Вот и в эту субботу Матвей вышел на задний двор. Собирался еще в пятницу, тогда и положил в карман склянку с эликсиром жизни. Буквально несколько капель спасли жизнь девушки, когда ее сбил лихой извозчик. Путешествия у него иной раз рискованные случались, потому эликсир лишним не будет. Об одном забота – как бы не разбить случайно. Второй раз заполучить его не удастся, как и создать. Вон у Пеля, который половину жизни алхимией занимается, до сих пор не вышло. Впрочем, с его-то комбинациями Пель мог попасть к удачливому алхимику и вызнать у него секрет эликсира жизни.

Матвей полагал, что кому-то все равно повезет, как графу Бернарду Тревизо с острова Родос. Именно от него попал к Матвею эликсир. И как он потом понял – неслучайно. Граф, опасаясь, что янычары все же захватят его дом, положил в карман Матвею склянку в надежде, что не пропадут его труды. А еще наверняка надеялся, что если его убьют, но Матвею повезет остаться в живых, то он сумеет влить графу в рот несколько капель. Но хоть бы предупредил об этом! Впрочем, тогда ситуация была напряженная, не до разговоров было, решался вопрос жизни и смерти. Граф даже великодушно поступил. И как же подло повел себя Теодоро, желая насильно, обманом вывезти его в Геную. Однако не получилось, чтоб генуэзца черти в аду жарили! Обмана и подлости Матвей не признавал и сам так никогда не поступал.

Уже наученный опытом, сверил по бумажке все комбинации. По тем из них, по каким уже попадал в другие времена, – были отметки. Не приведи бог снова попасть к инквизиторам! Осмотрелся по сторонам и произнес четко набор цифр…

Почти сразу почувствовал горячий воздух, впереди увидел стены крепости и ворота. К ним идет караван верблюдов, тянутся люди. Мимо прошли два рыцаря – в кольчугах, на поясе у каждого меч, на плечах белая накидка вроде плаща, на которой зеленый крест, а ниже него изречение на латинице: «Предкам и оружию». Подразумевалось – верность. Что удивило, шлемов не было, а головы замотаны белыми тряпицами, как у бедуинов в пустыне для защиты от пыли. Только щелка для глаз оставлена.

Когда рыцари немного отошли, Матвей спросил у священника в рясе:

– Это кто такие?

– Не встречал никогда? Это братья из ордена Святого Лазаря, проще говоря – лазариты.

Орден Святого Лазаря был одним из древнейших, основан в 1119 году в Иерусалиме. Вообще-то, все рыцарские ордены – тамплиеров, госпитальеров, тевтонский, иезуитов – были созданы для защиты паломников на пути к святым местам и призрения при болезнях. Создавали госпитали (госпитальеры) и лазареты (от имени святого Лазаря). А позже, когда христиан изгнали из святой земли воины Саладина, лазариты нашли уединенное убежище на острове Лазаретто в Венецианской лагуне.

Первоначально в ордене были здоровые рыцари, потом в него стали принимать рыцарей, больных проказой. Болезнь эта упоминалась еще в Ветхом завете. С 10-го по 14-й век она становится бичом Европы, потому что начинаются массовые перемещения народа. Паломничество в Палестину, скученность, заражение, возвращение в Европу. Болезнь проявляла себя не сразу, имела долгий инкубационный (скрытый) период – от трех до пяти лет!

Название ордену дала болезнь святого Лазаря (финикийская болезнь). Еще в Средние века возник обряд – ритуальные похороны живых людей, страдающих проказой. Собирался совет из лекаря, священника, больных проказой. Вновь заболевшего осматривали. Если болезнь подтверждалась, его переводили в статус мертвеца, совершали символическое погребение. С этого момента заболевший должен был носить специальное одеяние, полностью закрывающее тело и лицо, а также в людных местах звонить в колокольчик и греметь трещоткой, чтобы люди обходили его стороной. В 13-м веке только в Европе существовало 19 тысяч лепрозориев, как правило, при монастырях. Лечить болезнь не могли, но лепрозории являлись своего рода карантинными пунктами, которые способствовали сдерживанию болезни.

