Мы медленно завернули за угол и подошли к центру фасада здания. Миру ещё больше поразило столь непривычное, очень знакомое здание. Понимаю её.

– (Воодушевлённо) Я тысячу раз проезжала мимо, но так близко подойти – никогда… Это… чудо-то какое-то! – задрала голову вверх.

Хотелось разное, но ещё больше хотелось прилечь на диван. Провоцировать на эмоции крайне нежелательно. Если Мира чего-то захочет – экскурсии не избежать. Устало молчу. Максимально тихо прокрадываюсь ко входу. Меня как всегда встречает пара массивных дверей. Что необычно для себя… замираю. Непременно что-то кажется… Не понимаю. Тут встаёт главная проблема. Ключ. Его… нет…

Непоседа как специально, на пакость, подтачивает скорее войти. Рядом жмётся. В спину дышит. Ой, как натерпеться, скорее, очутиться внутри. Всё сильнее пробивает уши девичий визг. Всюду пальчики тыкают руками. То скол на стене хочет прощупать, то ручку двери наспех отодрать. Именно над ручкой зиждется дилемма. Человек от удивления резонный задаёт вопрос:

Ой… – посмотрела на дверь выше, – а это что?

Прямо над дверью располагается бледный бюст женщины. Странная надо сказать скульптура. Вместо рук у неё лозы, которые оплетают по бокам вход от двери. Взгляд самый обычный. Непринуждённый. Внешность стандартная, эпохи возрождения наготы и любви. Ещё страннее кажется то, что она так… рьяно охраняет. И не сказать, что это самый уютный очаг. Наоборот. Структура двери до одури обманчивая. Резная древесина кофейно-медового оттенка с зеркалами. Тонированные. Тёмные. Отдаёт неким таким… холодком. Всё бы и ничего, но ажурная ковка метала поверх стёкол, придаёт очень… суровый вид. Сложишь все кусочки пазла воедино и суть проблемы до жути ясна. Глаза и пасть, в которую нужно зайти. Металлические завитки в виде ресничек и глаз, помогают достичь главную цель. Придание человеческих черт неодушевлённым вещам. Акцента на условной пасти нету, за то он есть на условных зубах. Горизонтальные перемычки пересекают вертикаль, плавной дугой изображая парные клыки. Полость рта отождествляет… буквально съеденного тебя. Тут, не то, что мистика, а страх.

Её рука напрочь застыла, по чуть-чуть вживляясь в мою кожу ноготками. Интерес пропал. Стало как-то не по себе. Не до смеха.

– (Угрюмо) Ну и… жуть… – вздрогнула. – Не представляю, как к этому можно привыкнуть…

– Точно… – осторожно толкнул дверь.

Половинки легонько распахнулись. Складывалось впечатление, что никто их в жизни ни разу не закрывал. Накопленные ожидания со временем дают брешь.

В отличии от двора, внутри всё более-менее удобно. Свободного места хоть отбавляй. Нет этой… скупердяйской захламлённости. Да, отсутствие предметов быта порождают глухой звук, но не это главное. Главное ощущается: свобода. Свобода от всего. В холле стоит единственный диван и больше ничего. Вообще. По сути, большего и не надо, так как часть своего бодрого времени, я валяюсь в полудрёме. Разница предпочтения только где.

Особняк сам по себе тихонько ожил, заслышав заранее осторожные шаги. Включилась тусклая подсветка. Даже при небольшом освещении, первое время он казался куда мрачнее обычного из-за отсутствия дневного света. Обстановка для первого впечатления смазанная. Единственный плюс – привыкаешь ко всему. Глаза успокаиваются, а нервы остывают. Мира, наконец, отпускает мою руку. Настаёт очередь смело рассматривать всё вокруг. Врач начала с порога.

Я никогда не находил интересным копаться в мелочах. Миру же наоборот, вечно куда-то тянуло. К стенкам она не притрагивалась, за то всячески ласкала взглядом рельефы, переходящие из арки в потолок. То одна колонна. То другая. Ей наверняка нравилось расхаживать в зале, мельком выхватывая отражения из глянцевой плитки пола. Обоев в центре зала нет. Где-то камень. Где-то древесина. Выделяется на общем фоне только диван. Чёрный. Дырявый по серёдке с обугленной обивкой. Практически разваливается на по полам. Неудивительно, учитывая из каких он ранее прибыл мест.

