Марк Егорович установил круглосуточную охрану, которая следила за камерами в соседней палате и должна была среагировать моментально. Оставалось лишь ждать, но знали бы вы, как это сложно.

В тот день мы с тётей Акима договорились встретиться у больницы, она обещала провести меня к Акиму, я так хотела увидеть его хоть одним глазом. Летела в больницу, как на крыльях, когда мой телефон зазвонил.

— «Алло»

Голос Надежды Семеновной раздался в динамике телефона.

— «Есения, детка ты где?»

Голос дрожал и я сразу поняла, что-то случилось.

— «Аким в порядке?»

— «Пока да, но мне так страшно…»

Я сбросила вызов и практически побежала от остановки к больнице. Через минут семь я была на месте, Надежды Семеновной нигде не было видно и я пошла ко входу.

— Есения! Мы здесь!

Дверь автомобиля, который стоял на парковке открылась и Марк Егорович позвал меня.

— Иди сюда, успокой Надю, а то она нам всю операцию сорвет.

Мои глаза увеличились от его слов и я поняла, почему женщина так переживала.

— Она там уже минут десять.

Тётя повернула мне экран ноутбука и я могла видеть всю палату, на кровати лежал Аким, его нога была в гипсе от голени, до бедра, правая рука тоже была в гипсе, торс мужчины был перемотан эластичным бинтом, голова перевязана. Сердце кровью обливалось видеть его таким.

Я молча наблюдала за супругами через монитор, сначала они просто разговаривали, Нина сидела рядом и улыбалась.

— О чем интересно, они говорят?

Мне тоже было хотелось это знать. Потом Аким, что-то сказал своей жене и она вскочила с кровати, начала кричать и размахивать руками. А потом произошло то, чего мы так боялись.

Нина достала из сумки шприц, покрутила им у лица Акима, а потом подошла к капельнице, воткнула иглу в то место откуда капает лекарство, я дернулась от страха, но в этот момент в палату ворвались двое мужчин и в один миг скрутили Нину Черкасову.

Быстро убрав ноутбук с колен мы вместе с Надеждой Семеновной побежали к палате. В коридоре столкнулись с Ниной.

— Ах это ты старая дура! Добилась своего? И что рада!

— Счастлива! А ты сука такая сгниешь теперь в тюрьме!

Крашеная перевела взгляд на меня и засмеялась.

— А ты думаешь, что нужна ему? Идиотка! Глаза открой! Он поспорил, что переспит с тобой, так что не мечтай, что он на тебе женится. Поняла?

Её слова попали в цель. Почему-то я была уверена, что она сказала правду. Нину увели, а я с тоской посмотрела на дверь палаты, а потом развернулась, чтобы уйти из отделения и следом из больницы.

Выйдя на улицу, я села на ближайшую скамейку, совершенно не замечая мокрого снега, закрыла лицо ладонями и горько заплакала. Неужели я снова ошиблась? Неужели я вновь и вновь буду наступать на одни и те же грабли и никогда не стану счастливой?

Аким

Каждый день проведённый в больнице, это мука для меня. И дело не в том, что я не могу нормально пошевелиться, встать, пройтись хотя бы по палате, а причина в том, что её нет рядом.

Думал ли я, когда возвращался в родной город, что встречу здесь не только сына, но и девушку, которая станет частью меня, ту с именем которой, буду засыпать и просыпаться каждый день?

Нет.

Я даже представить такого не мог.

Не знал, что влюблюсь, в первые так сильно, осознавая, что без неё мне и дышать с каждым днём сложнее.

Я помню тот момент, когда понял, что тормоза в моей машине отказали, я молился, но не за себя, я молился за Есению. Я просил Бога, чтобы он помог этой девушке, чтобы он послал ей того, кто полюбит её, так же сильно, как полюбил я.

Если задуматься, то я не заслуживаю её, в своей жизни Аким Черкасов, не сделал ничего хорошего. Жил всё время в своё удовольствие, работал, зарабатывал деньги, но для чего они мне нужны, если любимой девушки не будет рядом.

Дверь в палату открылась и я уже знал, кто пришел.

— Привет Аким. Ты снова ничего не ел? Сколько мне ещё будут жаловаться на тебя врачи?