Первым симптомом проказы была потеря чувствительности кожи. Заболевший мог взять в руки пышущий жаром чугунок. На ладони сразу вспухали волдыри, а больной не чувствовал боли. Затем на коже лица, ушей и запястий появлялись лепромы – некие узлы, сливающиеся между собой, лицо превращалось в неподвижную маску, которую называли «львиной мордой». Еще один характерный признак начала болезни – выпадение бровей по наружному краю. Затем возникали носовые кровотечения, нос проваливался, лицо становилось жутким. Заболевшие обматывали голову тряпками, чтобы не шокировать окружающих.

Кстати, ересь церковники называли проказой души.

В орден Святого Лазаря принимали как рыцарей, заболевших проказой, так и здоровых. Больные проказой шли в бой, сняв тряпки с голов, с открытыми забралами шлемов, пугая врагов своим видом. К тому же неприятель боялся заразиться. Сражались рыцари яростно, потому что боли не чувствовали. А еще предпочитали умирать на поле боя, чем гнить от болезни и угасать медленно, в мучениях. Противники рыцарей ордена боялись, потому что после страшных ранений, после которых здоровые упали бы от болевого шока, прокаженные продолжали сражаться, например, получив ранение в живот или с отрубленной конечностью, как берсерки среди викингов.

Болезнь не щадила никого: болели простолюдины, дворяне и даже король Иерусалима Болдуин IV. Заболевшие проказой паломники находились за крепостными стенами, у ворот святого Стефания, за пределами города. И этот палаточный городок многие старались обходить стороной. Горожане на работу прокаженных не брали, опасались, поэтому те жили на милостыню, которую собирали у храмов.

Матвей, не имевший признаков проказы, беспрепятственно прошел мимо стражников в город. Положение, как всегда, сложное. В кармане ни медяка. И он не рыцарь, чтобы примкнуть к лагерю какого-либо ордена. И профессии, востребованной в Иерусалиме, тоже нет. Не сапожник, не скорняк, не кузнец и даже не лекарь, потому что ни одной местной травы не знает. Максимум, что может, так это делать перевязки, но и перевязочного материала нет.

На небольшой площади увидел толпу народа, люди в очередь выстроились. Подошел поинтересоваться. Оказывается, какая-то благотворительная организация бесплатно раздавала лепешки. И Матвей пристроился. Чем ближе к раздаче, тем сильнее запах свежеиспеченных лепешек. В очереди были пилигримы из многих стран, которые пришли к Храмовой горе, к месту упокоения Христа. Кто-то по дороге был ограблен разбойниками либо бедуинами, другие изначально не имели средств и жили на подаяние. И весь путь в Палестине, от побережья до Иерусалима, был усеян костями паломников.

Различные монашеские ордены в Европе собирали пожертвования, на эти деньги нанимали корабли для перевозки пилигримов, подкармливали. Скудно, по средствам, но какое-то время прожить можно. А еще монахи обустраивали вокруг города палаточные городки, где можно было укрыться от палящего солнца, ветра с песком. В случае нападения мусульман паломники могли быстро спрятаться за городскими стенами.

Лепешку Матвей получил, пробормотав на латыни: «Славься, Мария, Пресвятая Богородица…» Вцепился зубами, вырвав из лепешки изрядный кусок. Вкус просто восхитительный. К лепешке бы еще миску похлебки, совсем славно было бы.

После съеденной лепешки сил прибавилось, думалось легче. Стоявший рядом паломник подсказал, где палаточный лагерь. Матвей побрел в указанном направлении. Возле больших шатров увидел стол, на скамье сидит писец, рядом на шесте развевается на ветру белый флаг с зеленым крестом. Матвею все равно, какой из орденов устроил временный приют. Ему надо несколько дней осмотреться, палатка вполне устроит.

Сидевший за столом монах окинул взглядом Матвея и сказал:

– Не калека, не болен, высок и силен. Почему бы тебе не вступить в Орден лазаритов?

Матвей впервые после слов монаха обратил внимание, что все окружающие его мужчины ему по плечо. На их фоне он смотрелся просто великаном. Откуда ему было знать про акселерацию, когда каждое последующее поколение больше своих предков?