— О чем болтаете? — спросила Ирочка, внезапно подскочив к Дмитрию и заглядывая в пакет.

— О погоде, — ответила Влада без тени улыбки. Ей было приятно говорить с Дмитрием и вообще проводить с ним время. В то же время ее выводило из себя, что тетка притащила его с собой на скучную прогулку и сразу о нем забыла.

— Да, обсуждали аномальную жару, — поддержал ее Дмитрий. — Такая жесть была! В городе дышать было нечем. Хорошо, что это все закончилось. Правда, Ир?

— Вы серьезно? — удивилась Ира, доставая из пакета упаковку с пирожком и стакан газированной воды.

— Конечно, — с серьезным лицом ответила Влада, еле сдерживая смех. — О чем нам еще говорить? Сама подумай.

— Действительно, — согласилась Ира. — Небось Димка болтает всю дорогу, а ты его слушаешь. Она вообще разговаривает с тобой?

Влада вытаращила глаза, ей захотелось стукнуть Ирочку.

— А почему тебя это удивляет? — спросил ее Дмитрий, делая глоток из стакана.

Ира не нашлась, что ответить, махнула рукой и вернулась в компанию мамы, сестры и тети. Владе иногда казалось, что несмотря на свои двадцать пять Ирочка не взрослела. Она знала, что точно также тетка гуляла с ними и пять лет назад, и десять, и пятнадцать — когда была совсем ребенком. Левой рукой брала под локоть маму, правой рукой — тетю. Время шло, но все оставалось по-прежнему. Даже появление Дмитрия мало что поменяло в ее жизни. В пять лет — Ирочка. И в двадцать пять — Ирочка.

Они пошли в сторону Красной площади — фотографироваться на фоне ГУМа. Дмитрий и Влада снова отстали. Она ловила себя на мысли, что на ее месте сейчас должна быть Ирочка. Это с ней они должны теряться в толпе и отставать от других. Это с ней они должны мешать колу с коньяком, а потом в тайне тянуть этот коктейль через трубочки. Это с ней они должны говорить обо всем и ни о чем сразу. Это у нее, у Ирочки, должны гореть глаза от счастья, и щеки от смущения. Это она, а совсем не Влада, должна быть влюбленной в него по уши. Все не так. Все наоборот. Ей хотелось прямо сейчас подойти к ней и высказать все, что она об этом думает. Черт возьми! Это твой будущий муж, так почему ты делаешь вид, будто этот мужчина, которого ты увела из семьи, не имеет к тебе отношения?

Когда они вышли на Васильевский спуск, Влада набралась смелости, чтобы задать ему вопрос, которой уже давно не давал ей спать ночами. Ей казалось, что именно сейчас, после нескольких глотков коктейля, самое подходящее время.

— Скажи, а почему ты ушел из семьи? — спросила Влада. — Это ведь не из-за Иры?

Дмитрий вздохнул и посмотрел на Владу. Несмотря на коктейль, он не очень хотел поднимать эту тему.

— Вырастешь — поймешь, — ответил он, слабо улыбнувшись. — Мне сложно это объяснить. Я не бросал бывшую жену и детей. Мы видимся каждые выходные. У них всегда будет все необходимое, они ни в чем не будут нуждаться. Это такая связь, которую не порвать. И это навсегда.

Дмитрий говорил, что это обычная история двух людей, которые немного поспешили. Влада оказалась права. Дело было не совсем в Ирочке. Она просто оказалась в нужное время в нужном месте. Но на этом месте могла оказаться и другая женщина. Просто так сложилось.

Влада покопалась в карманах и протянула ему новую упаковку мятной жвачки.

— Спрячь, — сказала она. — Пригодится, когда домой поедете.

— Спасибо, — ответил он. — Какая ты молодец.

— Жизнь научила, — повторила Влада, смеясь. Она уже допила второй стакан, сжевала полпачки мятного «Орбита» и чувствовала себя счастливой. — Мои бабушка, мама и особенно дед чуют алкоголь за десятки метров. Даже если ты сделал всего глоток. Так что, лучше перестраховаться и зажевать. Хотя, мне кажется, что они уже догадались.

— Возможно. Тебя глаза выдают.

— Да? А какие у меня глаза?

— Карие, — улыбнулся он. — Счастливые и немного пьяные.

Для полного счастья Владе сейчас не хватало только поцелуя. Лучше всего на свете — быть влюбленной, немного пьяной и целоваться в губы, не вытаскивая изо рта мятную жвачку.

