— Оставлю, что ж делать…

— Благодарю тебя, Огневик. В сиротском доме завсегда с радостью примут, уж я-то это наверняка знаю, — только и сказала.

Огневик протрещал что-то невнятное. Не на такой ответ рассчитывал. Почесал голову, послав вверх, к шумевшим ветвям, сноп ярких искр, а потом бахнул:

— Я чего сказать-то пришел: праздник, того-самого, скоро.

— Что за праздник? — спросила настороженно.

— А разве хозяин не сказывал? — притворно Огневик вздохнул. Дождался, пока девица головой мотнет и поспешно ладони ко рту прижал: — Ой, болтун я, болтун! Тогда умолкаю. Это уж он сам пускай расскажет. Вам, хозяйка, знать про то обязательно надобно. Гости-то прибудут такие, что… — умолк и глаза к небу взвел.

— Гости, говоришь? Сюда прибудут? — не поверила.

— А как же! — охотно Огневик подтвердил. — Каждый год после обряда собираются, традиция такая, испокон веков начало берет!

— А что за гости-то? Из-за моря кто?

— Не могу сказать, — развел руками Огневик и в голос сожаления напустил такого, что и сам поверил. — И рад бы, да не могу. Только вот неправильно, что хозяин-то ничего не сказал, платье ведь понадобится вам, хозяйка, да украшения. Там такие гости прибудут, что никак нельзя перед ними распустехой предстать. Пир-то я устрою, как и всегда, я привычный, а вот рассказать все хозяин должен, потому как госпожа Метелица прибудет. Ну да про нее-то он наверняка упоминал.

— Госпожа Метелица? — переспросила девица, а у самой, Огневик видел, белый лоб морщинками пошел. — А это еще кто такая?

— Ой, неужто и про нее смолчал? — «удивился» Огневик, от радости едва ли не приплясывая. — То гостья хозяина вулкана особая, ей ведь не сообщили, что вы-то, хозяйка, живы остались, а ну как она ежели узнает да разгневается?

— В толк не возьму, отчего это она разгневаться должна?

— Так ведь гостья… особая, — выразительно повторил Огневик и умолк, давая девице время понять.

— Особая, выходит, — протянула та.

— Частенько наведывается к хозяину вулкана. Утешает. — Огневик сделал испуганный вид и даже оглянулся для порядка. — Ой, молчу-молчу, а то опять сболтну лишнего, а хозяин меня потом накажет.

Видел, что хозяйка губу закусила и взгляд отвела. Видел, как на щеках ее красные пятна выступили, а грудь начала выше вздыматься, будто девице воздуха не хватало, и тут же подумал, не сделал ли хуже.

— Надо же, а говорил раз-то в пять лет и не тому обрадуешься! — произнесла гневное и непонятное, но таким голосом, что Огневик совсем запечалился.

Да ведь он и хотел только любопытство в ней пробудить, чтоб она к хозяину вулкана пошла, а уж тот бы ей про праздник рассказал. А теперь выходило, что она еще пуще гневаться стала! Э-хе-хех, не понять-то ему людей никогда!

Встала девица со скамьи, прошлась под яблоньками туда-обратно, потом замерла напротив духа.

— Дела мне нет до праздника этого, Огневик.

— Как это — нет?

— А вот так. Или хозяин вулкана так смерть мою решил отпраздновать?

— Непонятное вы, хозяйка, говорите. Неужто опять заболели? — заволновался дух.

— Слышала я разговор ваш с хозяином вулкана.

— Какой такой разговор? — дух опять голову почесал. Перестал совсем понимать, что девица в виду имеет.

— После Ночи Костров. Не притворяйся. Все я слышала. И про то, как надоела ему супруга. И про то, как хозяин вулкана от меня избавиться хочет.

Огневик едва ль на месте не подпрыгнул.

— Того-самого, хозяйка, не так все, это самое! А то самое, что на самом-то деле… — запутался в словах, тряхнул головой, потом махнул рукой: — А ну за мной ступайте!

* * *

Не знала, что заставило духа послушаться. Опомнилась только, уж когда он в покои хозяина вулкана огненным шаром вкатился, а я на пороге замерла.

