Под ногами чавкали гнилые ветки и кора.

Защитные чулки Джегера разгребали все эти залежи, и он видел, что насекомые уже начали снова заселять мертвую зону. Полчища муравьев в железных доспехах разгневанно суетились у него под ногами. Были тут и старинные друзья Джегера по тюрьме «Черный Пляж» — тараканы.

Муравьи и тараканы. Джегер подумал, что если когда-нибудь на земле разразится война с использованием ядерного или химического оружия, то, скорее всего, земля останется в полном распоряжении насекомых. Они были практически невосприимчивы к большинству производимых человеком токсинов, по всей видимости, включая и те, которые испускал этот военный самолет.

Три фигуры молча брели вперед.

Джегер чувствовал постепенно возрастающее напряжение, исходящее от идущей рядом с ним Наровой. Дейл отстал от них на пару шагов, снимая происходящее. Ему было очень сложно держать кадр руками в неуклюжих защитных перчатках, тем более что противогаз очень ограничивал видимость.

Они замерли футах в пятидесяти от самолета, пытаясь осознать всю огромность того, что предстало их взгляду. Он все еще был полускрыт от них трупами умерших деревьев, лишенных не только листьев, но и коры. Однако они уже отчетливо видели плавные элегантные линии гигантского летательного аппарата, пролежавшего в джунглях не менее семи десятков лет.

Совершив поистине невероятное путешествие, чтобы сюда попасть, они стояли как зачарованные, в немом изумлении глядя на свою находку, при виде которой даже Дейл перестал снимать и опустил видеокамеру.

Столько событий вело их к этому моменту — исследований, планов, совещаний! Столько размышлений относительно того, чем на самом деле может быть этот самолет. А за последние несколько дней — столько смертей и страданий, а также холодной стали предательства.

Глядя на самолет, Джегер, потрясенный увиденным, думал о том, насколько хорошо он сохранился. Казалось, его достаточно заправить, предоставив ему топливо, которого ему не хватило весной 1945 года, и он заведет двигатели и снова взмоет в небо.

Было нетрудно понять, почему Гитлер раструбил на весь мир, что этот самолет будет бомбить Америку. Как и утверждал архивариус Дженкинсон, он, казалось, был создан для того, чтобы ронять бомбы с зарином на Нью-Йорк.

Джегер не мог отвести взгляда от этого чуда техники.

«Что, скажите на милость, он здесь делает? — задавался вопросом Джегер. — Почему он тут оказался? И если, по словам вождя амагуака, это последний из четырех самолетов, то что он… что все они перевозили?»

Джегер лишь однажды видел фото «Юнкерса Ju-390».

Это был старый черно-белый снимок, присланный ему Дженкинсоном, — одно из немногих существующих изображений этого самолета. На нем был запечатлен темный обтекаемый корпус военного самолета с шестью двигателями. Он был настолько огромен, что на его фоне суетящиеся вокруг солдаты и механики казались рабочими муравьями.

Его носовой обтекатель напоминал жестокий орлиный профиль, а кабина пилотов казалась срезанной, что, несомненно, улучшало ее аэродинамические свойства. Борт прочерчивали круглые застекленные отверстия иллюминаторов. Основное отличие запечатленного на фотографии самолета от обнаруженного ими заключалось в его местонахождении и опознавательных знаках.

На снимке, сделанном морозным февральским утром 1945 года, «Ju-390» находился на заледенелой, присыпанной снегом взлетной полосе в Праге, в оккупированной Чехословакии. На обоих массивных крыльях отчетливо виднелись черные кресты на белом фоне — отличительные знаки Люфтваффе. Подобные же кресты были нанесены и на заднюю часть фюзеляжа.

На самолете, находившемся сейчас перед Джегером, символика была совершенно иной. Он смотрел на белые пятиконечные звезды на фоне красных и белых полос — опознавательные знаки Военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки. Они выгорели на солнце и были едва заметны, но Джегер и его люди немедленно и без всякого труда их узнали.

