– Я водить не умею. Да и машину я где возьму? Угоню?

– Угони конечно! А водить по ходу научишься. Ты ж мужик типа, как этот… Как рыцарь, понял, да? На коне. Взял да поехал, чё спрашивать-то?

– Легко сказать… – ответил я, и потом мы сменили тему.

День 14

Меня вновь поставили на вахту на крыше, на этот раз – сразу после завтрака. Полицейский, хотя вчера и скептически выслушал мою сказочку про то, что я ещё не до конца освоился, сегодня, всё же, снова поставил меня не одного, а с напарником: на этот раз – с одним. На крыше меня встретил Лёха, а Тоху, вроде как, отправили на другие задачи.

– Блин, я… Я всё как надо сказал. Не знаю, чё он, – начал оправдываться я.

– Да расслабься, – махнул рукой Лёха, – Он бы по-любому так сделал: с чего ему нас двоих с тобой опять оставлять?

– Ну да.

Мы сидели за раскладным столом, но на этот раз не играли в карты, а просто болтали о том о сём. Я рассказал Лёхе, как встретил конец света, и как обстояла моя жизнь до него, а Лёха, в свою очередь, поведал мне его историю. Лет ему было чуть больше, чем мне: на вид – где-то двадцать или около того. Конкретных вопросов о возрасте я ему не задавал, а выводы сделал из его внешности и контекста его рассказа. Он учился в местном универе уже третий год и в свободное время подрабатывал в Радуге, в отделе туристического снаряжения. Приехал он сюда издалека: из какого-то небольшого городка в соседней области. Здесь он жил в общежитии, где-то в получасе езды от нашего района. Тридцатого июля, на второй день апокалипсиса, он как обычно вышел на работу, и смена его слегка затянулась. Тогда – вечером того же дня – он встал перед выбором: ехать в общагу через весь город или не рисковать и остаться на ночь в подсобке магазина. Он выбрал второе, поскольку в общагу его особенно ничего не влекло. Затем он остался ещё на ночь. И ещё, и ещё, и так до нынешнего дня. Спал он, в отличие от прочих, не в кинотеатре, а в той же самой подсобке, на раскладушке. Полицейский возражений на этот счёт не имел: всё-таки технически отдел туристического снаряжения был скорее в Лёхиной зоне ответственности, чем в его, и находиться там он имел полное право, поскольку распоряжался ключами от его дверей. Раскладной стол и стулья, находившиеся в распоряжении дозорных, тоже были из Лёхиного отдела.

– А что владелец магазина? Выходил на связь? – спросил я.

– Не. Он и до этого всего появлялся где-то раз в месяц. А сейчас не знаю, что с ним вообще. Я ему и не писал, если честно. Пофиг как-то.

– А родители у тебя как? Ну, в городе-то этом твоём.

Лёха тяжело вздохнул.

– Да не знаю, нормально вроде. Дома сидят. Раньше телевизор круглыми сутками смотрели, а теперь не знаю, что делают. Говорят, нормально у них всё. Старые они уже. Но там брат у меня с ними, неподалёку живёт. Короче, есть, кому присмотреть.

– А с Тохой вы не родственники случайно?

– Х-ха-ха! Нет конечно, с чего ты взял?

– Не знаю. Просто сходство какое-то есть.

– Х-ха! Не, мы даже, на самом деле, знакомы не были до этого всего. Он тут просто чё-то тоже как-то оказался, вот и закорешились.

– Вы, кстати, вчера про что-то такое говорили, я всё хотел спросить при случае… Не помню только, про что.

– Ну, я-то уж тем более не помню. Что говорили? На тему?

– Да не помню. Что-то про полицейского, про магазины… А! Вспомнил! Про каких-то типов вы заговорили, которые, мол, пришли сюда и всё разнюхивали. Что-то такое.

– А-а, это. Ну, тебе Тоха, конечно, правильно ответил: меньше знаешь – крепче спишь. Но, если любопытно, то расскажу.

– Я если не узнаю теперь – точно спать не смогу.