Они прошлись по набережной и свернули на Китайгородский проезд. Слева остались развалины гостиницы «Россия». Дмитрий рассказывал Владе, как часто бывал здесь в студенческие годы.

— В здании гостиницы было два бара, — говорил он. — Один назывался, кажется, «Сова», а второй не помню как. Забыл. Мы там часто зависали.

Долгая прогулка подходила к концу. Влада не хотела расставаться с ним. За эти несколько часов она влюбилась в него еще больше. Если бы не он, этот день стал бы для нее точно таким же скучным праздником, как это было пять лет подряд. Даже и вспомнить нечего. Влада изо всех сил ждала вечера, чтобы вернуться домой и бежать на школьный двор, где собирались друзья и одноклассники, чтобы вместе посмотреть салют.

Дмитрий попрощался, похлопав ее по плечу. Влада загрустила. Снова захотелось в туалет, потянуло в сон. В вагоне метро бабушка с мамой сидели рядом и обсуждали прошедший день. Влада сидела рядом, вытянув длинные ноги в грубых ботинках.

— Ты что, пиво пила? — спросила бабушка. — А ну-ка дыхни.

Влада сделала вид, что не слышит. Ей не хотелось ничего. Скорее бы добраться до дома и встретиться с друзьями. Анька уже звонила ей один раз и писала что-то.

— От твоей дочери пивом несет, — сказала бабушка маме. — Как тебе не стыдно!

— Мам, тебе показалось, — ответила мама. — Тут кто-то банку отставил просто. — Она кивнула на пустую железную банку, которая с противным звоном моталась по полу вагона из стороны в сторону, оставляя на полу разводы из редких капель.

— Да нет же, это от нее несет! Ты посмотри на нее, да она же пьяная.

— Мам, она просто устала, не трогай ты ее. Если б она была пьяной, я бы это заметила.

— Я такие вещи сразу вижу. Меня не обманешь. Ты видела ее глаза? У моего деда такой же взгляд, когда рыльце в пушку. Она точно пила что-то. Когда только успела? Все время же рядом была.

— Да нормальная она, — настаивала мама. — Не в настроении только. Не знаю почему. Наверное, ей Димка Ирочкин нравится. А что? Он очень даже обаятельный молодой мужчина.

— Да не нравится он мне, — лениво отозвалась Влада, стараясь не дышать в сторону бабушки и мамы. Пачка мятной жвачки не сильно ей помогла.

— Как пиво-то называется? — спросила вдруг бабушка. Влада пожала плечами. — Как тебе не стыдно! Ты же девочка.

Влада чуть было не ответила, что она уже не девочка, но вовремя сдержалась. Это было бы уже слишком. На этот день было достаточно и пива, которое так и не удалось оставить в тайне.

Аня была первой и единственной, кому Влада рассказала о том, что влюбилась в будущего мужа своей тетки. Назвать его своим дядей, а себя — его племянницей, язык не поворачивался. Влада призналась Ане этим же вечером, когда пришла на школьный двор смотреть салют. Аня обнимала ее, сидя на ступеньках школы, и впервые за время не знала, что сказать.

— А чего ты сама хочешь?

— Я хочу, чтобы мне поскорее исполнилось восемнадцать, и чтобы он подождал меня. Это ведь всего два года. Мне будет восемнадцать, а ему тридцать два. Потом мне будет двадцать, а ему тридцать четыре. Нормально ведь?

— Наверное, — пожала плечами Аня. — А если тебе будет двадцать шесть, то ему будет…

— Сорок?

— Да, — кивнула Аня. — Моим деду и бабушке было по сорок два, когда я появилась. Молодые совсем, а уже внуки. Сколько лет его сыну?

— Десять вроде.

— Вот и считай. Лет через десять-двенадцать он женится, и дядька твой рискует стать дедом. В самом расцвете сил.

— Ой, ну, это еще нескоро, — вздохнула Влада. Простые подсчеты Ани немного остудили ее пыл. Через десять лет Дмитрий может быть уже хоть и молодым, но дедушкой. Мысли об этом отрезвляли. Поэтому Влада решила об этом не думать. Важно то, что сейчас. А сейчас он — огонь. Но Анька все-таки молодец. Сама бы она никогда не додумалась прибавить по десять лет к их возрасту и сравнить.

— Мне кажется, у меня мама догадывается, — вздохнула она. — Значит, Ирочке тоже расскажет. Она ей обо всем рассказывает.