встал и пошел по снежной пыли к лагерю, где его собратья лежали у костра, как медведи в спячке. Юрия Крейвен, сидя на цепи, свернулся калачиком перед пламенем и дрожал. Черные линии на его коже делали его похожим на статую из каррарского мрамора, которая вот-вот расколется на мелкие кусочки. Диллон зашевелился и посмотрел на своего вожака, и по тому, как расширились глаза молодого койота, Гленн понял, что перемена в нем не была скрытой. Зверь внутри него пробивался под кожей, и он был голоден. Его слишком долго морили голодом.

"Ты в порядке, босс?"

Гленн усмехнулся. "Лучшего дня и не придумаешь".

ГЛАВА XVI

“ОСКАР УЖЕ УШЕЛ”.

Рассел посмотрел на своего заместителя. “Что это значит?”

“Он на перегоне скота. Отправился перегонять стадо на ранчо к югу от Батлкрика.”

“Черт возьми, Джейк, это чудо, что мы не встретили его где-нибудь на равнине”.

Рассел скрестил руки на груди. Оскар Шиес был первым человеком, о котором он подумал, когда речь зашла о том, чтобы направить небольшую армию против Койотов, особенно после того, как Довер сказал ему, что Шиес когда-то был помощником федеральных депутатов. Шиес был человеком твердости и мужества, но в то же время и порядочности - редкое сочетание. Он доказал это, не выслушав болтовни фанатиков из "Ржавого гвоздя" и предложив Расселу помочь сопроводить сестру Мэйбл на это кладбище.

“Думаю, он вернется через два дня”, - сказал помощник шерифа Довер.

“Может быть, на два дня опоздали. Кто еще у нас есть? Ты знаешь этих горожан лучше, чем я.”

Довер потер подбородок. “Черт возьми, если бы вы спросили меня об этом всего несколько недель назад, я бы назвал имя Барли Рейнхолда”.

“Если это немного юмора, то я не смеюсь”.

“Прости. Конечно, мы не можем его использовать. Даже если бы мы захотели, кто, черт возьми, знает, куда он делся.”

“Я скорее назначу этого хныкающего гробовщика заместителем, чем доверюсь человеку, который похищает школьных учителей всякий раз, когда урожай портится”.

Довер облизал свои большие зубы, слишком большие для такого маленького и жилистого человека. Рассел подумал, что из-за них молодой помощник шерифа выглядит как гибрид человека и ослика. Но он был трудолюбивым работником и не жаловался, когда Рассел поручил ему засыпать могилу Терстона заново. Довер заплатил паре ковбоев-подростков по доллару каждому, чтобы они поднялись с ним на гору, но они не смогли найти кладбище. Рассела беспокоило то, что он оставил это без присмотра, но сейчас были проблемы посерьезнее. Им нужна была команда.

”Мы можем привлечь Киллиана О'Коннера", “ сказал Довер.

“Парень с той странной фермы?”

“ Тот самый. Теперь его уже трудно назвать мальчиком. Думаю, ему уже за двадцать.

“Может быть, он хрупок после всего, что он видел, всего, что стало с его бедной семьей”.

Довер потер подбородок. “В универсальном магазине есть Кассиус Тайком. У него немного тяжеловат живот для верховой езды, но я видел, как он управлялся с винтовкой, что-то мощное на ярмарке стрельбы. О, и еще есть Большой Чак Браззо. Бывший солдат. Он был с браунсвиллскими тиграми. Сражался во время Смуты в Кортине; первая война, знаете ли, большая война. Проделал весь этот путь из долины Рио-Гранде. Жаль, что дока Крейвена больше нет. Он тоже когда—то был солдатом и...

Рассел остановил его. “ Расскажи мне побольше об этом Браззо.

“ Рассказывать особо нечего. Он живет внизу, в долине лоу. Там неподалеку есть деревня из четырех или пяти лачуг.

Бирн, стоявший в углу кабинета, выпустил дым из своей сигареты и приподнял поля шляпы, присоединяясь к разговору.

“Я знаю, где именно”, - сказал он.

“Ты знаешь Браззо?” - спросил Рассел.

“Это одно из имен Большого Чака. Некоторое время назад проходил мимо Макдугалла. Насколько я знаю, он называл себя Беннеттом. Он сторонник прирожденных манер. Должно быть, ему за пятьдесят, если ему удалось остаться в живых, но я не вижу, чтобы возраст укусил эту бешеную собаку.”

“Он злобный тип, не так ли?”

- Выражаясь вежливо. Но он более странный, чем что-либо другое.”

“Ты думаешь, он был бы нам полезен?”

Бирн затушил окурок сигареты о каблук ботинка. “Я бы поставил все до последней монеты, что у меня были, что он мог бы убить лося голыми руками”.

***

Снег сменился арктическим туманом, который держался весь день. Гривы их лошадей намокли и прилипли к шеям, когда Рассел, Довер и Бирн рысью въехали в долину, сминая под собой мокрые листья, когда они шли по тропе к ряду бледных глинобитных домов, напоминающих маленькие испанские форты. Тропинка привела к поляне, где рыжевато-коричневый ребенок играл с палкой. Когда он увидел приближающихся людей, он убежал в один из домов и спрятался за дверью из сыромятной кожи. На раме была прибита ржавая подкова на счастье. Всадники тронули лошадей, Рассел оглядывал каждый угол, за которым мог спрятаться стрелок. Его позвоночник напрягся, когда он увидел вигвам из бизоньих шкур, тонкая струйка дыма поднималась от откидной створки в центральной точке.