Парень снимает шлем, взлохмачивает непослушные светлые волосы, которые за год в Монарко стали практически белоснежными, и говорит:

– Запрыгивай. Сказал же, заберу. Не стоило идти самой. У тебя просто невероятные шпильки. Наверное, устала.

– Я хотела прогуляться. Соскучилась по туманам и легкой прохладе, – отвечаю и сажусь за спину к парню, привычно обнимая его руками за талию. Прислоняю щеку к мягкой коже куртки, и мы взмываем в небо, а я думаю, правильно ли поступила по отношению к Киту? Возможно, стоило взять больше времени на размышления, а не пытаться любыми доступными способами отгородиться от Яна и его влияния на меня.

Мое «да» может стать болезненным для нас обоих. Но Кит сумел принести в мою жизнь то, чего напрочь лишил Ян: спокойствие, комфорт и веру в себя. Это стоит очень дорого. И я решила: этого достаточно, чтобы строить отношения. Но сегодня один взгляд холодных синих глаз – и я опять потеряла покой и себя. Не хочу снова проваливаться в бездну, должна держаться подальше от сводного брата. Ничего хорошего рядом с ним не ждет, а вот с Китом мне будет спокойно – он не обидит и не предаст. Просто потому, что ни один его поступок не способен затронуть меня так глубоко, чтобы причинить настоящую боль, а не банальную обиду.

С Китом мне легко, мы нашли общий язык сразу, именно поэтому я без раздумий поехала с ним в Монарко, а там… лето. Солнце и беззаботная жизнь. Мне было очень грустно, а он веселил. Даже разница в возрасте не имеет значения. Его бабушка, моя, родители – все за этот комфортный союз. Пусть и не сейчас, а когда мы оба выучимся.

А мы… Мы слишком привыкли друг к другу. Я поддержала его в трудный момент, когда он думал, что потерял брата, а он вытащил меня из бездны, в которую я провалилась после предательства Яна. Наш роман был закономерен, и я не жалею. Главное, не забыть об этом здесь, где нет легкости Монарко, зато кипят нешуточные страсти и совсем другой ритм жизни.

В этой части набережной много народа. Шумно. Между осами сложно протолкнуться. Они все навороченные, и сразу видно, что здесь тусуются непростые детки. Кита помнят и любят, и мы сразу оказываемся в толпе его знакомых. Некоторые лица узнаю и я. С визгом бегу обниматься с Карен, которая, кажется, стала чуточку мягче. Она единственная, с кем из прошлой жизни я общалась. Ну и иногда с приютскими девчонками, но с ними мы стали слишком разными, чтобы продолжать дружить. Созвоны происходили все реже, а общих тем оставалось все меньше.

Волосы подруги отросли, исчезла пара сережек – одна из брови и одна с нижней губы. Карен тоже рада меня видеть, и от этого светло на душе. Она в курсе наших отношений с Китом, и если ее и удивило, что мы вышли из френдзоны, то она не подала виду. Да и сейчас не задает лишних вопросов.

Если сначала оставались какие-то сомнения, то сейчас я ни на секунду не жалею, что приехала сюда. Начать заново узнавать Горскейр и его жителей – действительно хорошая идея.

Я с кем-то знакомлюсь, кого-то встречаю. Кит тоже растворяется в общении с друзьями, которых он не видел почти год. Но он все равно рядом. Его рука то у меня на талии, то касается кончиками пальцев моих. Эта незримая поддержка значит для меня очень много. Еще бы окончательно вытравить из сердца Яна, и все бы у меня было хорошо.

Черный матовый магмобиль – слишком большой и серьезный – не вписывается в местную тусовку. На таких ездят люди постарше. Чувствую, как рядом напрягается Кит, да я и сама подбираюсь. Ну, демоны забери! Почему нельзя без этого? Мы оба прекрасно знаем, кто пассажир этого максимально комфортного магмобиля. Для нас это значит одно: подъехали проблемы.

Народ чувствует наше напряжение. Задняя дверь открывается. Кит отпускает мою руку и делает шаг к магмобилю. Пауза затягивается, потому что пассажир не спешить выходить. И только мы знаем почему. Каждое движение, каждый жест доставляют ему невероятную боль. Чтобы просто стоять, приходится тратить уйму сил. Выбраться из магмобиля самостоятельно – непосильная задача. Это знаю я, знает Кит. Знает сам Дар, но ни за что не согласится принять помощь, тем более на людях. Гордый и упрямый.

