МОНАСТЫРСКАЯ ЗЕМЛЯ

Теперь в стенах любого монастыря — райские сады цветут. Оранжереи. Диковинные растения. Послушники, трудники, монахи по весне от службы до службы с лопатами и граблями. А в тех обителях, кои не стеснены окружающими городскими строениями, давно уже этот землеустроительский раж распространился на прилегающие земли. Сенокосы, пашни, огороды раскинулись на километры от таких монастырей, как Борисоглебский у Ростова Великого, Сийский на Двине, Свято-Воскресенский на Рязанщине и многих других. Собственной монастырской продукцией кормятся масса паломников летом и зимой, монахи стоят на рынках райцентров со своим творогом, сметаной, мясом. В Воронежской, Пензенской областях церковные деятели прибирают к рукам пахотные земли. Покупают тракторы. Их хозяйство очень эффективно, так как строится на религиозном энтузиазме верующих. Проблемы пьянства не существует. И никаких профсоюзов. "Господь терпел и нам велел".

ТОВАРИЩЕСТВО НА ВЕРЕ

Так называются объединения бывших колхозных и совхозных работников. Вера тут имеет cvsck yt htkbubjpysq, а просто как доверие друг другу в решении финансовых вопросов. Если что случится, никто ни на кого в суд не подаст. Так условлено в договоре.

В отличие от кооперативов, тоже пришедших на смену колхозам, люди в ТНВ сначала разделились, получили свой пай в собственность, и только потом опять соединились для совместного труда — уже, конечно, на совершенно иных условиях. Они стали свободными, но в то же время не единоличниками. Особого экономического эффекта в такой организации труда не обнаружилось. Но атмосфера жизни в деревне, где мужики решились сначала разделиться, а потом сойтись, поменялась в корне. Люди приобрели природные свойства русского крестьянина, всегда свободного в пределах своей семьи и своего надела-кормильца. Каждый дом стал автономным — тоже, как и латифундия, маленьким государством. В таких деревнях меньше сплетен, пересудов, мелких ссор, пьянства и воровства. Если снимать дачку — так только там, где мужики нынче трудятся в "товариществе на вере".

КОЛХОЗ

Не стоит кидать камень и в объединение сельских тружеников под таким названием и с такой сутью. В южных черноземных областях колхозы оказались непотопляемы. Потому что зерно все еще остается твердой валютой на продовольственном рынке. Как нефть или газ. Конечно, доходы крестьянина в колхозе не сравнишь с доходами буровика, но все же они есть и с каждым годом увеличиваются. А за счет колхозного устройства экономики именно такие хозяйства поставляют основную часть продукции на рынок.

ФЕРМЕР

Продукция фермерских хозяйств не дотягивает в общем российском объеме и до десяти процентов, но фермер остается фигурой ключевой. Он экспериментатор и подвижник. Он романтик и трудяга. Фермерская семья где-нибудь на просторах лесостепи или нечерноземья — это поистине Адам с Евой. Они как бы одни на земле. С них как бы вся история человечества только-только и начинается. Это семьи крепкие, работящие. В которых старший сын, как правило, готовится остаться за отца, а младшие — как заблагорассудится. Фермеру ничего теперь уже не нужно: ни техники, ни законов, ни дотаций. У него все есть. Ему только дай хорошую дорогу до крупного населенного пункта, чтобы детей в школу возить. И он будет продвигаться вглубь территории неостановимо. Ему даже чубайсовского электричества не надо — свой генератор. И телефон у него теперь спутниковый. Только дороги он осилить не в состоянии. Помогите с дорогами.

КРЕСТЬЯНСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

Это самая выгодная форма земледелия. В сравнении с фермером индивидуал на селе, можно сказать, не облагается налогом. В условиях недостаточно пристального государева пригляда за сотнями тысяч индивидуалов многие из них по размаху оказываются крупнее фермеров. Таким хитрым способом крестьяне уходят от налогов. Такие маленькие Ходорковские. "Всех нас не пересажаешь”, — думают они. Да и власть смотрит на их белыми нитками шитые хитрости сквозь пальцы. Особенно любят выступать под маркой крестьянских хозяйств бывшие колхозные служащие, всякие агрономы и зоотехники, полеводы и завгары. Прирезают себе известные только им земли. Втихаря приторговывают спиртным. Богатеют. Из таких раньше выходили в кабатчики.

