— Сейчас увидишь, — сказала Влада. — Пойдем.

Влада взяла Аню за руку и повела за собой. С правой стороны дороги была тихая заводь, заросшая ряской. С левой стороны был небольшой пруд с темной водой. Потоки желтой воды из двух каменных труб шумно падали вниз, образуя пышную пену.

— Местный водопад, — объяснила Влада.

Чтобы подойти ближе к пруду, нужно было спуститься в овраг. Влада и Сережа спустились первыми. Аня шла за ними. Опустила руки в воду. Ледяная. А вместо песка — мелкие гладкие камни. Рыжие, серые, желтые, черные. Почти галька с моря.

Много лет назад под дорогой сделали трубу. Река текла из леса, протекала под дорогой и собиралась в небольшой мутный пруд, а после текла дальше в лес, чтобы через несколько километров соединиться с Клязьмой, недалеко от дома, где они остановились на две недели.

Сережа набрал воды в ладони и вылил Владе на ноги. Та закричала и отвесила ему подзатыльник, а после поцеловала в макушку. Аня смеялась вместе с ними. Если бы у нее не было Антона, она бы чувствовала себя совсем неловко рядом с ними. Скорее бы выходные, и он приехал.

Обратно шли через лес, чтобы срезать путь. Лес был небольшим, почти прозрачным. Впереди просвечивало поле, сзади осталось шоссе и железная дорога, справа — водопад, а если взять левее, то через пять минут окажешься на краю деревни. Так они и сделали. Лес был сухим. Пахло смолой и хвоей. Вся земля усыпала сосновыми иголками и шишками. Иногда попадались кусты брусники и земляники без ягод. Здесь же целыми полянами росли невысокие желто-сиреневые цветы. Влада сорвала один и протянула Ане.

— Это марьянник дубравный, — сказала она. — Или Иван-да-Марья.

Аня не успела ничего ответить, как на плечо Владе упала сосновая шишка. Скоро они вышли на край деревни. В это части стояли еще старые деревянные дома. Мимо проезжали дети на велосипедах, другие просто бегали и кричали.

— У них что, интернет отключили? — удивлялся Сережа.

— Вряд ли он здесь есть, — ответила Влада. — Пару лет назад мне приходилось лезть на крышу сарая, чтобы позвонить с мобильного. А еще раньше, когда не было мобильных телефонов, чтобы позвонить домой в Москву, нужно было идти на местную почту и заказывать звонок. Один телефон на всю деревню!

— Но все равно же было здорово? — спросила Аня.

— Очень, — согласилась Влада. — Но бывает по-разному. Я думаю, на даче бывает классно в двух случаях. Например, когда ты еще ребенок, здесь куча друзей, и тебя не загонишь домой. Или ты уже немного уставший взрослый со своими заботами, и хочешь просто отдохнуть, и чтобы тебя никто не трогал. Молодежи вроде нас это редко бывает интересно. Все-таки скучно. Так, пожить недельку, для разнообразия. А сидеть тут все лето, неееет уж.

— Я тебе обещаю, если провести интернет, скучно не будет, — уверял ее Сережа.

— Скажи спасибо, что здесь телевизор есть! — рассмеялась Влада. — У меня здесь раньше подружка была. Саша вроде. Она приезжала каждый год в начале июля на три-четыре недели. Жила у двух теток. Так вот, у них не было телека, и они ходили к нам смотреть сериалы, какую-то муть по первому каналу. Каждый вечер в шесть. У них было только радио. Его включали утром и вечером на несколько минут. Послушать «последнее известие».

— Чем она занималась? — спросила Сережа, перекладывая из руки в руку сосновую шишку.

— Ну, она приезжала на пару недель. Друзей у нее здесь не было. Ходила в лес за грибами с тетками, каталась на велике, купаться мы с ней вместе ходили. Мы и подружились-то, потому тетя Оля и бабушка дружили с теми тетками. Хорошая девчонка. Кстати, еще она рисовала классно. Давно что-то не приезжала. Ей тут не особо нравилось. Интересно, как у нее дела.

— Найди ее вконтакте.

— Я не знаю ее фамилию, — сказала Влада. — Наверное, это странно — подружиться с человеком и не спросить фамилию. Да что там, у меня даже телефона ее не было.

Влада выделила Ане комнату на втором этаже. Квадратная, с широкой кроватью. Она никогда не спала на такой кровати. Она была слишком большой для одного человека. Спать не хотелось, несмотря на поздний час. Аня забралась под одеяло. Заняла половину кровати. Деревянные часы на тумбочке показывали без пятнадцати двенадцать. Уличный фонарь у дома освещал все яблоки на ветках. Аня включила ноутбук и сразу начала писать, едва открыв текстовый файл. Она очнулась только через три часа и пять страниц текста, опустила ноутбук на пол и выключила свет.