Он выходит медленно, но очень плавно, как умеют двигаться близнецы. И не скажешь, что каждое движение мучительно. На лице – словно застывшая маска, хотя должна быть гримаса боли. Дар тренировался, чтобы не показывать, насколько ему тяжело. Светлая рубашка, черные брюки. И только когда он поднимается во весь рост и делает медленный шаг в сторону замершей толпы, проносится вздох то ли восхищения, то ли шока.

На спине парня, под рубашкой (и этого не видно собравшимся зрителям), – тонкий, изящный, выкованный из золотой проволоки экзоскелет. Когда Дар в одежде, видны лишь части конструкции, призванной помогать ему передвигаться. Золотистый скорпион вцепляется в ключицы Дара острыми отростками. Металлическая конструкция идет по позвоночнику, шипами поддерживая мышцы спины, поднимается по шее, фиксирует челюсть с обеих сторон. Последние спицы, похожие на лапы паука, впиваются чуть ниже скуловых костей. Это не портит внешность Дара. Почти. Золотые тонкие спицы, в местах сгиба соединенные прозрачными драгоценными камнями, смотрятся как странное украшение. Оторопь берет, только когда понимаешь, что вся это конструкция фиксируется глубоко под кожей, пробивая мышцы и сухожилия, врастая в кости.

Рукава рубашки закатаны, и видно, что экзоскелет обвивает запястья. На тыльной стороне ладоней – по массивному камню, утопленному в плоть, а от них – уже невидимые отростки под кожей. Сейчас Дар может почти на сто процентов пользоваться своими руками, и это очень большое достижение. Я знаю, он предпочитает не думать о цене, которую каждый день приходится платить за такую возможность.

Без этого подпитывающегося магией устройства Дар не способен ходить. Не способен сжать кулак, а с ним – почти лишен магии и испытывает постоянную боль. Это расплата за юношескую самонадеянность. Но самое страшное, Дара до сих пор тянет на этот проклятый трек, как и Кита.

– Не ждали меня, да? – со злой улыбкой спрашивает Дар у брата, и тот качает головой.

– Надеялись, разум победит.

– Посмотри на меня! – Дар разводит руки широко в стороны, и я все же замечаю на лице гримасу боли. Слишком резкое движение с большой амплитудой. Сотни спиц впиваются в его мышцы и кости. – Разум уже победил. Но кто мешает попробовать взять реванш?

Я не знаю, как отношусь к Дару. Он сложный. Наверное, несмотря на тяжелый характер, восхищаюсь. Скорпион, фиксирующий его тело, имеет ту же природу, что и паук на спине Яриши, только скорпион больше и глубже вонзается в тело Дара. Я не представляю, как он живет с этой болью. А изрядно испортившийся характер, в общем-то, мелочь.

У него был выбор попрощаться с возможностью ходить или позволить упаковать себя в этот страшный артефакт, который нельзя снять даже на короткое время. Говорят, постепенно он станет частью Дара, но уйдет ли когда-нибудь боль? Я в это не верю.

Мне все это категорически не нравится. На душе скребут кошки. Приехавший целитель отмечает, что из девушки, как и из предыдущих, выкачали всю силу. Как в свое время из Яриши, только вот Яриша жива. Она была первой ласточкой? Почему ее оставили в живых? Вернее, почему сейчас он вдруг начал убивать?

Делаю мысленно пометку поискать, были ли случаи лишения силы до эпизода с Яришей. Все девушки претендовали на магию рода – сильные, здоровые, без проблем с самоконтролем. Эта четвертая. Но в нашей среде принято хранить грязные секреты. Про Яришу знают, потому что ее пришлось заменить на Агнию. А если лишается силы вторая в роду? Или тогда, когда до принятия силы еще есть время? Такие случаи никто не учитывает, но это не значит, что их нет.

Мне не нравится то, что в зоне риска Агния, не нравится, что это дело косвенно связано с Яришей. Я надеялся – вернусь, и в Горскейре будет спокойнее, чем когда уезжал, но надежды не оправдались. Я уезжал из ада и вернулся в тот же ад. Девушка, в чувствах к которой я разобрался слишком поздно, собирается замуж за другого (кто бы ей еще это позволил), кто-то убивает наследниц, а сестра, которую я боготворил, совсем слетела с катушек. Не так я представлял себе возвращение в родной город.