Было необычно — очень необычно, — что Эль-Падре хотел лично принять поставку. Побледнев, радиооператор забарабанил по кнопкам, перескакивая с частоты на частоту, однако безуспешно.

Для сидевшего в кабине Ан-12 пилота ситуация тоже представлялась не слишком радужной. Он получал сигнал пеленгации с РМА/РМД-маяков, однако без указаний с земли этот сигнал был бесполезен. Пилот тоже решил проверить другие волны. Возможно, наркоторговцы сменили радиочастоту, забыв его предупредить. И действительно, на одной из частот он услышал вызывавший его голос:

— Медведь-12, прием. Медведь-12, прием. Мы потеряли ваш сигнал. Повторяю, мы потеряли ваш сигнал. Прием, Медведь-12, прием.

Пилот схватил свой прибор связи.

— Это Медведь-12. Куда вы, черт возьми, пропали? — проворчал он. — Я потерял вас на пятнадцать минут. Зачем вы сменили частоту?

Радиооператор полковника Ивандру улыбнулся.

— Вы хотите, чтобы я вас посадил, или будете продолжать жаловаться?

— Хочу, чтобы вы меня посадили.

— Ладно, вот ваш пеленг и векторы для посадки. — Оператор передал пилоту серию пеленгов с РМА/РМД-маяков, которые должны были привести его прямо на Станцию 15. — Вы в двадцати минутах от нас.

— В двадцати, — подтвердил пилот. — Убедитесь, что у вас горят посадочные огни. Внизу сплошные джунгли.

— Принято. Отбой.

Оператор еще раз улыбнулся полковнику Ивандру. Теперь самолет был у них в руках. Они знали его позывной, Медведь-12, поскольку отслеживали его радиокоммуникации с момента приближения к воздушному пространству Бразилии. Казалось, все идет по плану, однако двадцать минут в таких операциях — целая вечность. За это время может случиться что угодно.

Например, радиосигнал Доджа прорвет блокировку, что позволит наркоторговцам предупредить пилота об опасности. Или же штурман самого самолета, если он хоть немного разбирается в своем деле, поймет, что их заманивают на ВПП, расположенную по другую сторону границы. Или капитан Гонсалес наломает дров на земле.

Йегер не находил себе места. Он посмотрел на часы, вышел из оперативного штаба и уставился в небеса. Оставалось пятнадцать минут, а на приближение самолета по-прежнему не было даже намека. Ни отблеска лунного света на металле, ни малейшего гула двигателей.

На карту поставлено очень многое. Охота на Каммлера. Возможность разрушить его планы. Поиски страдавшей от психологической травмы жены Йегера, которая снова исчезла. Не говоря уже о том, что вся эта операция под прикрытием была его идеей.

Нельзя, чтобы все пошло прахом именно сейчас.

Он почувствовал, что к нему присоединились остальные. Нарова. Алонсо. Повеса. Все они, запрокинув голову, смотрели в небо. Йегер в который раз взглянул на часы. Десять минут. Разве не пора уже хоть что-нибудь увидеть или услышать?

Тишина. Стук крови в висках. Йегер кожей чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Его пробирала холодная дрожь. Самолет не прилетит, он начал это осознавать.

Их раскусили.

42

— Восемь минут, — послышался чей-то голос.

Тишина. Все продолжали всматриваться в темные небеса.

Йегер мрачно покачал головой:

— Они не прилетят.

— Заткнись, — отозвался полковник Ивандру, для которого подобная грубость была совершенно нетипична. — Я что-то слышу.

Йегер напряг слух. Действительно, над верхушками деревьев раздавался едва слышный гул. Самолет летел так низко, что его невозможно было разглядеть с западной стороны, а шум двигателей приглушала густая растительность.

Через несколько мгновений из темноты с ревом возник Ан-12, летевший со скоростью, немногим превышающую скорость сваливания^[46], равную 70 узлам. На крыльях, достигавших в размахе 125 футов, не горел ни один огонек, отчего самолет напоминал гигантский летающий корабль-призрак. Он пронесся над авиабазой и, виртуозно развернувшись, мягко приземлился на грунтовую полосу.

«Невероятно, — сказал себе Йегер, у которого адреналин просто зашкаливал. — Этот парень — настоящий мастер своего дела».

