Она помедлила не дольше пары секунд.

– Они не хотят знакомиться.

Он остановился, но она снова потянула его прочь от своего дома. Он растерянно улыбнулся.

– Что ж, моя суженая… Давай поменяем вкусняшки? Папе – конфетки. А маме – пиво и соленые…

– Паша! – она всхлипнула. – Я серьезно! Они вообще… не хотят тебя видеть.

Теперь он не нашелся, что сказать. Просто растерянно молчал.

Дверь светилась-алела надписью «ИМИТАТОР».

Они сидели вдвоем напротив нее, и Анне почему-то вспомнилось, как в детстве она приходила с мамой к кабинету зубного врача. Но сейчас ощущения были еще неприятнее. Значительно. И, как оказалось, не одна она испытывала что-то похожее. В неприятной, какой-то пронизывающей тишине коридора она даже уловила, как Павел болезненно сглотнул.

Она покосилась на него, положила руку ему на колено.

– Волнуешься?

Он натянуто улыбнулся.

– Что-то мандражик неслабый. Так не трясло даже, когда поступал в свой крутейший ВУЗ. И когда первый раз девочку в школе поцеловал.

– Все будет хорошо, не волнуйся. Это всего лишь… формальность. Люди проходят это, когда малознакомы.

Он приник к ней, легонько подул на ее волосы.

– Да, Аннушка, все знаю. Чтобы сэкономить время свое и потенциального партнера.

– Но мы-то знаем, что подходим друг другу. Мы давно вместе, – пауза. – Пройдем Имитатор, и мои сразу заткнуться, вот увидишь.

Он кивает, но отводит взгляд.

– Чувствую, что даже Имитатора им будет мало. Вот если я ближайший банк грабану, и меня не поймают. Или стану его президентом, тогда может быть…

Анна усмехнулась.

– Грабитель ты мой…

– Грабитель-банкир.

– Да, грабитель-банкир, – она поцеловала его в щеку. – Имитатора будет вполне достаточно.

Подголовники на обеих кушетках были в виде больших прозрачный шаров. Но прозрачность слегка отдавала фиолетово-розовым. Казалось, это были некие кристаллы, диковинные и дорогие.

Они лежали рядом – могли достать руки друг другу, что и сделали, как только выполнили сказанное работником, обслуживающим процесс Имитации. Анна улыбнулась, протянула руку, их пальцы коснулись. Хотелось сказать много чего, но они молчали – в изножье кушеток находился стол и пару мониторов. Служащий заканчивал ввод данных.

– У вас осталось две минуты, – сказал он. – Предлагаю закрыть глаза и расслабиться. Так все получится точнее.

Павел поморщился от этих слов: казалось, его ткнули холодной иглой куда-то в пах. У Анны тоже поблекла улыбка.

– До встречи, Паша…. Все будет хорошо.

Павел кивнул, вытягиваясь, прикрыл глаза.

Электричка. Вот, где они находились. Поздний вечер, пассажиров мало, в стекле окна отражаются их лица. Лицо Анны напряжено, как и его. Это видно даже в нечетком отражении. Внутри он также чувствует напряжение, как если бы то, что должно произойти, уже происходит.

Громкие голоса у входа в вагон. И хохот. Напоминает гиен. Вот оно!

Анна дернулась, оглядываясь, и он быстро сказал:

– Не смотри.

Поздно. Она оглянулась, увидела четырех подростков, двое весьма крупные, выглядят опасно. Один из них заорал:

– Оп-ля! Сколько телок, гляньте! И на все вкусы!

В вагоне кроме Анны была старушка и две женщины за сорок. Больше молодых девушек не было. Второй подросток, ухмыляясь, замер возле старушки.

– Чур, самая опытная – моя.

Парни заржали. Старушка не реагировала – сидела и смотрела в окно. Кажется, она даже не поняла, что говорили о ней. Гиены продвинулись дальше. Первый заявил:

– А мне бы самую неопытную. Помогите найти, чуваки! А то глаза разбегаются!

Снова вой гиен. Третий, согнувшись от смеха, повалился в проходе. Первый и Второй задержались возле женщин, наглые ухмылки, вопросительные и агрессивные. Женщины, как и старушка, выглядели почти спокойными. В отличие от Анны – весь этот концерт, так или иначе, был для нее.

Второй подросток оглянулся на Третьего, соизволившего встать.

