– Вынудили?! Это твоя обязанность! И я не собираюсь садиться в твою машину. Я куплю куртку, когда посчитаю нужным.

Он приблизился к нам и грубо схватил меня за локоть.

– Нет, ты поедешь за курткой сейчас и купишь ее на моих глазах! Я хочу, чтобы ты отчитывалась за каждую копейку, которую я вынужден на тебя тратить. Пошла в машину, быстро!

Малинка заревела.

Я в отчаянии огляделась по сторонам. Люди бежали мимо, делая вид, что ничего не происходит. Никому не было дела до нас с дочкой.

Но вдруг… мимо парка медленно поплыла патрульная машина.

– Помогите! – не своим голосом закричала я. – Помогите, у меня хотят похитить ребенка!

Мой крик заставил Стаса на миг замереть.

– Помогите, пожалуйста! Этот человек продает детей на органы! – визжала я.

– Заткнись, идиотка! – зарычал на меня бывший и еще сильнее сжал мой локоть.

Но я и не думала замолкать.

– Он продает детей на органы! Он хочет продать мою дочку на черном рынке, где торгуют маленькими детьми!

Полицейские в патрульной машине удивленно переглянулись. Решив проверить, в чем дело, они припарковались позади модного оливкового «Ленд Ровера» Стаса.

Бодро выбравшись из машины, двое полицейских направились в нашу сторону, игриво помахивая дубинками.

– Сержант Егоров, что у вас происходит? – прищурившись, взглянул на нас первый.

– Мой ребенок… Он предложил мне продать ему ребенка, чтобы… чтобы… – Понимая, что переигрываю, я все равно не смогла сдержать слезы. Всхлипывая, тыкала пальцем в изумленного Стаса.

– Да врет она все! – всплеснул руками тот. – Это мой ребенок! Моя дочка.

Я оттолкнула Стаса от дочки.

– Мы его не знаем! Он все время вокруг сквера околачивается, детей высматривает! Предлагает их купить, а потом продает на органы. У двух мамочек с нашего района он уже забрал детей. Пропали без вести малыши, и никто их не нашел.

– Да что ты несешь, идиотка?! – сквозь зубы зарычал на меня Стас.

Полицейские переглянулись. Вид у них был самый суровый.

– Документики предъявите, – с кривой ухмылкой приказал второй.

– Да я клянусь… клянусь, что это моя дочь… – Стас попятился назад. Уперся в бампер своего любимого авто, а потом трясущимися руками открыл барсетку и достал оттуда паспорт. – Вот, смотрите. С документами у меня все в порядке.

Первый похлопал его по плечу.

– Где купил? Видно же, что паспорт поддельный. Да и тачка слишком дорогая. На детях заработал, да? Детей воруешь и продаешь?

– Да вы чего, мужики?!

– Так, Андрей, оформляй гражданина. Придется вам, дорогой товарищ, проехать с нами в участок. Там и отпечатки снимем, и по базе вас прогоним. Торговля детьми – очень страшное уголовное преступление. Посидишь пару часов в обезьяннике – сразу станешь сговорчивым. А не станешь – у нас есть много способов заставить тебя говорить правду.

– Нет, вы это серьезно сейчас?! – вытаращил глаза Стас. – Да вы хоть знаете, кто я?!

Но его уже подталкивали к патрульной машине.

– Понятия не имеем, но на месте точно это определим. А за сопротивление работе правоохранительных органов у нас есть отдельная статья. – Это было последнее, что я услышала.

Патрульная машина сорвалась с места. Мы с Малинкой наблюдали за тем, как Стаса увозят в участок. На обочине дороги остался одиноко стоять оливковый «Ленд Ровер».

– Мам, а пойдем господину Жёлудю друзей делать? – глядя на меня, спросила дочка.

– Пойдем, – смахнув слезы, кивнула я, взяла ее за руку, и мы заторопились к нашей машине.

Дома нас давно ждала бабушка.

– Бабуля, это мы! – открыв входную дверь старой квартиры, сообщила я громко.

– Ты, Женечка? А я уж вас заждалась, – послышалось бодрое в ответ. Бабушка у нас молодец, хоть и передвигаться может только на кресле по дому, а не сдается.

Малинка, едва освободившись от сапожек и курточки, со всех ножек понеслась к бабушке в комнату, показать желудь.

