И он уже чувствовал себя промерзшим до костей.

Чем холоднее ему становилось, тем медленнее двигалось его тело и тем хуже работал мозг. В таких условиях гипотермия убивает незаметно, ведь чем хуже соображает голова, тем меньше вероятность найти безопасное место.

Йегер попытался собраться. Он готовился к сражению с врагами из плоти и крови — Каммлером и его людьми, — а не с капризами природы. Однако он все равно должен выбросить из головы нависшую над ним смертельную опасность и сконцентрироваться.

Продолжая двигаться вперед под ударами ледяного ветра, Йегер заметил возвышавшийся по левую руку огромный сугроб.

Йегер прекрасно знал, что снег — один из лучших теплоизолирующих материалов. В Арктике эскимосы жили в иглу — ледяных куполообразных домах, сделанных, по сути, из спрессованного снега.

Он остановился. Остальные последовали его примеру; их лица были покрыты слоем снега, а дыхание конденсировалось с внешней стороны балаклав, образуя толстые сосульки.

Йегер махнул рукой в сторону сугроба.

— Пора убираться от этого ветра к чертям! — крикнул он. — Или мы выкопаем себе укрытие, или нам крышка!

54

Йегер бросил рюкзак на землю, опустился на четвереньки и начал делать подкоп в сугробе. Остальные присоединились к нему, и вскоре пространство перед ними начало приобретать форму. Всего за несколько минут они выкопали снежную пещеру, достаточно просторную для того, чтобы вместить всех четверых.

Они заползли внутрь, втащив за собой рюкзаки, и начали оборудовать пещеру, чтобы она смогла выдержать бурю. Первым делом они закрыли вход так, чтобы оставалась только дыра, через которую мог протиснуться один человек.

Снег — отличный теплоизолятор, если, конечно, его не растопит тепло человеческого тела. В этом случае он превратится в мокрую ледяную массу… и такая масса способна убить. Весь фокус в том, чтобы подложить водонепроницаемую пленку и накрыть сохраняющей тепло тканью. Именно так Йегер с его группой и поступили.

Покончив с этим, они раскатали свои набитые гусиным пухом спальные мешки, приготовившись заползти внутрь и начать отогревать замерзшие конечности. Йегер уже собирался именно так и поступить, однако внезапно вспомнил о санях. Сложно предположить, как долго будет продолжаться буря или сколько выпадет снега.

Иными словами, их сани могли навсегда исчезнуть в снежной мгле.

Взяв с собой Повесу, Йегер вылез наружу. Метель усилилась. В полной темноте он искал сани на ощупь, а шквальный ветер, казалось, дул со всех сторон. И в тот самый момент, когда он их наконец нашел, невероятной силы порыв ветра сбил его с ног, отшвырнув в темноту.

Йегер с трудом встал на колени, однако буря снова его опрокинула. Нужно было во что бы то ни стало добраться до саней и закрепить их. Без них им всем крышка.

Он снова стал искать сани на ощупь, практически ползая по снегу на животе. Наконец нащупал что-то твердое и начал свинчивать первый сигнальный столбик, сделанный из прочного, но легковесного алюминия.

С трудом свинтив второй столбик, Йегер протянул его Повесе, который воткнул оба в снег, крепко обвязав их ремнями саней. Теперь из снега торчали пятифутовые трубки, указывая местоположение груза. Какие бы сугробы ни намело, два сигнальных столбика все равно останутся видимыми. Кроме того, они не позволят ветру унести сани прочь.

В полном изнеможении Йегер и Повеса поползли обратно в пещеру. Алонсо и Нарова уже успели с головой залезть в свои спальные мешки.

Снаружи все так же выла буря, а внутри четыре человеческие фигуры укрылись в коконе относительного тепла и безопасности.

Йегер включил налобный фонарь и оглядел остальных. То, что им удалось выкопать снежную пещеру практически в полном молчании, было свидетельством высочайшего профессионализма. Их подготовка и последующий оперативный опыт говорили сами за себя.

— Хорошо, — объявил Йегер. — Будем сидеть тихо, пока буря не закончится.