Гигантские шины четырех массивных колес пострадали от времени и были наполовину спущены. Несмотря на это, любое из них доставало Джегеру приблизительно до плеча. Что касается кабины пилотов, то, чтобы на нее посмотреть, необходимо было запрокинуть голову.

Как и предсказывал Карсон, когда они беседовали в лондонском офисе «Уайлд дог медиа», современный «Геркулес С-130», на котором забросили в джунгли Джегера и его группу, казался карликом на фоне этого воздушного монстра. Не считая засохших лиан, опутавших фюзеляж, и обломков веток на всех ста шестидесяти пяти футах мощных крыльев, самолет выглядел на удивление хорошо, и это само по себе служило доказательством того, что он действительно здесь приземлился.

Разумеется, последствия семи десятилетий, проведенных в джунглях, были налицо. Часть заклепок, скрепляющих обшивку, проржавела, крылья и фюзеляж были покрыты мокрым ковром плесени, и все поверхности густо усеивали гнилые ветки.

Но эти старение и износ были по большей части косметическими.

В целом состояние самолета выглядело вполне рабочим. Джегер подумал, что незначительного ремонта было бы достаточно для того, чтобы он снова смог взмыть в небо.

Сверху донесся громкий клекот, и стая ярко-зеленых попугаев пролетела через мертвый лес. Это помогло Джегеру стряхнуть с себя завладевшее им оцепенение.

Он обернулся к Наровой:

— Вход тут только один.

Противогаз заглушал его слова, но она отлично поняла его благодаря встроенному радио-интеркому. Рукой в защитной перчатке он указал на самолет, проведя линию от хвоста вдоль всего фюзеляжа и до самой кабины.

Нарова посмотрела на него сквозь маску противогаза.

— Я войду первой, — услышал он ее ответ.

Шина хвостового колеса почти полностью спустилась, и Наровой нетрудно было дотянуться до хвостового стабилизатора, хотя для этого ей понадобилось вскочить на ствол упавшего дерева. Она подтянулась и уже в следующую секунду стояла на плоской поверхности хвоста.

Джегер последовал за ней. Он наклонился, беря из рук Дейла камеру, а затем помог оператору подняться на хвост. Нарова уже бежала по корпусу и вскоре скрылась из виду.

Нижняя часть фюзеляжа «Ju-390» была плоской, но его спина представляла собой своего рода закругленный хребет. Джегер взобрался на него и пошел за Наровой. Пройдя по спине, он обогнул фонарь, расположенный чуть позади кабины и полностью обшитый стеклянными панелями. Вероятнее всего, тут сидел штурман, производя измерения положения звезд и прокладывая курс самолета через тысячи миль лишенного дорог океана, а затем джунглей.

Джегер заметил, что часть резиновых прокладок вокруг окон фонаря прогнила и два стеклянных сегмента провалились внутрь. Дойдя до кабины, он скользнул вниз и присоединился к Наровой, уже сидевшей на корточках на самом носу.

Впрочем, сидеть тут было довольно рискованно — они находились на высоте не менее сорока футов. Нос самолета был гладким и обтекаемым, но его покрывали семидесятилетние залежи гнилых обломков. Джегер по возможности расчистил для себя площадку, чтобы видеть, куда он становится.

Над ними с камерой в руках появился и тут же начал снимать Дейл.

Из кармана защитного костюма Джегер вытащил паракорд и бросил один его конец Дейлу, поручив накинуть трос на торчащую из задней части кабины мачту. Выполнив поручение, Дейл вернул шнур Джегеру, который завязал на его концах петли, чтобы им с Наровой было за что держаться.

Нарова пыталась заглянуть в кабину. Джегер заметил на стеклах отпечатки ее рук там, где она попробовала отчистить грязь и плесень.

Она мельком взглянула на него:

— Боковое окно. Кажется, оно не заперто. Это наш вход.

Сжимая в руке свой приметный кинжал, она дотянулась до бокового окна, вставила лезвие под полупрогнившую резиновую прокладку и нажала. Чаще всего окна в таких самолетах отодвигались, позволяя пилотам беседовать с находящимися внизу механиками.

Орудуя кинжалом как рычагом, Нарова пыталась отодвинуть панель окна.