Агенты позвонили своему шефу, и Исер немедленно послал им в помощь одного из самых опытных сотрудников, который по праву считался в Моссад лучшим специалистом по ведению допросов. Даже друзья называли его «великий инквизитор». Именно он допрашивал Адольфа Эйхмана, когда его захватили. Внешне неприметный, с монотонным голосом, он за все время работы в разведке «расколол» многих.

Теперь перед ним сидела Мадлен Фрей. В течение многих часов он допрашивал француженку, глядя ей прямо в глаза, используя все средства, имеющиеся в его арсенале, снова и снова возвращаясь к одному и тому же вопросу. За все время Фрей не сделала ни одной ошибки, не дала ни одного неправильного ответа. Не признала она и то, что каким-либо образом связана с делом Иосселе.

На четвертый день «великий инквизитор» готов был уступить. «Я уверен, что мы ошиблись, — сказал он. — Она абсолютно невиновна и ничего не знает о мальчике».

И он, и офицеры, находившиеся в доме, очень беспокоились о том, что держат совершенно невиновную женщину запертой в ее собственном доме. Если к тому же об этом узнает французская полиция, то все может закончиться большим скандалом.

Харел приехал в дом Мадлен Фрей. Он решил не полагаться на мнение своих сотрудников, а выяснить все сам, встретившись с ней лицом к лицу. Мадлен держалась так же непоколебимо, как и прежде. Для нее Исер ничем не отличался от остальных. Он допрашивал ее в течение нескольких часов, снова и снова проверял ее алиби. Мадлен упорно повторяла все сказанное ею ранее.

Исер всегда был абсолютно уверен в том, что, если он захочет, он вынудит признание у кого угодно. Но Мадлен ловко парировала его доводы. Потерпев полное поражение впервые за всю свою жизнь, Харел встал и вышел из комнаты. Он впустую потратил время на допрос Фрей. Его сотрудники, убежденные в ее невиновности, уговаривали его оставить женщину в покое.

Но Исер не сомневался: Мадлен говорит неправду. Она знает, где находится Иосселе, и именно она вывезла его из Израиля. Но как это доказать? Он еще раз стал тщательно просматривать документы Фрей, в том числе и ее паспорт. Харел внимательно изучал его, медленно переворачивая страницы. Вдруг он замер. Затем, позвав одного из своих сотрудников, Харел попросил принести фотографию Иосселе. Получив ее, он поднес фотографию к глазам и стал рассматривать, сравнивая с фотографией девочки в паспорте Фрей.

Вскоре он собрал своих разведчиков.

— Вы видите дочь этой женщины? Я и не знал, что у нее есть дочь. Посмотрите внимательно на фотографию. Представьте, что у нее нет этих белых локонов. Взгляните на ее лицо. А вот лицо Иосселе. Что вы на это скажете?

Сотрудники Харела застыли в изумлении. На обеих фотографиях был запечатлен один и тот же ребенок.

Исер встал. «Она — женщина, — сказал он. — Так что работайте». С этими словами он повернулся и вышел из комнаты. Скоро он уже был на пути в Париж.

Когда разведчики показали Мадлен обе фотографии, она побледнела. Фрей поняла, что тайна раскрыта, но по-прежнему стояла на своем. «Делайте что хотите, — сказала она. — Но вы никогда не найдете Иосселе. Вы можете убить меня, но никогда не найдете его».

Сотрудники Моссад, уже беспокоившиеся за свою репутацию в глазах шефа, понимали, что должны добиться результатов во что бы то ни стало. Теперь они вынуждены были приступить к реализации плана, разработанного на случай непредвиденных обстоятельств.

В помещении с Мадлен остался только один человек. Он раскрыл ее досье и начал читать вслух. Он читал все, что было известно о Фрей. Подробности, касающиеся ее любовных похождений во время студенческой разгульной жизни в Париже, которые она уже успела забыть.

Закончив чтение, он отложил досье.

— Вы сами видите, у нас достаточно фактов, компрометирующих вас, конечно, это ваше личное дело. Но вашим друзьям из «Наторей Карта» вряд ли это понравится. Они будут очень удивлены, получив такую информацию. А вы прекрасно знаете, как они относятся к этому. Они ведь и раньше сомневались, принимать ли бывшую католичку в свои ряды. Они проклянут вас на веки вечные. Ведь это вы вывезли Иосселе из Иерусалима, перекрасив ему волосы. Скажите только, где он находится, и мы уничтожим эти бумаги.

