– Да ладно, Рыж, ты погляди на них, какие забавные. Как зверьки. Их даже не пугали, а они уже дрожат от страха.

– Никто от страха не дрожит, – вдруг отвечает Эрик.

Я крепче сжимаю его руку, шепотом прошу: «Не надо». Но он не слышит.

– Ты мне не нравишься, – произносит Сет, наклоняясь и поднимая мяч. Ударяет его пару раз о землю и резко бросает Эрику в руки. Тот успевает его поймать, но сгибается от удара. – Вперед, Белоснежка. Покажи на что способен. И может, я замолвлю за тебя словечко тренеру.

Вдруг я понимаю, откуда знаю этого парня. О нем рассказывала Ив. Вот кто будущий капитан нашей баскетбольной команды.

– Ну же, докажи, что ты не такой хлюпик, каким кажешься. – Сет широко разводит руки, ухмыляясь и вставая под кольцом.

«Давай», – подталкиваю я, показывая, что готова играть вместе с ним против Ржавчины. Но Эрик качает головой, возвращая пас. По полю разносится стон позора. Краем глаза вижу, что Август тоже качает головой.

В этот момент мне становится так обидно за всех униженных и оскорблённых, что злость застилает глаза. Пусть эти парни и возвышаются надо мной, словно скалы, я тоже умею играть. Резким хлопком руки я выбиваю мяч из рук Сета, делаю шаг и бросаю точно в корзину. Парни поднимаются, хлопая и присвистывая. Август не реагирует. Кажется, даже не дышит.

– Ну что ж, хлюпик, девчонка тебя снова сделала.

– Играем, – раздается команда, и я в миг теряюсь среди тел парней. – Два на два. Остальным стоять! Рыж, идем!

Август медленно подходит. Остальные отступают, словно освобождая ему дорогу. В какой-то момент мне кажется, что в его взгляде мелькает сострадание, – зря. Я с вызовом смотрю ему в глаза. Плевать, что проиграю. Август был хорош в двенадцать, в неполные восемнадцать он один из лучших игроков штата, но это не помешает мне уйти с гордо поднятой головой. Даже разбитой всухую. Когда начинается игра, я больше не слышу ни свист, ни смех со скамейки – в ушах, словно глухое эхо, только стук пульса.

– Детка, не валяй дурака. Лучше давай займемся чем-нибудь поприятнее.

Сет уже не издевается, скорее его все это забавляет. После пары проходов мяч выбивают у меня из рук – и начинается совсем другая игра, обидная и жестокая. Вместо четырех на поле семеро, и они загоняют меня в капкан. Поняв это, я невольно хриплю от испуга.

– Сет, не дури!

Это Август, но его голос тонет в раздающихся отовсюду смешках. Меня хватает кто-то из ржавых и толкает следующему, а потом дальше, по кругу.

– Уберите от нее руки! – кричит Эрик.

Он пытается вырваться, и я только сейчас вижу, что его держат, не давая сделать и шагу.

– Стоять, сопляк! – рявкает Сет, а в следующий миг опрокидывает Эрика на землю и прижимает коленом. – Наконец, решил ее спасти? Крутишься вокруг девчонки, а сам даже постоять за нее не можешь. Что ты за парень такой, а?

Эрик, пытаясь вырваться, пыхтит, как паровоз.

– Че ты трясешься, Фрайзер? – кривится Сет.

По глазам Эрика видно, как ему страшно. Очень страшно.

– Отпустите его, – хриплю я, но никто не слышит. Зажмуриваюсь, пытаясь отключить голову, чтобы не расплакаться от мыслей, какой же жалкой кажусь в этот миг. Убеждаю себя: когда-нибудь это закончится. Когда-нибудь им надоест. Когда-нибудь…

– Хватит!

Жуткая игра останавливается. Меня хватают в охапку, слишком крепко, до боли сжимая предплечья.

– Девчонку я забираю!

Даже в таком состоянии не узнать его голос невозможно.

– Нет, Анна! – кричит Эрик, на что ржавые снова разражаются хохотом.

– Что ж ты за пес, раз даже защитить хозяйку не можешь? Смотри, сейчас твою девочку заберет тот, кто ее заслуживает.

– Эрик! Пожалуйста! – пытаюсь крикнуть я, но Август оттаскивает меня в сторону. – Отпусти, – хриплю, собрав всю волю и воздух, чтобы потратить его на это простое слово, но все бесполезно. О’Доннел просто уносит меня с поля. – Гадкий ублюдок! Не трогай меня!