– Это господин Желудь, бабуля! Смотри, какой хорошенький! А мама еще целую ветку его друзей принесла! Смотри, смотри!

И малышка потащила бабушке в комнату мокрую ветку с листьями и желудями.

Я отправилась на кухню. Улыбнулась, слушая вполуха возбужденный монолог дочки. Малинка у меня болтушка. С полутора лет говорит все подряд, даже буквы не глотает. Вернее, одну-единственную она проглотила: зовут ее не Малинка, а Марина. Как-то раз мы со Стасом пришли в гости к его маман, а она купила целый пакет мандаринов и начала внучку дразнить: «Маринка-мандаринка». А Малинке тогда всего два годика было, вот она и повторила за свекровью: «Я – Малинка! Малинка-мандалинка». С тех пор и повелось. Все ее Малинкой зовут. А что? Малина – ягода вкусная и полезная. А еще красивая.

Достаю тарелки, столовые приборы, а у самой на сердце тревожно.

Интересно, Стаса надолго задержали? Ух, он будет в бешенстве за мою выходку с похищением! Надо будет завтра настороже быть. А с другой стороны, разве так делают, как он? Обзывается, хамит. Ох, если бы не юбка и туфли, послала бы его подальше с этими деньгами! Не нужен нам с Малинкой такой папа-говнюк! Но в этом месяце без его помощи – никак, концы с концами бы свести, Новый год на носу. Хорошо, что елка искусственная есть и игрушки остались. Да игрушки и самим можно сделать, своими руками. Я люблю рукодельничать, и Малинке с бабушкой какая- никакая забава – елочные игрушки своими руками мастерить.

Я разогрела куриный суп, и вскоре мы втроем сидели за столом. Может, суп на ужин не совсем правильная еда, но Малинка его обожает, а мы с бабушкой подстраиваемся под ее потребности.

Желуди взбудоражили и бабушку. После ужина я мыла посуду, а они с Малинкой сидели за столом и с упоением рылись в моей волшебной коробке, где хранились разные заготовки для детских поделок. И вот уже у желудей появились и ручки, и ножки, и глазки. Тут и миссис Желудь, и двое глазастых деток-желудят.

Я торопливо домыла посуду. Как же мне хотелось присоединиться к их забаве!

– Жень, а что у тебя глаза красные? – Приспустив на нос очки, бабушка строго посмотрела на меня. – Ты плакала, что ли?

Я вздохнула: от бабушки ничего не утаишь. Сговорились они все сегодня, что ли?! Что Алмазов, что она!

– Стас отказался алименты платить, мымрой меня обозвал, вот я и расплакалась.

– Мымрой обозвал?! Прям на работе?! Вот гад! – Бабушка зло стукнула ладонью по столу.

– Да не волнуйся, бабуль, он уже перевел все! Думаю, Алмазов ему приказал с алиментами не затягивать.

– Алмазов – это тот, который босс, что ли?

– Он, да, – рассеянно кивнула я и почему-то налепила последнему желудю зеленые глаза, как у Алмазова.

– А ты бы, Женя, научилась на двадцать минут раньше вставать, чтобы Стас тебя так не называл. Макияж бы делала, прическу. В моей молодости на улицу без макияжа не выходили. Что ты! Это сейчас не пойми что, бозипозитив.

– Бодипозитив, бабуль, – поправила я бабушку, а сама почему-то улыбнулась желудю с зелеными глазами и налепила ему из пластилина малиновый галстук.

– Ты молодая! Тебе всего двадцать пять. Муж тебе нужен, внучка. Без мужчины женщине очень плохо. А мужчина, он глазами любит.

– Не смеши меня, я уже была замужем! Нет там ничего хорошего!

– Ты не за тем мужчиной замужем была, милая. Тебе настоящий мужчина нужен. Такой, который на руках носить будет и дочку твою полюбит.

– Нет таких, бабушка. Если уж родной отец к Малинке не ходит, то что говорить о других…

– Да, задача не из легких, согласна. Но выполнимая. Завтра разбужу тебя на полчаса раньше. Докажи Стасу, что ты не мымра. Пусть кусает локти, что потерял такую, как ты.

– У меня очки, бабушка. Кто под ними заметит, накрасилась я или нет?

– И что? Очки тебе очень идут, между прочим. А стесняешься – замени их на линзы.

– Хорошие линзы дорого стоят. И опять же, консультация у окулиста. Мы и так едва концы с концами сводим.