Парусник пришвартовался у каменной пристани и мы сошли на берег. Снующий на пристани народ не обратил никакого внимания на прибывший корабль. Таких здесь десятки. Лишь несколько горожан узнали Ахиба и склонились перед ним в глубоком поклоне.

На пристани кипела портовая жизнь. Разгрузка и погрузка судов, купцы наперебой скупали прибывший товар, соревнуясь меж собой и перебивая цену. Они яростно спорили и жестикулировали и, казалось, вот вот подерутся. Но никто не обращал на это внимание, кроме изумленного Герта. Чем громче кричишь, тем убедительней торг – таков восточный темперамент. Урвав нужный товар, “оптовики” понукали носильщиков и рабов. Те, не обращая внимания на крики и ругань, неспешно грузили только что купленный товар на запряженные лошадьми повозки.

– О боги, кто это?! – воскликнул Герт, тыча пальцем на приближающуюся повозку. – Что за уродливые горбатые твари? Какие они огромные…

– Их называют верблюдами, – ответил я.

Ахиб удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. К нам подкатила роскошная повозка похожая на карету, но вместо крыши ее верх венчал расшитый бисером огромный бархатный балдахин.

Один из погонщиков, словно обезьяна, резво спрыгнул с верблюда и с поклоном распахнул перед Ахибом позолоченную дверцу кареты.

– Прошу садиться, – широким жестом эмир пригласил нас в повозку.

Повозка затряслась по каменной мостовой. Мимо сновал разношерстный люд: торговцы в белых просторных одеяниях и тюрбанах, босые городские воришки, воины в облегченных доспехах накинутых на длинные подпоясанные рубахи, женщины в закрытых одеяниях до самых пят, работяги-оборванцы, знать в тяжелых одеждах расшитых бисером и золотом, полуголые ныряльщики в набедренных повязках.

Тесная кривая улочка вела к огромному замку с круглыми приплюснутыми куполами. Верблюды вальяжно вышагивали, покачивая головами на длинных изогнутых шеях. Встречный люд почтенно расступался перед княжеской каретой.

– Княжество Гафас простирается вдоль побережья на многие недели пути, – поведал нам Ахиб. – Вглубь материка уходит не далеко, дальше начинается пустыня, за которой расположены другие княжества государства Исмар.

– На всем материке одно государство? – спросил я.

– Одно государство объединило множество княжеств. За его пределами много кочевых народов, не признающих власть Собрания Эмиров. Ими управляют вожди и старейшины. Мы стараемся сосуществовать с ними в мире, нас связывает торговля. Кочевники-скотоводы снабжают княжества мясом и шерстью, мы даем им ткани, изделия ремесленных и гончарных мастерских.

– Почему вы не захватите их земли? – удивился Герт.

– Там ничего нет кроме пустынь и засушливых горных пастбищ, – ответил эмир. – Лишь кочевники приспособлены разводить овец и верблюдов в таких условиях.

– Но можно захватить кочевников, сделать их рабами и пусть разводят скот для Исмара, – не унимался Герт.

– Это вольные и своенравные племена. За каждым рабом надсмотрщика не поставишь…

Карета въехала в белокаменный двор замка. Стражники в цветастых одеждах встречали своего господина.

Нас проводили в просторную гостевую палату, устланную коврами и расшитыми подушками. Великолепие зала поражало богатством и изяществом отделки. Золотой орнамент на стенах и арках переливался и искрился тысячами оттенков. Диваны на резных ножках приглашали присесть. Прямо из палаты можно было попасть в небольшой сад с раскидистыми пальмами и диковинными растениями.

Герт раскрыл рот, уставившись на необычную обстановку:

– Вот это да… К чему такая роскошь?..

– Роскошь не порок, – ответил я. – В моем мире точно.

– Этот замок мне достался от отца, – сказал Ахиб, а ему от его отца. Каждое княжество возглавляет эмир. Эмиры тщеславны и горделивы. Издавна они тягались между собой в богатстве родовых замков. Чем выше статус эмира, тем богаче дворец. Мой замок не самый роскошный по меркам Исмара.

Мы бухнулись на бархатные диваны. Рядом сновали слуги, расставляя на низких изящных столиках восточные яства.