За несколько секунд стофутовый самолет замедлился почти до полной остановки. Он прошел примерно треть полосы, как вдруг сразу из четырех турбовинтовых двигателей Ивченко повалил густой черный дым, что означало переход на максимальную мощность. «Антонов» резко набрал скорость и с громоподобным ревом устремился во тьму.

Йегер со всех ног бросился в радиорубку. Должно быть, пилота что-то насторожило. Но что? Где они допустили ошибку, готовя взлетно-посадочную полосу к операции? Йегер ворвался внутрь и увидел, что радиооператор полковника Ивандру тоже пытается это понять.

— Медведь-12, вы отменили посадку. В чем причина отмены?

Тишина. Слышались лишь радиопомехи. Пилот «Антонова» не отвечал. Йегер опасался, что они его как-то спугнули. Возможно, авиадиспетчер «Лос-Ниньос» сумел выйти на связь и предупредить его.

— Медведь-12, Медведь-12, в чем причина отмены? — повторял оператор.

Мгновение тишины сменилось хриплым смехом.

— Никакой отмены. Просто старый советский трюк. Я проверял, насколько хороша ваша полоса. Касаешься ее колесами и смотришь, выдержит ли она. Не волнуйтесь. Выдержит. Медведь-12 заходит на окончательную посадку.

Пульс Йегера пришел в норму, лишь когда Ан-12 приземлился посреди грунтовой полосы.

Все взгляды устремились на экран лежащего на столе ноутбука, на который передавалось изображение с камеры капитана Эрнесто Гонсалеса. Йегер почувствовал, что его сердечный ритм вновь ускоряется. Это был весьма разумный ход — надеть на капитана ББСО крошечное следящее устройство, позволявшее наблюдать за ходом операции.

В кадре появилась фигура, одетая в грязный комбинезон. Подавая сигналы двумя люминесцентными лампами, человек стал указывать самолету путь к ангару — тому самому, в котором был спрятан поддельный груз.

Ан-12 остановился. Капитан Гонсалес выступил вперед, придерживая одной рукой ковбойскую шляпу, чтобы ее не сдуло потоком воздуха, создаваемым мощными пропеллерами самолета.

Пилот выключил двигатели. Когда оглушительный рев стих, он открыл боковой иллюминатор кабины и высунул голову. За сорок, с двойным подбородком; судя по коротко стриженным седеющим волосам, бывший советский военный.

— Вы опоздали! — крикнул ему Гонсалес.

Пилот пристально посмотрел на него:

— А вы сменили частоту. Зачем вы это сделали?

Лицо Гонсалеса осталось непроницаемым.

— Вы никогда не слышали о грозах? Они здесь частенько случаются.

— Грозы не влияют на ультракороткие волны.

— Ну, что-то повлияло. — Пауза. — Будете жаловаться или разгружаться?

Русский пожал плечами:

— Раз прилетели, то будем разгружаться, товарищ.

— Чудесно. Приступим.

Раздался глухой металлический звук, и задняя рампа Ан-12 со скрежетом опустилась. Капитан Гонсалес выкрикнул несколько приказов, и в кадре появилась кучка липовых наркоторговцев, подъехавшая на пикапе с гидравлическим задним бортом.

Через несколько мгновений пикап задним ходом подъехал к рампе Ан-12 и исчез внутри. Время шло. Гонсалес обошел Ан-12 и вновь стал выкрикивать приказы, дико жестикулируя и внося в разыгравшуюся сцену ощущение еще большего хаоса. Полковник сделал прекрасный выбор: Гонсалес выглядел совершенно натурально.

Пикап съехал по рампе; в кузове был закреплен ремнями деревянный ящик, размерами напоминавший небольшой холодильник. Он направился в расположенный неподалеку ангар, а капитан Гонсалес вернулся к кабине самолета.

— Ждите здесь, пока не проверим груз, — сказал он пилоту.

Летчик пожал плечами:

— С грузом все в порядке. Нет нужды проверять.

Гонсалес крепче сжал висевший на плече АК-47.

— Ждите, пока мы не закончим проверку. Товарищ.

Пилот ничего не ответил. Все равно он никуда не улетит, пока бандит-наркоторговец не сделает то, что считает нужным.

Из ангара донесся крик на португальском: