Замечаю, как дёргается жилка у него на виске. Он становится ещё более хмурым, закрытым. Смотрит на меня исподлобья и качает головой недоверчиво.

– Юль, перестань, – произносит даже как-то снисходительно. – Я понимаю, что ты готова на всё, чтобы меня удержать. Но настолько низкое и бессовестное враньё – это уже перебор. У тебя что, совсем гордости нет.

– Но я… – начинаю возмущённо и осекаюсь, встретившись с его ледяным взглядом. Он извлекает кошелёк из кармана брюк и достает оттуда несколько банкнот.

– Это на такси, – говорит, чуть смягчившись. – Пожалуйста, убедись в том, что выберешь безопасный сервис. И насчёт своих вещей не волнуйся. Всё будет в сохранности до тех пор, пока ты не надумаешь их забрать.

Он кивает на прощание и закрывает дверь перед моим носом. Хочется закричать от боли и отчаяния. Как же всё это несправедливо! Наверное, если бы он не строил из себя само спокойствие, а бросал бы в мой адрес оскорбления и унизительные обвинения, мне было бы проще. Тогда среди потока грязи, я смогла бы вычленить причину, из-за которой он поступил так со мной. Сейчас же всё, что мне остаётся – это гадать.

Отчаяние, боль и страх толкают на безрассудные поступки. Мне хочется ломиться в закрытую дверь до тех пор, пока меня не впустят внутрь. И даже если мне придётся разодрать руки в кровь, мне всё равно. Мне вообще всё равно, что со мной будет. Мой любимый, единственный мужчина в моей жизни отверг меня. Я готова кричать ему в окна, что намеренно не стану вызывать такси. Пусть меня задерут бродячие собаки! Или маньяк какой-нибудь поймает!

– Вот только… тебе ведь не будет дела даже в этом случае. Да, Егор?

Я бросаю последний взгляд на окна с моими любимыми шторами и ухожу. Нужно быть умницей и позаботиться о себе. Пусть сейчас он мне не верит, но очень скоро мой живот начнёт расти. И тогда он больше не сможет сказать, что мои слова – ложь. Я найду способ заставить его услышать меня. Заставлю вновь полюбить, чего бы мне это не стоило. Паша был прав, жалость к себе мне в этом деле не помощник. Меня ожидает битва за сердце любимого мужчины. Моя соперница привлекательнее и явно хитрее, а значит, я должна стараться в два раза больше. Я вызываю такси и еду в город. К маме с папой стыдно идти. Они ведь так радовались, когда были у нас на новоселье. Не могу их расстраивать. Переночую в гостинице, а завтра попробую подыскать квартиру.

– Ой, Юлия Алексеевна, а вы сегодня на автобусе? – коллега по кафедре Светлана Васильевна догоняет меня у самых дверей в учебный корпус.

Холодная дрожь пробегает по спине. А я ведь ещё в той же самой одежде! Надо было хотя бы на первое время сумку собрать, раз уж была там! Ну, что я за дурёха?

– У мужа дела с утра были, – отвечаю я, приветливо улыбаясь. Господи, как же неловко врать.

– Дела, да? – с такой же фальшивой улыбкой переспрашивает коллега.

Чувствую себя полной идиоткой. Словно она знает, что Егор меня бросил. А что, если и вправду знает? Ведь роман Егора с той студенткой явно не вчера начался. Может, она уже в курсе? А со временем всё больше и больше людей будет узнавать. Представляет ли Егор, в какой скандал вляпался? Едва ли его будут уважать коллеги после того, как узнают что он бросил беременную жену ради студентки. Коллектив-то у нас женский в основном. Его и попросить с работы могут, если большой шум поднимется. Нет, надо поскорее что-то предпринять! Пусть мне больно и обидно, но я не хочу, чтобы его уволили. Он ведь с детства мечтал преподавать.

Тяжело вздыхаю и иду в лекционную аудиторию. Сегодня я опять подменяю заведующую у старшекурсников. Очень надеюсь, что у этой Марии хватит чувства такта, чтобы не приходить на занятие. Не представляю, что буду делать, если увижу её.

Ещё до того как занять место за преподавательским столом, замечаю косые взгляды студенток. Вот чёрт! Она не только здесь, ещё и подружкам своим разболтала про свою интрижку с преподавателем. Теперь понятно, откуда взялись все те насмешливые взгляды. Ощущаю дрожь в ладонях и сжимаю их кулаки. Что ж, веселитесь, пока можете.