– Я хочу угостить вас вином, – торжественно произнес Ахиб, будто хотел удивить. – Это настоящее вино… Прошу простить меня за некоторую грубость, но та гадость, которую вы пьете на своей родине – не вино. Благородное вино производится из отборного винограда и выдерживается в подвалах многие годы.

На столики поставили вытянутые бутыли из темного стекла. Слуги наполнили позолоченные бокалы.

– Выпьем за дорогих гостей, – эмир первым поднял фужер.

Я рефлекторно понюхал бокал. Яда вроде нет…

– За гостеприимное княжество Гафас, – улыбнулся я в ответ.

Из глубины зала полилась музыка. Восточный мотив переливался струнами диковинных инструментов и позвякиванием цимбал.

Я отпил вино и не поморщился. Никогда не был поклонником напитка горцев, считая его кислым и терпким. Но этот бокал я опустошил с огромным удовольствием. Может долгое путешествие утомило, а может прав, чертяка восточная, – настоящее вино только здесь. Все что жил раньше – все зря…

На середину зала выплыли три черноволосые дивы в сверкающих одеждах, чуть прикрывающих грудь и бедра. Смуглая кожа отливала бронзой, большие темные глаза смотрели на нас с легким прищуром. Герт поперхнулся вином, но быстро взял себя в руки.

Громкость музыки усилилась и танцовщицы закружились. Их стройные тела, словно ведомые неосознанным призывом, перемещались в такт музыке и выгибались, посылая движение волной от головы до носочков босых ног, увешанных браслетами и золотыми колокольчиками.

Казалось, танцовщицы отрешились от всего. Ничего кроме мелодии, ничего кроме ритма. Только бедра и живот синхронно двигались. Их станы изгибались, снова и снова посылая волну движения вниз, ноги то переступали на месте, слегка отрывая стопы от пола, то проделывали дорожку шагов – вправо, влево, вперед, назад. Девушки то застывали, то кружились, приседали и снова поднимались и тянулись вверх…

Герт забыл про угощения и просидел с открытым ртом все три танца, которые исполнили для нас танцовщицы.

– Хорошо быть эмиром, – выдохнул он, когда дивы кокетливо оглядываясь, скрылись за дальней аркой.

– Не так все радужно, – поморщился Ахиб. – У княжества могут быть недруги. Бремя ответственности за свой народ – превыше других стремлений. Хороший эмир – отец для своего народа, защитник земель пращуров.

– Зачем хранителю земель пращуров брать в жены иноземку? – капнул ядом я. – Королева Тэпия не сможет оставить свое королевство.

– Возможно я не такой хороший эмир, и смогу оставить свое княжество.

Выжженная солнцем полупустыня бескрайними просторами окружила цепочку всадников. Солнце только проснулось, но уже припекало, выглядывая из-за низких холмов. Просторные белые одежды, дарованные нам с Гертом, спасали от палящих лучей.

– Сейчас загонщики начнут, – сказал Ахиб пришпорив лошадь. – Мы вытянемся в цепочку. Антилопы побегут на нас, приготовьте луки.

Гостевая охота обещала быть интересной. Араб заверил, что дичи в его угодьях много, и мы с Гертом залегли в небольшой ложбинке, привязав коней поодаль.

Где-то затрубили горны. Цепь загонщиков показалась из-за дальней сопки. Их силуэты расплывались от восходящих потоков горячего воздуха. Словно сказочные джины, плыли они по степи, не касаясь земли.

Герт нетерпеливо теребил стрелу:

– Ну где обещанные олени?

– Антилопы, – поправил я.

– Все одно, если с рогами то олень, если характер скверный, то козел. Анитилоп я не знаю, не видел… А чтобы стать козлом некоторые люди даже не прикладывают никаких усилий – они просто живут своей обычной жизнью.

– Тихо… Бегут, – я наложил стрелу.

Ахиб с несколькими арабами затаился где-то дальше в низкорослых кустиках.

Послышалась дробь копыт. Герт усиленно таращился в горизонт, пытаясь разглядеть приближающихся в утренней дымке “оленей”.

Обратившись в первача, я почувствовал еле уловимый запах… Это не антилопы… Волоски на моем теле вздыбились, я весь обратился в слух. Запах хищников стал явственней. Запах кошек?..