Но что-то мне подсказывало, что настоящая жена не заявится. По крайней мере, сегодня. Слишком уверенно вёл себя мужчина. Ни бегающих глазок, ни мутного мычания, ни нервных движений. На всё это я уже в исполнении Лёньки так насмотрелась, что замечала мгновенно.

Поднявшись по широкой лестнице, которой явно недоставало более яркого освещения, красавец привёл меня в такой же полутёмный коридор. Но здесь хотя бы не было ступеней, и я не рисковала, запутавшись в широком подоле, растянуться на полу.

Не желая лишний раз раздражать и без того недовольного мужика, я ускорила шаг. Но успела дойти только до середины коридора, как железная рука заставила меня остановиться.

– Возможно, у вас ещё были какие-то планы, но ночью хотя бы иногда надо спать, – с заметным раздражением выдал хозяин и развернул меня к высокой двустворчатой двери: – Прошу.

Он толкнул створку, и я застыла как громом поражённая, буквально натолкнувшись взглядом на большую двуспальную кровать: «Ох, об этом-то я не подумала…»

Хозяину терзания гостьи были до лампочки. Он мягко, но настойчиво подтолкнул меня внутрь.

Машинально сделав несколько шагов, я остановилась, ноги по щиколотку утонули в длинном ворсе ковра. В камине жарко пылали дрова, наполняя просторную комнату приятным теплом. Здесь было куда уютнее, чем в большой гостиной. Имелись и гардины, и подушечки, и книги, и безделушки. Но я всё это едва заметила. Взгляд словно приклеился к кровати.

Нет, хозяин особняка мне, конечно, нравился. И чисто внешне, и своей спокойной сдержанной манерой общения. Подобные мужчины никогда не обращали внимания на таких простушек, как я, и вряд ли когда-нибудь обратят. Но вот так, с бухты-барахты прыгнуть в кровать с пусть и приятным, но всё же незнакомцем, была не готова!

– Э… Молодой человек… В смысле мой… господин?

А что, собственно, говорить-то? Вздумай он настаивать, ответить нечем. Ну что я смогу противопоставить этой горе мышц, которая с лёгкостью усаживала меня на лошадь, даже дыхание не сбив?!

Тем не менее сдаваться, что называется, без боя тоже не вариант. Вроде адекватный, сдержанный… Может, он примет во внимание аргументы?

Но продолжить начатую фразу не удалось, едва я открыла рот, как мужчина выпустил мой локоть и кивнул, обозначив поклон:

– Спокойного сна, леди. Пойду к себе.

– К себе? – повторила я с заминкой.

– Если хотите предложить что-то иное, – мужчина прикрыл глаза, – то, пожалуй, откажусь, устал сильно. Или вы настаиваете?

– Нет-нет, – спохватилась я. – Доброй ночи, мой лорд.

Наверняка ляпнула что-то не то. Его брови мгновенно взлетели на лоб, по лицу пробежала тень удивления, но уже секунду спустя мужчина совладал с собой. Вернулись спокойствие и едва заметная печать усталости, он снова кивнул и молча вышел из комнаты. С мягким стуком закрылась дверь. Чуть колыхнулось от сквозняка пламя в камине, разбросав по стенам причудливые отблески. И я осталась одна.

Одна в чужой спальне, в чужом доме, да ещё и в чужом теле. Впрочем, сейчас одиночество меня вполне устраивало. Особенно в последнем случае. Перспектива обзавестись раздвоением личности не соблазняла. А вот всё остальное…

Я воровато оглянулась на дверь и, приметив солидную задвижку, больше похожую на засов, метнулась туда. Относительная безопасность добавила смелости, и я принялась озираться.

Электричество в этом доме отсутствовало как класс. Ни выключателя, ни лампочек. Зато имелись большой канделябр и несколько подсвечников. Едва не расплавив несчастные свечки в пламени камина, я обзавелась средневековым фонарём.

Комната была более чем обжитой. Кто бы ни обустраивался тут, но себя он, точнее, она, любила безмерно. Подушки и подставки для ног, книги и безделушки, тонконогие столики с напитками и сладости в ассортименте… И портреты! Они занимали каждый свободный простенок! Только в спальне их было пять штук. Два украшали стену в большой гардеробной с длинными рядами одежды и обуви. А ещё на один я наткнулась в роскошной ванной комнате. И везде была изображена одна и та же женщина-фея, невинная и порочная одновременно. Та самая, которую я видела в зеркале всего полчаса назад.

