Еще я как-то ехал пять суток до Улан-Удэ. Так после прибытия в первую же ночь очень удивлялся, почему нет «световой дорожки» до туалета и торчащих босых ног.

В армии довелось пару раз уснуть «на тумбочке». Стоя и облокотившись на правую ногу. Я потом пробовал повторить на гражданке — не получилось. Ну, и пробуждение было внезапным и страшным. А заключалось в гневной раскрасневшейся физиономии лейтенанта Рыжикова. Я эту сволочь на всю жизнь запомнил.

Но сегодняшнее утро переплюнуло все остальные случаи. Проснулся от сильного жжения в груди. Причем, не могу сказать, что было неприятно. Скорее, будто в бане лежишь, только не полностью, а одной грудью. Да, вот такая вот странная баня.

А еще было тяжело. Словно на мне кто-то сидел.

Открыв глаза, я убедился в правильности своей догадки. Мурча и перебирая лапами, сверху пристроился Григорий. В образе того самого кота с квартиры.

Что ему еще нужно-то? Я ведь этому стервецу диван уступил. Сам свалил теплых одеял друг на друга и устроился на полу.

— Брысь! — сказал я, и кот кубарем скатился на ковер. И уже там принял нормальный облик. — Ты чего тут устроил?

— Как это чего? — искренне возмутился бес. — Промысел тебе передаю. Собрал по крупицам страхи, мечты, желания соседей. Тебе вот передаю. А хист уже себе на пользу схарчит.

— Что-то я не понял, это как?

— Каком кверху, — набычился Григорий

Поглядел на меня недовольно, будто раздумывая, рассказывать ли все такому остолопу или нет. Но все же смилостивился.

— Бесы подле хиста вроде помощников. Вот ты вчера потратился сильно. Самолично бы долго восстанавливался. Хисту для харчей все подходит. Твои мысли, переживания, надежды. Я же помог чуток. Вот, к примеру, пропойца с седьмой квартиры сегодня всю ночь кошмарами маялся. Я поспособствовал. Зато и харчей с него изрядно вышло. Все тебе на пользу.

Я почесал в затылке. Вон оно че. Для восстановления хиста нужны эмоциональные всплески. Бес их не только может создавать у обычных людей, но и собирать. Получается, не так Григорий бесполезен.

Что до соседа из седьмой — так его даже не жалко. Сволочь порядочная, как с ним жена его до сих пор не разведется, непонятно.

— Предупреждать надо.

— Идут не туда, куда просят, а туда, куда косят, — совсем надулся Григорий.

Я даже почти собрался просить у него прощения, как раздался дверной звонок. Это что еще? Это кто еще? Торопливо убрал свою «постель» в шкаф и поперся открывать.

— Я уж думал, что ты умер! — ворвался на порог Костян. — Ты спишь, что ли, еще? Что с телефоном?

— По этикету принято отвечать на последний вопрос, — вставил я.

— Этикет? Это как такого графа в Выборг занесло? Ладно, ответь хоть на последний.

— Не помню. Вроде в кармане был. Набери.

Костян вздохнул и вытащил свой айфон какой-то предпоследней модели. Последний был у его жены. Так, к слову, к нему чудеса американской техники китайского производства и попадали. Как только появлялась новинка, жена брала ее, а предыдущий оказывался у Костяна.

— Гудки идут.

— Погоди, — поднял палец я.

Друг растерянно глядел по сторонам, явно ничего не понимая. А я будто бы различил звонок на кухне. Дошел до нее, прислушался, а потом открыл шкаф и обнаружил телефон заваленный упаковками с крупой.

— Мда, это же надо так накидаться, чтобы свой телефон спрятать, — констатировал друг, прошедший за мной.

Костян посмотрел под стол и присвистнул, обнаружив пустую бутылку коньяка. Так, пустую⁈ Мы же всего несколько рюмок выпили. Те, кстати, стояли в раковине. Их Костя тоже нашел, Шерлок Холмс, блин

— Не знаю, Матвей Сергеевич, что меня больше огорчает. Что ты катишься в бездну бытового алкоголизма или что делаешь это без меня.

— Скорее всего второе, — ответил я.

— И кто твой вынужденный собутыльник?

— Тебе какая разница? Ну, пусть будет девушка?

Из спальни раздалось возмущенное мявканье.

— Ты че, кошака завел?

— Да, подобрал. Хотя скорее сам прибился.