– А ничего такие, а?

Третьего обошел Четвертый, самый низкий и щуплый.

– Вона где самая неопытная, – он кивнул на Анну. – С кем это она?

Второй пихнул Первого в плечо.

– Лысый, твоя любовь тебе изменяет. Офигеть!

Заржали снова.

Анна вздрогнула.

– Паша, пошли в другой вагон.

– Поздно… Сиди спокойно. Главное – не огрызайся, в глаза не смотри. Ничего они нам не сделают.

Уверенности в его голосе не было.

Четверка встала напротив Анны и Павла. Наглые взгляды в упор. Второй тихо насвистывал. Первый глубоко вздохнул.

– А я ей так верил! Так верил…

Третий снова попытался завалиться от смеха, но места оказалось мало. Второй, глянув на дружка, натянул трагическую маску.

– Я не могу на это смотреть! На такую подлость по отношению к тебе, друг мой.

Анна медленно повернула голову и, стараясь, чтобы голос не дрожал, а взгляд не ушел в сторону, быстро сказала:

– Ребята, не мешайте, пожалуйста. У нас важный разговор.

На секунду-другую ее слова породили у гиен заминку, но все быстро вернулось обратно. Первый запричитал:

– Она не хочет меня, слышите! Я этого не переживу. Нет, лучше я убью себя!

Второй подхватил:

– Нет, я не дам тебе умереть! – он резко подался к Анне, схватил ее за руку, рванул на себя.

И она вскрикнула, подавшись к хулигану.

– Иди-ка сюда. Вспомни свою настоящую любовь.

Анна попыталась вырваться. Паша с искаженным лицом смотрел на это, но не вставал. Анна крикнула хулигану:

– Руки убери! – она оглянулась на Павла. – Паша!

Первый хохотнул:

– Это же я – Паша! Я! О, Дьявол, она забыла меня! Она не может меня вспомнить.

Анна вырвалась, повалилась на сиденье, посмотрела на Пашу. У того был страх в глазах, но он посмотрел на четверку открыто.

– Ребята, прошу, не трогайте девушку. Кстати, полицейские в соседнем вагоне.

Второй перекривлял его:

– Ребята, прошу, не обижайте девушку.

Третий нашел-таки способ повалиться в проходе.

Анна, не мигая, смотрела на Пашу, и тот отвел взгляд.

Павел открыл глаза, поморгал. Ощущение, что это не сон, не Имитация, а самая настоявшая реальность, заполонила все его существо. Страх уходил слишком медленно. Они только что на самом деле были там, в электричке, с этими животными, которые считают себя людьми. И теперь оказались здесь, в комнате для Имитации.

Как и в электричке, Анна смотрела на него. Как и в электричке, поймав ее взгляд, он отвел глаза.

– Можно подниматься, – сказал служащий.

Когда они вышли из здания, Павел взял Анну за локоть, придержал.

– Аннушка, я… даже не знаю…

Она отвернулась.

– Это всего лишь Имитация. Ладно, домой пора…

Она увернулась от его руки. Он посмотрел ей в спину.

– Прогуляемся? Или вызвать такси?

Она на секунду замерла.

– Паша, я… наверное, пойду к своим сегодня. Только не обижайся.

Он растерялся.

– Аннушка, я…

– Все нормально, ты тоже устал. Надо отдохнуть. Не провожай меня, ладно?

Анна лежала на кровати и смотрела в потолок, когда вошла Вера, младшая сестра. От неожиданности она вздрогнула, но тут же улыбнулась и присела на край кровати к старшей.

– Ты дома? Так ты у нас сегодня ночуешь?

Анна прикрыла глаза.

– Я здесь живу. Так мне казалось.

– Здесь, конечно, здесь, – Вера перестала улыбаться. – Что-то случилось с Пашей?

– С Пашей? Нет, с ним все в порядке. Что с ним случится?

Вера поколебалась.

– Аня, вы с ним ходили на Имитацию?

– Отстань, Вера.

Анна повернулась на бок, вроде невзначай, но младшая поняла, что та не хочет разговаривать.

– Но я просто хотела узнать, как все это происходит, когда…

– Оставь ты меня в покое!

2.

Павел сидел перед шахматной доской. Унылый взгляд, неудобная поза – не для шахмат, да и расположение фигур он никак не мог осознать, как если бы вообще не имел понятия об игре.