– Ясно. Ладно, Витя, спасибо за помощь. Вы мне помогли. И ты, и дядя Сережа.

– Да пожалуйста. Если что, заглядывайте.

К приятелю Паши Стас, разумеется, тоже заглянул. Но без особого результата. Маленький худенький парнишка в очках повторил ему то же самое, что ранее говорил и участковому: с Пашей Лариным он уже давно не общается и последний раз видел его зимой, когда тот приезжал к родителям.

– А почему сейчас не общаетесь, если не секрет? – спросил Крячко. – Вы ведь дружили в детстве.

– Так то в детстве, – пожал плечами Слава. – А сейчас выросли. И интересы у нас разные.

Больше в Любино делать было нечего. До автобуса оставалось почти пятьдесят минут, и Стас, поправив рюкзак, пошел к дороге, ведущей из деревни в сторону остановки.

Нормально поговорить Гурову и Крячко удалось только после планерки у генерала. Напарники подробно рассказали друг другу обо всем, что узнали в воскресенье.

– И каков наш план действий? – озвучил общий вопрос Стас.

– Первым делом – в архив, – ответил Лев Иванович. – В принципе, Миша довольно подробно пересказал мне всю эту историю, осталось только узнать мелочи: имена приятелей Виктории, с которыми она тогда поехала, протоколы осмотров, результаты поисков, ну и тому подобное. Тем более дело давнишнее, что-то и Мишка мог подзабыть. Эта Вика ведь не единственная «потеряшка», даже за тот год.

– Вариант, – согласился Стас. – А я тогда займусь Пашей Лариным, пока время есть. А то завтра мне дежурить, будет не до этого. Я установлю хозяйку, которая эту квартиру сдает. Если по адресу никого не будет, потолкую с ней. И сделаю это сейчас, потому что после обеда у меня встреча с Сашкой Колокольцевым, насчет Гаврюхина.

– Добро. А я тогда в архив.

– Лева, только просьба. Если вдруг не успею, пробей через техников номерок Ларина, ладно? Когда он последний раз звонил, писал с этого номера. Ну или ему звонили или писали. Вот он, – опер положил на стол бумажку с номером.

– Это тот самый? – уточнил Гуров, рассмотрев листок. – Из зеленой папочки Залевского?

– Да, тот самый. Мне когда Пашина матушка продиктовала номер, я подумал, вроде знакомые циферки. А дома, когда уже отдохнул, меня как осенило. Вытащил бумажку из папки и сравнил. Совпадение сто процентов.

– Ладно, сделаю. Значит, Залевский и Закутько все же нашли парня?

– Вероятно, что так. Ну а встретились они или нет, может только сам Паша сказать.

– Ох, Стас, – покачал головой Лев Иванович, – не отправили бы его к праотцам как свидетеля.

– Ага, ведьма с болот нарисовалась и сжила со свету добра молодца, – скривился Станислав. – Лева, человек – не музейный экспонат и не дерево, к месту не привязан. Тем более он – иногородний, а таких отыскать сложнее. Но ты прав. Если этот Паша еще жив и мы его найдем, то нам сказочно повезло. Сдается мне, что он действительно видел, что произошло в ту ночь.

– Похоже на то. Тогда шансы найти его уменьшаются.

– Твоя правда. Если бы Коля Залевский не заварил эту кашу, все бы жили, может, и не очень счастливо, но хотя бы долго.

– К слову, Стас, о заваренной каше. Я ведь тебе уже высказал свои думки.

– Насчет шантажа?

– Да.

– Ты знаешь, вполне себе версия. И в картину укладывается. Ну представь себе такую ситуацию: ты узнаешь, что какой-нибудь условный Петя замешан в громком убийстве, которое до сих пор не раскрыто. Что бы ты сделал с этой информацией? Ну если бы не служил в органах.

Сыщик подумал.

– Хороший вопрос, – произнес он. – Но лично я бы или в полицию сообщил, или слил прессе, какому-нибудь изданию посолидней. Ну или вообще, любому, кто бы взял. Они ведь охочие до всяких сенсаций, взяли бы с радостью.

– Вот, – кивнул Крячко. – И многие бы так сделали. А Коленька решил пойти к этому условному Пете и слупить с него денежек за молчание. Или, проще говоря, навариться.

– А Петя тоже оказался не пальцем деланный, – подхватил сыщик. – Взял да и убрал Коленьку от греха подальше.

– Вот-вот. А заодно решил устранить всех причастных, то бишь Семена и, возможно, этого Пашу. Ведь не просто так парень исчез и у родителей не появляется.