Тётушка каждый день приходила примерно в одно и то же время и всегда с полной сумкой еды.

— Мне ничего не хочется, кроме того, как выйти отсюда.

Я считал минуты до выписки и каждый Божий день спрашивал об этом врача. Он обычно хмурился и твердил одно и тоже.

— Вы молодой человек родились в рубашке, выжили чудом. Хотите быстрее выздороветь? Если да, то лежите и отдыхайте. Поверьте, как только я буду уверен, что ваше состояние не ухудшиться, то выпишу в тот же день.

Ему конечно легко говорить, он каждый день ходит домой, туда, где ждут, а я не могу увидеть сына и вымолить прощение у его матери.

— Снова ты об этом. Аким вот скажи, кому ты делаешь хуже? Чего добиваешься? Неужели не понимаешь, что чем больше ты вредничаешь, тем больше будешь лежать на этой койке? Тебе нужна Есения? Так сделай что-то!

Я ударил по кровати кулаком.

— Что!? Что я могу сделать в таком состоянии?

Она вздохнула и открыла банку с супом, перелила в тарелку, поставила на стол рядом с кроватью.

— Для начала, нормально поешь, а потом я тебе кое-что расскажу.

Судя по хитрому взгляду женщины, она и слова не скажет, пока я не сделаю, то что она хочет. Взяв ложку в руку, я зачерпнул ароматный бульон и чуть ли не застонал от удовольствия, когда проглотил.

— А теперь говори, я слушаю.

Съев весь суп, отложил ложку и посмотрел на тётю.

— Сегодня Есения придёт к тебе.

Я чуть ли не подпрыгнул от этой новости.

— Когда? Почему молчала?

— Аким, она приведёт Дениса. Мальчик подслушал наш с ней разговор и узнал, что ты в больнице. Как бы Есения не была на тебя обижена, она не смогла отказать сыну, который хочет видеть отца.

Это была замечательная новость. Я тоже очень соскучился по сыну.

— Знаешь племянник, этот мальчик и есть твой шанс вымолить прощение у девушки. Он тебя очень любит, да и Есения не захочет, чтобы и вто…

На последнем слове тётя осеклась, встала, начала убирать со стола, так и не закончив фразу.

— Что ты хотела сказать?

— Ничего. Ой! Мне уже пора, я завтра приду.

Она схватила сумку и быстрым шагом пошла на выход.

— Надежда Семёновна! Не заговаривай мне зубы! Говори, я слушаю.

— Вот же дура старая. Всё таки проговорилась.

Тётя ворчала себе под нос и тихо шла обратно к кровати.

— Ну? Говори уже!

Она вздохнула и сказала.

— Есения беременна.

Я офигел от этой новости сначала, а потом засмеялся.

— Аким? Все нормально? Может врача позвать?

Тётя уже встала, чтобы идти за врачом, но я остановил её.

— Всё хорошо. Просто, я только сейчас вспомнил зачем искал девушку, а когда увидел Дениса, забыл обо всём на свете. А ведь и правда, я же приехал тогда к ней, чтобы сообщить о порванном презервативе, но забыл и сейчас, я просто был счастлив, что всё так случилось.

— Аким, только не сдавай меня, я обещала, что ничего не скажу тебе.

— Обещаю тётя. Спасибо.

Надежда Семёновна посидела у меня еще немного, а потом ушла. Я лежал, смотрел в потолок и снова вспоминал, как очнулся и не сразу понял, где нахожусь. Сначала подумал, что умер, но боль во всем теле говорила, что я всё ещё жив.

Первые дни, я открывал глаза и снова закрывал, мне снились сны и в каждом была Есения. Я видел её, как она улыбается, играет с сыном на детской площадке. Её звонкий, искренний смех, был музыкой для меня. Иногда мне казалось, что я слышу её голос, она говорила, что любит меня. Я так хотел обнять её, сказать, что тоже люблю, но не мог.

Потом сны менялись и я видел, как рядом с любимой стоит другой, он её обнимает, целует и говорит, то что хочу сказать я.

Первое, что я произнёс было её именем. Я так хотел увидеть Есению, но ко мне никого не пускали.

Спустя ещё несколько дней меня перевели в другую палату и ко мне стали пускать посетителей, только её снова не было.

Неужели Есения не хочет меня видеть?