– Да быть того не может! – выдохнула я, плюхнувшись на кровать полчаса спустя в полном раздрае. – Попала…

В душе крутилась такая адская смесь из радости и ужаса, что меня даже слегка мутило. Новый мир, новое тело, новая жизнь! Этот набор способен испугать кого угодно, особенно когда получается в реальной жизни, а не на страницах любимых книг. С другой стороны, терять-то мне на самом деле было нечего. Не по Лёньке же плакать, в самом деле.

Звали меня теперь не Фаина Иванова, а Фрейа из рода Среброликих. Это выяснилось благодаря парочке писем, которые нашлись на столике у окна. К счастью, кроме внешности, мне досталось ещё и умение читать-писать. Сообразив, какой опасности избежала, я запоздало вздрогнула. На внезапно поглупевшую жену, пожалуй, не хватило бы даже непоколебимого спокойствия моего синеглазого незнакомца.

Впрочем, уже не совсем незнакомца. Ночной всадник приходился Фрейе, а теперь и мне, мужем. Это я узнала из тех же писем: запоздалые поздравления со свадьбой, шаблонные пожелания и прочая ерунда.

– Ну что, Файка, просила мужа – получай! – с нервным смешком вспомнила я полузабытое желание, загаданное под бой курантов на прошлый Новый год. Лёнька тогда устроил очередной безобразный скандал, испортив праздник. Вот я и выдала: «Хочу нормального мужа, спокойного, красивого и богатого». Кто бы мог подумать, что оно вдруг сбудется. Правда, новоприобретенный муж, похоже, не питает к супруге нежных чувств, просто терпит. Но не скандалит, гадкими словами не ругается и вообще ведёт себя образцово. А что не любит, так сами, мадам, виноваты, надо было желания точнее высказывать.

– Знала бы, что оно сбудется, загадала бы любовь и восхищение, – проворчала я себе под нос и неожиданно широко зевнула. Широкая кровать манила множеством подушек и явно пуховым одеялом, и разбираться с обстоятельствами попаданства прямо сейчас резко расхотелось.

– Завтра. Подумаю об этом завтра…

Пришлось повозиться, выпутываясь из непривычного платья. Кажется, я заодно развязала парочку чисто декоративных бантиков, а одну оборку и вовсе оборвала, но мне было уже всё равно. Перегруженный озарениями мозг работать отказывался.

Сама не заметила, как уснула. А утром я в полной мере ощутила, что такое на самом деле – быть попаданкой!

Открывать глаза не хотелось, хотя я чувствовала, что прекрасно выспалась. Не желая расставаться с таким замечательным сном, лежала спокойно, согревшись под одеялом, и вслушивалась в тишину, поджидая неизбежный трезвон будильника. А его всё не было.

Зато воздух пах какими-то незнакомыми ароматами и немного костром. Я осторожно открыла один глаз, а потом второй. Надо мной нависал низкий свод расшитого балдахина, в высокое стрельчатое окно заглядывал серый рассвет, а у резной двери мялась молоденькая девчонка в подозрительно знакомом коричневом платье с передником.

– Госпожа изволит просыпаться? – тихонько поинтересовалась она.

Я рывком села. Девчонка шарахнулась назад, со стуком ударившись затылком о створку двери.

– Простите, госпожа!

– Всё нормально, – отозвалась я, опять подивившись своему новому голосу. Даже со сна он звучал, как игра серебряных колокольчиков.

– Изволите вставать, госпожа?

– Изволю, – буркнула я и с намёком посмотрела на дверь.

Намёк пропал даром. Девчонка проскочила вперёд, потянула за шнуры, окончательно раздвигая неплотно задёрнутые гардины. Приоткрыла дверь, за которой я вчера видела роскошную ванную, и застыла у кровати с какой-то расшитой тряпкой в руках.

Всё это время я так и просидела в кровати, наблюдая за суетой.

Может, здесь принято помогать? Считается, что благородная леди из рода Сребромордых не способна сама вылезти из-под одеяла? Я с подозрением поглядела на служанку.