Это явно не было человеком. Точнее, всеми способами старалось им быть, отрастило себе две руки, две ноги, но человеком не было. Но до сих пор больше всего походило на корягу, какую плотник-неумеха притащил из леса. Он пытался сделать из нее новенького Буратино, но немного попыжился и бросил. А коряга вдруг возьми и оживи.

И теперь смотрела на меня своими жуткими глазами, которые напоминали два утопленных в ствол сучка. Правда, недолго. Нечисть заорала нечеловеческим голосом. Точнее протяжно и громко запищала, отчего у меня кровь в жилах застыла. А потом вдруг спрыгнула с рук «отца» и побежала в сторону дома. Неуклюже, переваливаясь с ноги на ногу.

Маргарита с мужем торопливо поспешили за чадом. Только хозяйка на мгновение обернулась и посмотрела на меня. Не скажу, что недобро, но ее взгляд мне не понравился. Словно в рентген-кабинете оказался.

— Круто, — заключил Костян. — Раньше на тебя так только девушки реагировали. Теперь и дети. Что дальше, полиция сразу тебе предписание выдаст, чтобы ты к общественным местам не приближался?

— Предписание суд выдает, а не полиция, — ответил я. — И хватит болтать, давай работать.

Костян кивнул. При всех своих недостатках и трепе, трудился он всегда на совесть. Объяснял это тем, что лучше один раз хорошо что-то сделать, чем потом постоянно на объект мотаться и косяки исправлять. В этом, кстати, я был с ним солидарен.

Что еще хорошо, помимо дружбы, мы довольно неплохо сработались вместе. Это по началу я подходил лишь для того, чтобы бухту принести или инструмент придержать, пока Костян «сквозняк'1 делает. А со временем легко мог подключить 'поешный» коммутатор для питания ай-пи камер или настроить регистратор. Так и взаимозаменяли друг-друга. Один, к примеру, ведет кабель, другой уже монтирует камеру.

Я бы давно ушел из доставки к Костяну, да у него объем работы всегда небольшой. Зачастую один со всем справляется — сегодняшний случай редкость. Все-таки городок у нас крохотный, заказов не так уж много. Да еще конкуренция, какая-никакая тоже есть. Костян благодаря своей репутации может неплохо жить, собственную фирму расширять, где он и директор, и бухгалтер, и рабочий — смысла нет никакого.

В качестве примера друг рассказывал про мужика, который занимался ковкой ворот. Бизнес не сказать, чтобы массовый, но заказов у мужика хватало. Зарабатывал он что-то около ста косарей в месяц. И решил, что пора расширяться. Взял двух подмастерьев, обучил, а те, не будь-дураками, через полгода ушли и занялись тем же самым. И стал мужик зарабатывать уже не сто, а шестьдесят тысяч.

Друг мне приводил этот пример в качестве иллюстрации пословиц «от добра добра не ищут» и «лучше синица в руках, чем всякие неопознанные птицы в других местах».

Я соглашался. Хотя бы потому, что эту коммерцию вообще не чувствовал. Как говорил, жилки у меня никогда не было. Тот же Костян, если завтра произойдет что-то катастрофическое, все равно придумает, как на этом копеечку заработать.

Поэтому управились мы относительно быстро для такого объекта. Разве что по ходу я успешно вляпался в краску, оборвал уже натянутый кабель и умудрился уронить дрель себе же на руку. Благо, дрель после падения не сломалась.

Еще даже не стемнело, когда я стал складывать инструмент обратно в машину, а друг подсчитывать итоговую стоимость.

Мне же было мерзко и нехорошо. Я будто кожей чувствовал, что та встреча с нечистью, которую хозяева называли сыном, не пройдет даром. И мое предчувствие вкупе с колоссальным везением, меня не обманули.

Маргарита вышла, обойдя вместе с Костяном дом, во время которого друг пел соловьем. Знаю, что он сейчас рассказывал. Нахваливал себя и проведенную работу. К слову, большей частью говорил правду. Сделано все было действительно хорошо. Вот только я так тоже не умел. Всегда считал, что твои дела за тебя должны говорить, а не язык. Наверное, зря. Потому что многие воспринимали это как должное или просто не замечали.