– Ну короче. Пришли как-то типы, дня так, может, за три до того, как вы появились. Трое их было. Лет, наверное, столько же, сколько мне и Тохе – плюс-минус. С виду вроде вежливые такие, знаешь, но что-то такое за ними чувствовалось. Не знаю, как объяснить… Вот как разводилы какие-нибудь, которые на улицах к бабулькам пристают: все такие дружелюбные, улыбаются там, то-сё. А чуть надави на него или нервничать заставь – так сразу, как из прыща, польётся всякая гадость, которая всю суть его и составляет. Вот и эти пришли такие, мол, простите-извините, нам бы в магазин, прикупить всякого по мелочи. На вопрос, кто такие и откуда, сказали, что пересиживают в картинг-клубе Восход, который дальше по дороге, кварталах в трёх отсюда, и что провизии у них там ну совсем нет, а жить как-то надо. Мент пустил их, они походили где-то там по супермаркету, а потом говорят, мол, можно у вас остаться ненадолго – на ночь буквально. Мент им расписал схему: так же, как и вам вчера или позавчера. Они сказали, что да, мол, конечно, всё понимаем. Что до завтра они подумают и, если решат остаться, то будут рады во всём помогать. В итоге, остались они и начали как-то активно во всё включаться. Всё ходили, расспрашивали, смотрели, где что есть. Мне как-то даже со стороны показалось, что один ходил и буквально людей по головам считал. Мы с Тохой тогда смену делили ещё: он день стоял, я – ночь. Мы и сейчас делим, просто не так строго: чтобы прям с точностью до часа. Один устал – другой его сменяет, а тот, который устал, прям на крыше и отдыхает, в палатке. Так меньше с общей суетой внизу контактируешь и не рискуешь какую-нибудь задачу левую схватить ненароком, пока по коридору прогуливаешься. Ну, это не суть. В общем, стою я ночью, на звёзды залипаю, иногда по сторонам поглядываю. Вдруг, слышу – движения внизу какие-то. Сначала приглушённые голоса такие, а потом будто дверь внизу открылась, и уже в полную громкость заговорили. Был там мент и эти трое. Мент на них орал чё-то, мол, пошли вон отсюда, и всё такое прочее. А те ему, мол, да ты чёрт, псина там, мусор, мы тебя порешаем, жди, падла. Я так понял, мент кого-то из них поймал на чём-то: то ли кто-то у него ствол спереть попытался, то ли ключи, то ли они просто в магазине лишнего взяли. В общем, жёстко они там поцапались внизу. Мент даже на них пистолет наставил, когда выгонял. Вот такие дела. А ушли они как раз куда-то в сторону этого самого Восхода, так что про это, наверное, не соврали.

Выслушав Лёхин рассказ, в голове у меня всё сразу сложилось. Если уж всяческие лихие личности, уличив момент паралича власти и атрофию органов правопорядка, захватывали окрестные магазинчики и мародёрили, вынося подчистую ювелирные лавки и тому подобное, то совершенно ясно, что в какой-то момент все эти лихие личности, насытившись малым и набив руку, начнут объединяться и обязательно обратят взор на Радугу как на самый лакомый кусок во всём районе. Круче Радуги и ей подобных торговых центров сейчас, наверное, были только заправки на трассе, с которых тоже можно было неплохо заработать. И кто первый приберёт такое место к своим рукам – к ногам того падёт вся округа. А если вдруг весь этот кошмар с мертвецами когда-то закончится, то тот, кто на всём протяжении хаоса и неразберихи владел Радугой и использовал её для извлечения прибыли, выйдет из игры с внушительным плюсом в части материального благополучия. Проще говоря, Радуге была уготована участь поля битвы в борьбе отморозков со всего района за контроль над ней. А тех, кто останется жить-поживать в переходящем от группировки к группировке торговом центре, ждёт малопонятная и, скорее всего, малоприятная участь.

– А ты как вообще, не думал уйти отсюда? – спросил я Лёху.

– Да нет. Куда мне идти-то теперь? В общагу далеко, меня десять раз сожрут, пока доберусь. А больше куда?

– Слушай, а ещё скажи: кто-то знает про эту историю, кроме тебя?

– Какую?

– Которую ты только что рассказал. Про типов этих, про то, как их полицейский выгнал – про всё вообще.

– А-а. Нет, ну про самих-то типов конечно все знают: они ж средь бела дня приходили и, по-моему, со всеми плюс-минус пообщаться успели, пока свои игры шпионские вели тут. А про то, что их мент выгнал жёстко, и про то, за что он их выгнал – нет вроде, про это только мы с Тохой более-менее в курсе. Да и я-то всего не знаю: за что их выставили, например. А мент сам ничего не рассказывал.