Ну, что за несправедливость? Я же пострадавшая сторона, так почему я ещё и чувствую себя виноватой? А эти студентки глядят на меня злорадно. В их взглядах читается: «И где твоя любовь на всю жизнь?» И никуда от этого не скрыться. Даже в столовой. И кусок не лезет в горло.

– А что это вы, Юлия Алексеевна, и не ели ничего? – спрашивает меня буфетчица.

– Да как-то нехорошо себя чувствую, – отвечаю я морщась.

– Ясно-ясно, – произносит она со странной улыбкой. – Но вы всё равно потом покушайте. Без этого никак. И не перенапрягайтесь.

Я бросаю на неё недоверчивый взгляд. Неужели догадалась о беременности? Вот так быстро? И что мне делать теперь? Подтвердить или опровергнуть? Так и не найдя ответа, я благодарю и ухожу. Возвращаясь на кафедру, понимаю, что мне нужно срочно заняться поиском квартиры. Но я совершенно не чувствую в себе сил. Меня одолевает физическая слабость.

– О, Егор Александрович, давненько вас не было видно! – восклицает Ирина, и я вздрагиваю от неожиданности. Не знаю почему, но я будто не ожидала увидеть его так скоро. Робея оборачиваюсь на него и встречаюсь с растерянным взглядом.

– Привет, Юль, – бросает он и отводит глаза. Я, не найдя в себе сил ответить, лишь легонько киваю. Он такой же, как и всегда, может быть, лишь немного понурый. Это даёт мне надежду, что для меня ещё не всё потеряно.

Егор быстро берёт свой журнал и уходит. Ирина задумчиво провожает его взглядом до двери.

– Вы поругались, что ли? – спрашивает неожиданно.

– Да нет, вроде, – отвечаю, справившись наконец с онемением. – А что?

Ирина только пожимает плечами и вздыхает. Мне хочется расплакаться и рассказать обо всём хоть кому-то. Сколько бы я не крепилась, сколько бы не гнала эмоции прочь, от них всё равно никуда не деться. На экране телефона отображается входящий вызов от Паши. Дрожащими руками я хватаю телефон и ухожу в преподавательскую уборную.

– Как ты, Юль? – спрашивает он участливо.

– Нормально, – отвечаю, пытаясь не выдавать расстройства.

– Я тут подумал… В прошлый раз я перегнул палку. Твои эмоции важны. Ты не должна их подавлять. Если тебе грустно, то грусти. Главное, чтобы эти эмоции не затягивали тебя слишком надолго и не перерастали в нечто более серьёзное.

Я слушаю его вкрадчивый, спокойный голос, и слёзы катятся по щекам. Не уверена, что могу рассказать ему, что я совсем одна и как мне страшно. Что я не могу никому открыться, ведь я преподаватель. Вся моя жизнь на виду у моих студентов.

– Спасибо тебе, Паш, – произношу сквозь всхлипы.

– Да не за что пока, – отвечает он. – Ты приходи ко мне в офис. Тут мы с тобой сможем поговорить спокойно. И не бойся ничего, ты не одна.

Сердцебиение ускоряется. Я с силой сжимаю телефон. Как же мне хотелось услышать хоть от кого-нибудь эти слова!

– Я приду, – обещаю решительно. – Сегодня у меня пары допоздна. Но завтра я после обеда свободна, так что приду.

– Ну, вот и славно, – с улыбкой в голосе отвечает Паша. Совсем на чуть-чуть на душе становится теплее.

Кажется, будто я наконец увидела свет в конце этого непроглядного пути. Паша согласился мне помочь. От этой мысли я немного приободряюсь и прихожу в себя. Возвращаюсь на кафедру и берусь за свои преподавательские дела.

– Юль, вы с Егором сильно заняты сегодня? – звонок мамы будто гром среди ясного неба. Впрочем, моё небо едва ли можно считать ясным.

– А что такое? – спрашиваю осторожно. Сердце в груди колотится как сумасшедшее.

– Помнишь, тётю Алёну из Екатеринбурга? – спешно начинает объяснять мама. – В общем, она у нас проездом, хотела с вами увидеться. Со свадьбы ведь вашей не приезжала.

– Егор будет занят, а я приеду, – отвечаю, чувствуя, как опять всё холодеет внутри.

– Занят? – повторяет мама удивлённо. – Но он ведь заберёт тебя вечером?