Мадлен молчала несколько секунд. Потом в гневе выкрикнула:

— Как вам не стыдно! Это грязный шантаж!

— Я знаю, — сказал допрашивающий ее офицер. — Но судьба моей страны зависит от того, найдем ли мы мальчика. На улицах Иерусалима евреи дерутся против евреев. Кроме того, я еще хочу кое-что напомнить вам. Вы мать, и вы поймете, что я имею в виду. У этого мальчика тоже есть мать. Она любит своего сына так же сильно, как и вы своего. Но из-за вас она не видела его почти три года. Подумайте о своем сыне, прежде чем называть меня грязным шантажистом.

Мадлен Фрей была буквально убита. Сотрудник Моссад нашел ее самое уязвимое место. Вскоре она же подробно рассказывала о том, как было организовано и осуществлено похищение Иосселе.

Ее друзья из «Наторей Карта» попросили Мадлен вывезти мальчика из Иерусалима. Она сама разработала план операции. Сначала она прибыла в Хайфу как обычная туристка. Еще на пароходе она сблизилась с семьей иммигрантов — супружеской парой и их восьми летней дочерью. Спускаясь с палубы парохода по прибытии в Израиль, Фрей как бы невзначай взяла девочку за руку. Так они и вошли в помещение контрольного пункта израильской таможни. Сотрудник иммиграционной службы Израиля решил, что француженка прибыла вместе с дочерью, и отметил это в регистрационном журнале. В паспорте Мадлен имя ее сына Клод было исправлено на «Клаудии». Поэтому, когда они вылетали в Цюрих, ни у кого не возникло подозрений относительно «мадам Фрей и ее дочери».

Этой дочерью и был Иосселе. Ему перекрасили волосы и одели как девочку. Все это была игра, в которую он играл со своей новой «тетей».

План был рискованный, даже слишком, но тем не менее он удался. Некоторое время Иосселе проживал в одной религиозной школе в Швейцарии. Потом, когда Моссад начал за ним охоту, Мадлен и «Клаудин» через Брюссель переехали во Францию. Но когда сотрудники израильской разведки стали вести тщательные поиски среди еврейской общины в Париже, Мадлен поняла, что мальчика могут найти. Поэтому она отвезла его в Нью-Йорк, где поручила хлопотам одной хасидской семьи. «Сейчас он у них, — спокойно сказала она. — Я дам вам адрес».

Сентябрь 1962 года. Прошло два года и девять месяцев с тех пор, как исчез Иосселе.

Министру юстиции США Роберту Кеннеди позвонили из штаб-квартиры Моссад. Звонил Исер Харел.

Говорил он с сильным акцентом, поэтому был краток и сразу перешел к делу.

— Мои люди летят в Нью-Йорк. Они приедут, чтобы забрать Иосселе. Мы будем признательны, если вы окажете содействие.

Р. Кеннеди услышал щелчок в телефонной трубке: разговор был окончен. Несколько секунд он стоял ошеломленный. Он знал и уважал Исера Харела, но зачем его агенты летят в Нью-Йорк? Кто уполномочил их выполнять здесь какую-либо миссию? Наконец, кто или что этот Иосселе?

Кеннеди немедленно связался с американским послом в Тель-Авиве, который сразу же отправился на встречу с Бен-Гурионом в Иерусалим. Министр юстиции связался также с израильским послом в Вашингтоне Абе Харманом. Харман знал об Иосёеле, но даже он не мог предположить, что задумал Исер Харел. Больше всего посол беспокоился о том, что операция Харела осуществляется в нарушение норм международного права. Харман послал в Израиль предупреждение о возможных последствиях.

Проницательный Бен-Гурион не собирался обсуждать с кем-либо детали операции. Американского посла встретил адъютант премьер-министра полковник Хаим Бен-Давид. Он был вежлив, предупредителен и пообещал при первой же возможности проинформировать Бен-Гуриона, который, к сожалению, в тот момент находился «на заседании кабинета министров». Встреча была назначена на следующий день.

Между тем Харела невозможно было нигде найти.

Всем, кто спрашивал Исера, его секретарь отвечал, что «связь с ним потеряна».