Как только мы заворачиваем за угол школы, Август резко останавливается, грубо ставя меня на ноги и прижимая к стене. Его глаза горят гневом и яростью. Губы сжаты.

– Я предупреждал держаться подальше? – шипит он. – Ты понимаешь, что дальше будет только хуже? Уходи!

– Да пошел ты… – пусть не крик, хрип, но все же. – Эрик!

Пытаюсь сбежать, но успеваю сделать лишь несколько шагов, и мои ноги снова отрываются от земли. Август небрежно перехватывает меня одной рукой.

– Куда? Дурная, ему уже не поможешь. Это не девчачьи разборки, тебе там делать нечего!

«Я не могу его бросить!»

– Ты только хуже сделаешь, – встряхивает меня Август. – Если снова попытаешься защитить, ему достанется больше. А может, травля вообще никогда не прекратится. Уходи. Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать!

Кажется, сердце немеет от боли. Я пытаюсь разглядеть баскетбольную площадку, но отсюда ее толком не видно. Хрипло прошу, глядя Августу прямо в глаза:

– Обещай, что его не покалечат.

Он замирает – видимо, ждал истерики, ненависти, но никак не просьбы. В эту минуту я прошу его, как друга, как того, с кем когда-то мы были неразлучны, пусть он и делает вид, что мы друг для друга никто.

– Обещаю, – кивает Август. – А теперь уходи.

В последний раз оборачиваюсь в сторону баскетбольной площадки и убегаю, от слез едва разбирая дорогу. Не помню, сколько проходит времени, не помню, как оказываюсь дома. Запираюсь в ванной комнате и долго стою под душем, набираясь смелости, чтобы написать Эрику.

Вдруг он решит, что я его бросила? Что это я виновата в том, что с ним произошло? И он прав. А если его родители обратятся в полицию, парни из Ржавого города могут больше никогда не вернуться в нашу школу. С одной стороны, это правильный выход. Но тогда почему становится лишь больнее, стоит подумать, что я никогда больше не увижу Августа? Наконец, собрав все силы, я звоню Эрику. Он не отвечает. Точно обиделся. «Пожалуйста, перезвони мне, – оставляю сообщение в мессенджере. – Мне нужно знать, что ты в порядке».

Тишина.

Не высушив волосы, опускаю голову на подушку и закрываю глаза. Телефон бросаю рядом, на всякий случай. Ночью то и дело просыпаюсь, раз десять, не меньше, и только под утро проваливаюсь в беспокойный сон. Очнувшись от звука будильника, первым делом проверяю переписки, но там пусто. Эрик так и не позвонил. На него это совсем не похоже. «Напиши хоть что-нибудь», – мысленно умоляю, но ответа так и нет. Я несусь в школу, впервые в жизни не опаздывая.

– Пожалуйста, Майкл, можно побыстрее? – прошу я отчима, который, как и Тобиас, ведет машину со скоростью улитки.

– Куда торопиться? У тебя еще полчаса в запасе.

Отворачиваюсь к окну, прикусив губу, и заламываю пальцы от нетерпения. Когда машина останавливается, я, даже не попрощавшись, хлопаю дверью, тут же понимая, что-то случилось. Возле школы толпа народу. Предчувствие ужасного буквально вопит внутри сиреной. Я расталкиваю смеющихся и снимающих на телефоны, которых пытаются усмирить тренер и учителя, но, ахнув, застываю.

Это Эрик. Сидит на земле. На той же площадке, где я оставила его вчера. На его шее металлический ошейник, который школьный слесарь пытается снять. Мисс Остин, закрыв парня своей тощей фигурой, разгоняет зевак, но толпа становится только больше. Она отходит в сторону, и я едва ли не кричу, но вовремя зажимаю рот руками.

Потому что Эрика посадили на цепь.

Глава 13. Август

Стоит выйти из автобуса, Анна набрасывается на меня с кулаками.

– Ты! – еле слышно хрипит она, со всей силы лупит по лицу, не стесняясь ни взглядов, ни парней рядом – они никогда бы и не стали вмешиваться, но сейчас, застыв, наблюдают за разворачивающейся на их глазах драмой. – Ты просто чудовище! Он ведь… он ведь никогда не был тебе соперником… Она рыдает, прижимая ладони ко рту, пытаясь сдержать истерику, не зная, что я и так сделал все возможное. – Ты обещал!

Заносит руку для очередного удара; я перехватываю ее, притягивая к себе.