— Вот оно, туточки и лежит! Забыл про него хозяин, как есть забыл! — кричал Огневик, устремляясь к столу. — Сюда, хозяйка, сюда! Пришло-то в футляре из сыромятной кожи, потому как знают все, что с бумагой не дружен я, ведь почту сам хозяину вулкана отношу, а теперь-то дотронуться до письмеца уже не смогу.

Вошла в комнату, а сама прислушивалась, стучит ли молот. Стучал. Вторил ударам моего сердца. Подступила к столу, увидела писем ворох, но Огневик на одно указывал, по которому морозным узором выведено было: «Хозяину вулкана от госпожи Метелицы».

— Возьмите, хозяйка, да читайте.

Думала отказаться, но руки быстрее решили. Подняла и развернула послание. Глаза по витиеватым строчкам — их всего две и было — пробежали прежде, чем совесть проснулась.

'Мой огненный,

Прибуду в ночь, когда горные ветра полетят на север. Принесу с собой прохладу, что уймет боль твоего горячего сердца. Жди.

Твоя снежная Вея'.

— И зачем же это прочитать должна была? — спросила гневно, выпуская письмо из пальцев. Казалось, каждое слово глаза обжигало, а от послания искрами ледяными пальцы колет. А еще имя это — Вея, — от которого так и сквозило близостью и сокровенностью.

— Так ведь про госпожу Метелицу хозяин вулкана и говорил! — зачастил Огневик. — Не про вас! Ее здесь видеть не желает, потому как вы супруга его теперь!

Смотрела на белый лист письма, словно на притаившуюся гадюку.

— Что это за Вея такая, Огневик? — произнесла и сама удивилась тому, как голос глухо звучит.

— Охранительница снегов. Госпожа морозных ветров и серебряного инея. Далеко на севере обитель ее, за тремя морями, но частенько прилетает к хозяину вулкана, чтоб, значится, того-самого…

Все сильнее хмурилась с каждым словом Огневика. Утешительница… Прибудет, чтоб унять его печали… Так задумалась, что сперва и не осознала — уж не одни с Огневиком.

— Зачем в мои покои пожаловала? И здесь порядок навести решила? — донеслось из-за спины колючее.

Голос хозяина вулкана мысли будто серпом рассек. Заблудившееся сердце в горле запрыгало. Обернулась поспешно.

Посмотрел — и повеяло жарким ветром.

Сложила руки на груди, чтоб хоть какую-то уверенность обрести. Да какой в том толк! Все одно ведь знает, что письмо читала. И слышал, как у духа про Вею эту выпытывала. Чувствовала — не сто́ит приходить! Да и позабыла совсем, что огонь своему хозяину послушен. Вон как в камине пламя бурно возмущается.

У рта хозяина вулкана суровая складка залегла, я же выше голову вскинула. Не могла не окинуть его взглядом, ведь не видели друг друга, почитай, несколько дней. Потная рубаха тело плотно облепила, могучая грудь ровно вздымается. Волосы в хвост собраны, видать, чтоб работе не мешали. Искры багряные в них так и вспыхивают. А на предплечье метки завитки огненные сияют. Даже не глядя знала, что и моя точно так же светится.

— Ты не стесняйся, — продолжал. — Молот могу принести, чтоб сподручнее было. Вон кровать, давно хотел ее сменить. Или тебе шкаф по нраву? Тоже можно. Главное, не за один раз-то все прибирай, а то вымотаешься.

Ощутила, как мучительно-жаркий румянец лицо залил. Огневик опередил — вместо меня ответил:

— Это я, хозяин, того-самого, супругу-то вашу сюда позвал, — виновато протрещал, — чтоб письмецо ей, значится, от госпожи Метелицы показать.

— Зачем? — вскинул смоляную бровь хозяин вулкана, переводя тяжелый взгляд на духа. — Я тебе такого не велел.

— Так супруга ваша…

— Я сама за себя скажу, Огневик, язык-то еще не отсох, — перебила духа. Хозяин вулкана на меня глянул. От его взгляда огненного колкие мурашки разбежались по всему телу. — Думала, от меня избавиться хочешь. Слышала твой разговор с Огневиком после Ночи Костров.

— До того, как в кузне моей порядок навела? — спросил хмуро.

Не ответила, плечом только дернула. Да и что тут скажешь…

— Надо было меня прямо спросить, а не кузню мою крушить.

Словно наяву увидела обгоревший остов печи. Уперла руки в бока.