Дом стоял на возвышенности, на повороте реки. Напротив калитки была старая скамейка.

— Дядя Андрюша сколотил за час, — рассказала Влада. — Из того, что нашел в сарае. Мне тогда лет шесть было. До сих пор цела. Мне кажется, здесь самый лучший вид на реку. Та девчонка, про которую я говорила, несколько раз приходила сюда рисовать, а я сидела рядом и отгоняла любопытных.

С этого места видно всю реку до следующего поворота. Место, где лесная речка впадала в Клязьму, деревянный мостик, песчаная дорога в луг, поле, огромный зеленый дуб, дальний заросший пляж и лес. Внизу холма проходила еще одна песчаная дорога. Ниже — пляж для тех, кто хорошо плавает. Рядом привязаны две лодки. Смотреть на все это с высоты — в этом было что-то легкое и особенное, отчего приятно захватывало дух и очень хотелось улыбаться. Аня смотрела на все это и немного завидовала детям, которые проводили здесь свои летние каникулы. Сесть бы сейчас на велосипед и прокатиться, как в детстве.

С утра они сходили на дальний пляж. Идти до него было далеко, почти два километра. Местные редко туда ходили, купались у лодок, а на дальний ходили дачники с детьми. Народу на пляже почти не было. Люди сидели на полотенцах, пряталась в тени плакучей ивы. Ели фрукты, что принесли с собой, пили воду. Взрослые загорали, дети резвились у воды.

Сидя на песке, можно было увидеть дом Влады — самый крайний на повороте реки. В течение дня она несколько раз начинала рассказывать о той девочке, которая больше не приезжала на дачу.

— В тот год ей было четырнадцать лет, — говорила Влада. — У нее еще не было парня, она даже не целовалась. Бедный ребенок. Только и делала, что училась, да взрослым помогала. Прям как моя тетка, Ирочка. Даже здесь. То в огороде возится, то книжку читает, сидя в дверях сарая, или на ступеньках крыльца. Что-нибудь из школьного списка «на лето», который никто не читает. Я когда заходила за ней, так ее и заставала. И тут к их знакомым приехал внук. Пятнадцать лет, высокий, спортсмен. Клааассный! Не помню, как зовут. Ваня, вроде. Саша ему понравилась. Они гуляли, общались. Я даже перестала к ней заходить, чтобы не мешать им.

— Я надеюсь, все хорошо закончилось? — не удержалась Аня. Они вместе с Владой сидели у кромки воды. По поверхности носились водомеры, здесь же крутились пугливые мальки. Сережа тем временем переплыл реку и махал им рукой с другого берега. Переводил дух перед тем, как плыть обратно. Река не широкая, а течение сильное, и ямы на дне.

— Давай назад! — крикнула ему Влада, махая рукой в ответ. — Слушай дальше. В общем, сижу я как-то у нас во дворе. У нас тогда огромный огород был! Овощи, ягода, все дела. Собираю малину у забора. Бабушка приказала, для пирогов. И вижу, идут Саша и Ваня. Он высокий, загорелый, в джинсах. И она, в летнем платье, под ним купальник, завязки на шее. Улыбаются. Поздоровались. Они хорошо смотрелись вдвоем. Ну думаю, класс! Купаться вместе идут, здорово. Я была прям так рада за нее. Пусть хоть тут расслабиться, с парнем замутит. Побудет хоть немного обычным подростком! Хоть пару недель. А то ведь вернется в город, а там — беспросветная учеба. Короче, собираю дальше малину. И тут, не прошло и минуты, как по дороге бежит тетя Зина в косынке.

— Вот блин, — разочарованно выдохнула Аня. — То есть, она вместе с ними что ли?

— Да, прикинь, присматривать за Сашкой и мальчиком. Я как могла пыталась ее отвлечь! Ну чтоб она от ребят отстала. Я уж и в гости ее позвала, бабушка дома, обедать скоро будем, и спрашивала ее о чем-то, и даже сказала, что зелени и огурцов сейчас ей нарву свежих, чтобы сразу их ели. Не помогло. Сказала, что на обратном пути зайдет, и побежала догонять ребят. Они уже мостик перешли. В общем, пришли они на этот вот пляж. Тетка Зина их догнала. Стояла и смотрела, руки в боки. Они один раз искупались, оделись и обратно пошли. Всю дорогу молчали. Ваня больше не приходил к ним.