ВОЛЬНЫЕ ПОСАДЫ

Земли у нас хватит на всех. И еще останется. Вот по проекту Мегрэ во многих областях всем желающим стали давать по гектару. Да притом не самых лучших по качеству. Народ валом повалил на эти гектары. Строят землянки, шалаши, баньки. Закрепляются на владениях. Спустя шесть лет после начала программы "народного гектара" масса пустошей и неудобий оказалась вновь обжитой. Причем без копейки от государства. Отрадно, что и государство, в свою очередь, не ждет в ближайшем будущем никакой заметной отдачи от таких поселений. Кто-то там на верху все-таки ценит одно только пребывание человека на дальних, богом забытых отечественных землях. Ждет — что-то из этого получится. Все равно пропащие были эти луга и поля, зарастали осинником и ольшанником. Не ринься народ на свои гектары — окончательно ушли бы они под сорный лес, пропали.

…Национальный проект по селу, реализующийся в последние два года, — всего лишь лабораторный опыт. При всей мизерности эффекта, он все-таки показал, что у власти есть желание приободрить сельского человека, задуматься над его судьбой, подумать над тем, как увеличить его степень свободы приложения сил. А в каких-то случаях, может быть, просто не мешать. Кажется, власть все больше приближается к пониманию того, что земля — это не бизнес, а образ жизни и одна из главных составляющих национальной идеи.

И пролился дождь. Прямо на Светлану Андреевну. Удивительно точно, предсказанно ею: как она и говорила — лет через 15. И вот аккурат. Все буквально: льёт, как и полагается дождю, сверху вниз, и исключительная заслуга в этом неатмосферном явлении реформаторов и руки рынка, то есть всё, как и ожидалось-пророчилось. Именно рыночная рука поливает Светлану Андреевну щедрейше. Однако та недовольна и отказывается признавать в этом дожде ожидаемый золотой. Не угодишь ей, право слово! "Не золотой!" — да и всё тут. Да и не только не радуется дождю, но и чрезвычайно озлоблена по случаю пролития: льёт на неё от соседей сверху. Причем, не из водопроводной трубы, а другой. Игры слов поклонница и сторонница реформ не признает и даже подозревает издевательство, если слышит намек: дескать, в старину возчиков cпецифических бочек называли золотарями. Так что и такой дождь, что на неё пролился можно смело называть золотым. Не до смеха ей. Но какой же тут смех?! Тут радость и ликование уместны. Ведь дождалась же! Плоды реформ в натуральном виде.

Надо отметить, что этот самый дождь давно поливает всех: у меня из родных и знакомых не осталось практически ни одного, кого бы не залило из сверхизношенных труб. И если еще пару лет назад такие неприятности были точечными явлениями, то сейчас они — обвалом-водопадом обрушились на всех повсеместно: и в столицах, и в губерниях. Избежать этого мало, кому удастся. Всем надо быть готовыми к подобному.

И первыми это осознали всякие жилищные конторы и подготовились основательно. Благо, нашими средствами в борьбе против нас они не обделены: разработали систему обороны, чтобы не ликвидировать за свой -наш счет последствия таких аварий. Обложившись законодательной базой, в которой сам черт ногу сломит и которая всегда на стороне контор, а не граждан, обзавелись пронырливыми адвокатами-юристами, профессионально уводящими своего клиента от ответственности.

Когда такой дождь — результат и плод реформ — лил на всякого, даже и не их сторонника, но обходил Светлану Андреевну стороной, она не видела в этом ничего плохого и в состоянии труб винила почему-то самого облитого. Так и говорила: сами виноваты. В чем? Но она не собиралась пояснять — ниже её достоинства. И то, что не ремонтируют вам — тоже правильно. Рынок! Сами в своей квартире всё делайте. А то привыкли, совки несчастные, чтобы о них кто-то заботился: с таким менталитетом рыночную кашу не сваришь!