Голос Григория, который сейчас солировал кошачьим баритоном, стал призывнее. Он явно протестовал от такой постановки вопроса.

— Смотри, орет уже. Скоро углы начнет метить. Ты бы его кастрировал.

Бес решил эту реплику пропустить мимо ушей. Но орать перестал. Костян дошел до единственной комнаты и осмотрел расправленный диван. «Беса», вышагивающего между ног в виде черного пушистого красавца, даже погладил. Несмотря на едкие комментарии, животных он любил.

— И где твоя пассия? — спросил он.

— Ушла.

— И чего ты врешь, думаешь, я не вижу ничего. Вот же она!

У меня чуть сердце из груди чуть не выпрыгнуло. Я бы ничему не удивился: ни мертвому духу за спиной, ни очередному фокусу Григория. Но Костян подошел и схватил мою правую руку.

— На месте невеста твоя.

— Вот дурак, — у меня словно камень с души упал.

— Давай быстрее собирайся, нам ехать надо, монтажить. Зубы почистил, футболку нацепили и погнали. Так и быть, я тебя покормлю по дороге.

И выскочил за дверь.

— Григорий, иди ко мне.

— Иду, — угрюмо показался в коридоре бес. Видимо, он бы и рад свинтить, но не мог не повиноваться.

— Это что такое? — указал я на смартфон.

— Телефон, — ответил он. — Удобная штука. Раньше-то рубежники каменные дощечки использовали. Зачаровывали их между собой, один что напишет, у другого это появляется. Тот прочитает, сотрет, сам напишет. Но телефон удобнее, конечно.

— Какого беса… в смысле, черта, он делает в крупе?

— Так звонил и звонил, спасу никакого нет. Я и убрал подальше.

Наверное, мой вид не внушал особого оптимизма. Потому что обычно уверенный в себе и своей правоте бес растерялся. Даже в глаза старался не смотреть.

— Запомни и заруби себе на носу, чтобы мои вещи не брал!

— Было бы сказано, а забыть успеем.

— Неправильный ответ.

— Да понял я все, хозяин.

Я пошел умываться, пытаясь взбодриться контрастным душем. Григорий тем временем все крутился возле двери. В самом деле, как какой-то виноватый кот.

— Ты как умудрился всю бутылку коньяка выдуть? — спросил я. — Мы вроде вместе ложились.

— Так я же еще и работал ночью. Туда сбегаю, обратно вернусь. Махну рюмочку. У меня же стресс. Ко всему прочему, я бес, куда нам без этого?

Хорошая отговорка на все случаи жизни — я бес. Жалко, что мне так нельзя.

С водными процедурами я закончил довольно быстро. Накинул одежду похуже, когда монтажишь — много всякой херни летит и выскочил на улицу.

Цель в виде коричневого Дастера была впереди, но путь мне преградила старая знакомая.

— Матвей, здравствуй.

— Здрасьте, Анжелика Никифоровна.

— Ты Леопольда не видел, сегодня?

Я помотал головой.

— Представляешь, пропал. Вырвал у меня поводок и убежал. Будто бес в него вселился. Да ты помнишь. Вчера было. Он мальчик умный, иногда побегает, возвращается, а теперь словно сгинул. И предчувствие у меня плохое. Всю ночь грудь давило, вздохнуть не могла.

Допустим, по поводу давления в груди — есть у меня более подходящее объяснение. Надо будет с Григорием поговорить на тему, к кому можно шастать, чтобы хист подпитывать, к кому нет. Да и про Леопольда тоже поболтать. Все-таки нехорошо получилось с собачкой. Она хоть отбитая, да единственная радость у Никифоровны.

Наскоро попрощавшись и пообещав, что все будет супергуд, я сел в Дастер. А сам мельком наблюдал за тремя воронами на ближайшем дереве. И даже потрогал кулон на груди. Работает? Непонятно, вот только птицы не последовали за нами, когда мы выехали со двора.

Григорий говорил, что пока амулет на мне, другой рубежный хист меня не почувствует. Управление воронами у того стремного мужика — это явно магический промысел. Фу, стал как бес говорить, точнее думать.

— Ты чего такой загадочный? — спросил Костян.

— О жизни думаю. Знаешь, бывает пытаешься что-то менять, а ни фига не происходит. А иногда наоборот. Вроде ничего не делаешь, а все меняется. Само.