– Ну, тут может быть и другое объяснение, – заметил Станислав. – Парниша почуял, что дело пахнет керосином, и залег на дно. Или смылся куда подальше. А родителям не звонит или в целях безопасности, или потому, что нет возможности.

– Да, это тоже вероятно. Видать, очень уж сильно помешали эти два товарища виновнику исчезновения Коротковой. Кстати, как ты думаешь, что действительно могло произойти с этой Викой? Выскажи свои предположения.

– Ой, Лева, я бы тебе сказал, что могло произойти что угодно, но в свете того, что мы с тобой узнали, вырисовываются следующие варианты: девчонку либо утопили в болоте, либо увезли куда-нибудь, а там, сам понимаешь, вариантов еще больше.

– Ну да, ну да, – закивал Лев Иванович. – Вариант «придушили и закопали» не рассматриваешь?

– До поры до времени рассматривал. Но, знаешь, мне бывший участковый сказал, что он обследовал лес и не нашел нигде мест, где бы недавно копали. Как он пояснил, деревенские могут отличить, недавно раскопано или давно.

– Это да, они-то к земле ближе, чем мы, горожане. Но все равно я бы не стал эту версию сбрасывать со счетов. Вдруг участковый что-то пропустил? Ты ведь говорил, он на мотоцикле лес объездил.

– Да. Можно, в принципе, оставить как вариант. Ладно, Лева, заболтался я тут с тобой, а мне еще ехать Пашу искать. Да и кроме этого дел куча.

– Давай, беги, не задерживаю. А сам пока прогуляюсь до архива.

Сыщик отправился туда после того, как Крячко, пробив данные женщины, у которой снимал жилье Ларин, отправился по нужному адресу. Сотрудница архива в ответ на запрос Гурова порылась в компьютере и, попросив подождать, ушла искать нужное дело. Минут через пять она вернулась, неся объемную пухлую папку.

– Солидно, – заметил Лев Иванович.

– Искали активно, – усмехнулась сотрудница. – Распишитесь вот здесь.

Спустя короткое время сыщик уже сидел на своем рабочем месте и изучал дело загадочно исчезнувшей Виктории Коротковой. Ему пришлось продираться через рутинные протоколы допросов и осмотров мест происшествия, изучать фотографии и прочие бумаги. Да, папенька пропавшей студентки и впрямь всех поставил на уши. Как выяснилось из материалов дела, он сначала был довольно преуспевающим бизнесменом, потом выбился в чиновники. Гуров поставил себе заметку поискать о нем побольше информации не из дела, а из других источников.

Лев Иванович выписал на отдельный листок имена приятелей Коротковой, которые приехали с ней тогда под Любино. Вышло немного, всего пять человек. Из них двое учились в одной группе с Викой, остальные – в параллельных. Но все с одного потока. Стало быть, все ровесники. Их показания сходились с рассказом Миши Солнцева: вечером Вика отлучилась по нужде, да так обратно и не вернулась. Еще одна девушка – Оля Незнамова – сказала, что ушла прогуляться в другую сторону, но Вику не встретила и ничего подозрительного не слышала. Третья барышня, Олеся Веселовская, пояснила, что уединилась ненадолго со своим бойфрендом Ваней Сычевым. Сыщик про себя усмехнулся: да, уж этим двоим точно было не до Вики и не до того, куда она там пошла. Оставшиеся двое парней – Дима Маркелов и Андрей Витющенко – оставались на поляне, распивали горячительные напитки и вели беседы обо всем и ни о чем, сидя у костра. В общем, стандартная ситуация: никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Но тем не менее девушка-то пропала. Конечно, если бы она провалилась в болото по собственной раззявости, то тут, кроме нее самой, виноватых нет. Потому что там было бы ясно все как божий день. К тому же болото находилось далековато от места отдыха студентов, кричи не кричи, не факт, что услышат. У ребят ведь еще музыка на поляне играла – они с собой магнитофон привезли. Но тогда и Залевский с Закутько были бы живы и уж точно не стали бы ворошить эту историю. И маленькому Паше Ларину тоже бы поверили, потому что тогда бы он не стал сочинять про ведьму. В том, что мальчишка не врал, Гуров не сомневался: несмотря на склонность приврать, увидев подобное, ребенок был напуган, и вряд ли бы ему в голову пришло что-то сочинять. Так что матери, друзьям и бывшему участковому Паша, похоже, сказал правду. Болото все следы скроет, а искать в нем кого-то или что-то – дохлый номер. Остается вопрос, что же за ведьма там была. Попахивает чем-то из области мистики, но Лев Иванович был материалистом, хотя и допускал наличие в жизни чего-то подобного, таинственного и необъяснимого.