Вместо ответа Повеса протянул ему свою пластиковую бутылку, которая была уже практически пуста.

— Пописай-ка в нее, — сказал он, заползая в спальный мешок. — Знаешь, какова температура мочи? Девяносто шесть градусов по Фаренгейту^[58]. Так что держи бутылку для мочи при себе — сгодится и в качестве бутылки с горячей водой.

Йегер скривился:

— Подробности излишни.

Нарова беспокойно перевернулась в своем спальном мешке.

— Оставаясь здесь, мы рискуем прибыть на место позже груза. Я о вольфраме.

— Рискуем, — отозвался Йегер. — Но, во-первых, наша смерть никому не поможет, а буря нас убьет — в этом нет сомнений. И, во-вторых, в таких условиях не сможет приземлиться ни один самолет. Поверь, если буря остановила нас, она остановит и любой самолет.

— А скажи-ка, — послышался голос Алонсо, — насколько вообще сейчас, черт возьми, холодно?

— Вдохни, — подсказал Йегер. — Чувствуешь, как волоски в носу превращаются в мелкие иголки? Так бывает, когда температура опускается ниже минус десяти. А сейчас, я бы сказал, гораздо холоднее.

Алонсо выглянул из укрытия.

— Спасибо тебе, Господи, за эту снежную пещеру. Часовой, как я полагаю, не нужен?

— Подобраться сюда сможет только мертвец. Так что — всем спать.

Замешкавшись лишь для того, чтобы снять ботинки, Йегер заполз в свой спальный мешок. Он взглянул на часы. Они показывали 4 : 00. Йегер был настолько сконцентрирован на том, чтобы добраться до цели и остановить Каммлера, что потерял счет времени.

Еще чуть-чуть — и это могло стоить им жизни. Найти укрытие было единственным возможным вариантом спастись, и Йегер это знал.

Знал он также и то, что время играет против них.

55

Яхты-траулеры марки «Нордхаун»^[59] не отличались кричащей роскошью. Обладавшие гладкими аккуратными линиями суда строились для серьезных океанских плаваний и для тех, кому нравилось путешествовать по миру в серьезной деловой атмосфере. Они были незаметными, функциональными и практически непотопляемыми. Это и стало главной причиной, по которой Каммлер решил использовать именно их.

Стиву Джонсу, впрочем, было пофиг. Он не моряк, и его волновала лишь способность яхты выполнить свое предназначение в качестве плавучей платформы для запуска бомбы. На «Нордхауне» были набитый пивом холодильник и тренажерный зал, так что Джонс спокойно выдержит несколько дней пребывания на борту. Однако, как только задача будет выполнена, он уберется отсюда.

Он оперся огромной мускулистой татуированной спиной о леер^[60] и нажал на кнопку, расположенную на нижней левой панели переносной консоли. На корме начали вращаться винты дистанционно управляемого квадрокоптера. Винты набрали скорость, и их очертания стали размытыми.

Джонс взглянул на фигуру, стоявшую на мостике.

— Все чисто? На радаре — ничего?

— Нет. Ничего. Все чисто.

Русский капитан представлял из себя классический пример сурового моряка, предпочитавшего держаться особняком. Впрочем, в этом был и один плюс. По вечерам он обычно попивал водку, и заначка Джонса с холодным пивом его совершенно не интересовала.

Джонс окинул взглядом океанскую гладь. Спокойные воды цвета аквамарина простирались на сколько хватало глаз. Ни единого корабля на горизонте. Как раз то, что нужно. В этой части Тихого океана никаких угроз, кроме других судов, не существовало.

Он положил большой палец на левую часть джойстика и наклонил вперед. Визжание моторов квадрокоптера стало пронзительным, и он, казалось, без малейшего усилия взмыл в воздух. Удерживая палец на джойстике, Джонс дал дрону подняться над волнами примерно на сотню футов.

Теперь можно разглядеть груз. Под аппаратом, сопоставимым по размерам с внедорожником, на четырех мощных креплениях висел черный контейнер; он был не намного меньше самого дрона. Это выполненная в натуральную величину копия устройств, которые будут сброшены на цели с воздуха, если сегодняшний маленький эксперимент пройдет удачно.