– Погоди… – заметила мебель. – Это же… мой, – подошла ближе, – диван… Кай, – обернулась, – скажи мне, пожалуйста, откуда он у тебя? Как… Как ты сюда его притащил? Я же вроде как… рабочих попросила на свалку вывезти… Ладно, – отступила. – Если тебе нравиться, то пусть и дальше… стоит… Мог бы… Э-э-э…

Аккуратно, тонко, изящно – можно обозвать чем угодно, если вкладывать в дело душу и в дальнейшем следить. Гостю негоже упрекать в халатности хозяина. Девка на удивление заткнулась… быстро.

Если сравнивать всё подряд, то хуже всего выделялись стены. Выпирающий снизу по пояс потёртый бортик, потерял первоначальный блеск. От изумительно молочного оттенка осталась маргариновая рябь. Где-то плесень, а где-то сколы. Только обои сохранили вменяемый вид, пряча под собой трещины несущих стен и неряшливую кладку. Поблёкшие. Местами потёртые, однако, имитация гранита читается чётко. Не мелкой точкой обставлено, а широким размазано мазком. Расплывчатые, плавные движения линий. Друг на друга нахлёст волны. В местах скопления градиента читается некое… подобие… древесной коры. Интересно смотреться. Есть на что поглазеть. Сразу ассоциации всплывают. Дежавю.

Некоторые схожие черты, легко улавливаются в нашей библиотеке, когда наступает моя очередь сгребать в одну кучу гурьбу ненужных книг. Определённо сходство есть, правда академический расклад, выглядит на порядок хуже, проигрывая по всем параметрам и мелочам. Слишком много друг друга портили две противоречивые составляющие. Современность и старина. Минимализм, с его чуткой расстановкой вещей в пространстве и наоборот, нарядность. Традиции и помпезность в исполнении вариативных идей.

Потолок максимально обычный, касательно сравнения самого здания и его отдельных частей. Дробное соединение расписных квадратов в обрамлении охры. Местами штукатурка, кажется, сыплется на пол, но это отваливается не она, а кусочки звёзд. На одном квадратике изображено созвездие. На другом планета. Так они чередуются между собой. С первого яруса рисунок не понять. Только с парадной лестницы на этаж выше, получиться хоть что-то рассмотреть. Вроде бы, все детали указывают на то, что это старинный особняк, а вот ни фото владельца, ни картины – нигде по дому не висят. Нет ни единого упоминания, кому подобное может принадлежать. Единственное, есть дневник, правда он никак не связан с этим домом. Перечень повествования разни́ца. У меня очень стойкое ощущение… Блокнот в этом городе не может существовать.

Миру постепенно отпустило, чтобы на этот раз паст в раж. В изумлении, как ужаленная пчёлкой, прочёсывает все комнаты подряд, не упуская возможности заглянуть в каждую на этаже. Увидеть. Найти. Обязательно всё прощупать. Ничем не остановить. Такой прыткости позавидовал бы ребёнок. Отнюдь.

Свои башмаки, я скидываю обычно перед кроватью, так как мёрзлый, мозаичный пол, подмораживает ноги. Если лень – брякнусь прямо на диван. Если найдутся силы – дойду до спальни. Нет смысла заправлять или переодеться. Завтра всё в точности повторится. Делать излишние движения настолько… лень.

Мало по малу, растягиваю своё удовольствие, двигаясь к лестнице в полном одиночестве. Ноги свободно шоркают. Мне хорошо. Ботинки охотно скользят по гладкой поверхности мраморной плитки. Мира всё ещё влетает из одной комнаты в другую как ненормальная. Никогда бы не подумал о такой подвижности. С её активной подачей и проворной улыбкой, нормальному человеку невозможно в полной мере за темпом повествования уследить. Мельком осматривает антураж за несколько секунд и тут же выбегает в следующую комнату. Кухня, столовая, зал. Комнаты для гостей. Все выходы пересекаются в центре. Раз за разом нарезает новый круг. Приглушённо ощущается лепет ярких эмоций. Чистый азарт как в беззаботном детстве. Как же хочется… обратно в него нырнуть…

Минутка гостеприимства, а уже утомлён по самую вусмерть. Чуть на чуть по лестнице жопу тащу, пока поручень не заканчивается. Не представляю, какого жить без него. Ощущаю себя в такие моменты как старый дед. Не ворчу, за то без конца ною. То пол деревянный скрепит, то заноза вопьётся в стопу. Это ещё ерунда. Мне, как тому же деду, до толчка ночью бывает не достать. В кровати не обоссываюсь, однако… разбрызгиваю всю ванну кругом. Знаете ли, этакая… спидозная моча. Крайние ценители копрофилии меня поймут… Едкая, забористая. Концентрированный аммиак цвета кофеина. Так и хочется кружечку другую навернуть… Если серьёзно, то это плавная подводка к помпезности, которой на половину нет. Первый этаж – царские хоромы. На ярус выше – убранство отстаёт.