Так или иначе, Костян с блеском провел презентацию, получил расчет и направился к машине. Судя по довольному виду, все прошло даже лучше, чем можно было ожидать. Вот только хозяйка не торопилась уходить. Более того, она пошла вслед за другом. И у меня от этого почему-то все сжалось внутри. Чувствовал себя, как вор, которого схватили за руку.

— Матвей, можно вас на минутку? — спросила Маргарита, и я нехотя вылез из машины.

Хозяйка отвела меня в сторону, чтобы Костян, который от любопытства даже выше сантиметров на пять стал, не услышал ни слова.

— Матвей, что вы увидели? — спросила она.

— Я не совсем понимаю.

— Когда вы посмотрели на сына, а он на вас…

Маргарита замолчала, и ее губы задрожали. Нет, нет, только не это. Терпеть не могу, когда женщины плачут. Хотя бы потому, что не знаю, как себя вести.

К счастью, хозяйка оказалась женщиной сильной. Она довольно быстро взяла себя в руки. Проморгалась, тяжело вздохнула и продолжила.

— Это первый звук за последнее время, который он издал. Я понимаю, вам, наверное, неинтересно.

— Расскажите!

Сказал слишком резко. Да и хистом придавил, что сам с запозданием понял. Еще почувствовал, как что-то зашевелилось в доме. Та самая нечисть, которая мою силу тоже ощутила. И испугалась.

Маргарита что-то поняла и почувствовала. Пусть и была обычным человеком. Но в ее взгляде появились страх и уважение.

— У меня муж из этих мест. Сам в Питере работает, там фирма, но здесь дом купил, все приобщить меня пытался к природе и все такое. В походы по здешним местам ходил, хотя я небольшая поклонница этого.

Она вздохнула, словно воспоминания ей дались невероятно тяжело.

— И совсем недавно мы опять ходили в такой поход. Ничего необычного. Вот только после него с сыном что-то произошло. Он… он замолчал. А еще у меня ощущение, словно он чужой. Я понимаю, такое нельзя говорить…

Не знаю, что со мной произошло, но я вдруг обнял ее. И Маргарита, эта красивая сильная женщина неожиданно разрыдалась. Так и мы стояли около минуты, пока хозяйка наконец не успокоилась.

— Когда это было? — спросил я.

— С неделю назад, — ответила она. — Муж говорит, что нужно провести обследование. Вот билеты купили, завтра в Германию летим. Он у меня своеобразный. Говорит, что надо тянуться к корням, но здравоохранению доверяет только импортному. Хотя по мне, в Питере врачи не хуже.

Она замолчала, подойдя к самому важному. Поглядела на меня внимательно и все же произнесла.

— Но это ведь не из-за здоровья, да? Что-то случилось с ним?

— Маргарита Владимировна…

— Можно просто Маргарита.

— Маргарита, я пока точно ничего сказать не могу. Мне нужно время.

— Я понимаю, понимаю, — закивала она, вытаскивая из кармана визитку. Ее явно загодя приготовила. — Если захотите что-то сказать, позвоните мне, пожалуйста.

На том и распрощались. Я сел в машину, где Костян тут же вырвал картонку из плотной бумаги с номером.

— Тихомирова Маргарита Владимировна, хоумстейджер. Хрен знает, что это такое. Мотя, ну что я скажу, пришло время и я могу отпускать тебя в свободное плаванье. Ученик превзошел учителя. Обещаю теперь не издеваться над тобой. У меня только один вопрос, как?

— Каком кверху, — повторил я знакомую присказку своего беса. — Ничего такого, что ты себе напридумывал там не было.

— Ну да, конечно, замужние богатые женщины часто разговаривают один на один с пацанами, которых в первый раз видят. И еще обнимаются с ними.

Я усмехнулся. Вот сколько нам лет, а до сих пор «пацаны». Думаю, и в сорок так друг друга называть будем. Не знаю что это, дворовое воспитание или нежелание стареть.

Ответить мне Костяну было нечего. Как бы он не старался развязать мне язык. А что скажу? Маргарита почувствовала, что я не обычный человек, а рубежник. И что-то знаю относительно ее сына. Хотя я вообще ничего не знал.

Потому домой мы ехали молча. Костян сначала пытался шутить, задавать вопросы, но понял, что беседа превратилась в монолог. А меня даже полученные деньги не радовали. Хотя подумать, за день заработать столько — уму непостижимо. А вот удовольствия никакого. Странная жизнь началась.