– Ладно, – сказал Степан, вставая. – Допивай чай, и поехали. Посмотришь дом, а там решишь, что дальше делать.

У Степана зазвонил мобильник, и я снова от неожиданности вздрогнула, что не скрылось от его внимательных глаз.

Он принял звонок и вышел из кухни на террасу. Три пса радостно заскулили при виде хозяина. А я, быстренько доев бутерброд, запила его уже остывшим чаем, помыла чашки и оставила их на подставке возле раковины. Я привыкла следить за чистотой в доме и никогда не оставляла грязную посуду – Денис этого не любил.

Я вышла на крыльцо, где оставила сумку с вещами. Ее там не оказалось. Зато из-за дома раздавался звук заведенного автомобильного двигателя. Обогнув здание, я увидела, что Степан выгнал машину из гаража: огромный внедорожник, заляпанный грязью.

Степан открыл дверь, приглашая меня забраться на пассажирское сиденье.

– Не успел помыть, – истолковав мой растерянный взгляд по-своему, сказал он. – Как раз собирался сегодня доехать до автомойки.

– Вы не видели мою сумку? – спросила я.

– Да вон она, на заднем сиденье.

Я облегченно вздохнула и, забравшись в машину, пристегнула ремень. Степан вырулил на дорогу. Вслед нам понесся собачий лай.

Я не совсем поняла, зачем ехать до дома Любаши на машине, если можно дойти пешком, но тем не менее промолчала.

– Тут от Усть-Манской по лесной тропинке до меня не особо далеко, но там машина не проедет, – словно услышав мой незаданный вопрос, объяснил Степан. – А Любашин дом стоит в стороне, за излучиной реки. От меня к ней можно только по дороге добраться, с тропки хода нет.

– А по дороге далеко?

– Отсюда – минут тридцать пешим ходом.

Я кивнула и уставилась в окно, за которым тянулся высокий таежный лес. Я знала, что река была где-то совсем рядом, но, видимо, здесь берег поднимался, а русло оставалось в низине. Я вспомнила, что пока шла по деревенской улице, дорога все время забирала в гору.

Вскоре мы подъехали к небольшому дому, сложенному из толстых брусьев. Вокруг него виднелся покосившийся забор из штакетника. Сам дом почернел и выглядел неприветливо. Сад перед домом зарос бурьяном.

Степан выбрался из автомобиля. Я вышла следом.

– Траву я тебе скошу, но на носу зима, так что огородом пока заниматься нет смысла. Пошли в дом.

Он скинул крошечный крючок с калитки и по заросшей дорожке провел меня к двери, поковырял ключом навесной замок.

– А почему этот дом так далеко от деревни? – спросила я.

– Раньше дома сюда тянулись и даже дальше, – рассказал Степан. – Ну а потом народ начал разъезжаться. Кто дома продал, а какие так и остались догнивать.

– А в этом жили?

– Да. Тут долго семья одна жила – потом дом Любашиной сестре продали, а сами переселились на ту сторону реки.

Я не стала спрашивать, почему сам Степан выстроил дом в такой дали от деревни. Видимо, ему, охотнику, так было удобнее. Да и дом у него был совсем новым. Может, и сам Степан не местный?

Дом Любаши оказался простым, деревенским: с сенями, небольшим чуланом за ними, просторной комнатой с печью и еще двумя – поменьше, которые служили спальнями. Была тут и кухонька.

– Значит, так, Тая, – сказал Степан. – Печь я тебе затоплю и объясню, как подтапливать. Не справишься – позвонишь, приеду помогу. Сейчас растоплю, и сегодня ты сюда не лезь. Тепло она хорошо отдает и долго не остывает.

– Ладно, – кивнула я, с ужасом смотря на печь.

Степан хоть и уловил страх в моих глазах, но ничего не сказал.

– Туалет на улице, в глубине сада. Есть баня, но с ней ты вряд ли сама справишься. Электричество тут в порядке. В комнатушке за печкой – маленькая кухня. Там есть газовая плита. Баллон я сейчас проверю, но должен быть полный. Холодильник тебе придется купить. При желании можно купить бойлер, у Любаши раньше был, но давно сломался. К дому пристройка есть, там ванную она обустроила. Так что, если решишься, помогу и купить, и сделать, чтобы с баней не мучиться.

– Хочу! – Мой голос больше походил на визг, потому что я не представляла, как смогу топить печь, или баню, или еще что-то.

Мне было страшно, но подстегивала мысль: это лучше, чем снова оказаться в его руках.

Степан направился к двери, а я, как собачонка, пошла следом, испугавшись, что он сейчас бросит меня в этом выстывшем, заросшем паутиной доме. Он вернулся к машине, открыл багажник и вытащил оттуда охапку дров. Я облегченно выдохнула. Ну же, Тая! Соберись! Ты проехала полстраны не для того, чтобы теперь во всем полагаться на незнакомого мужика. Ты со всем справишься сама. Разве что пусть печь затопит. И все. На этом все.

Когда огонь в печи занялся, Степан показал и рассказал, куда подбрасывать дрова, как ворошить угли кочергой.

– Да, вода, – вспомнил он, когда с моим ликбезом по растопке печи было покончено. – Я сейчас проверю насос.

– Насос?

– Да. – И снова этот внимательный цепкий взгляд. – Он качает воду из колодца и подает ее на кухню и в ванную.

Пока Степан возился с насосом, я успела разведать, где туалет, и заглянула в то, что Любаше служило когда-то ванной комнатой: клетушка два на два метра, в углу которой стояла простенькая душевая кабина, а в другом – умывальник. Слив здесь, видимо, уходил куда-то под землю или прямо на участок. Я попробовала кран – ни капельки.

Я вернулась в дом, в сенях стояла моя сумка с вещами.

– Насос отдал богу душу, – раздался за спиной голос Степана.

– И как же без воды? – ужаснулась я, вздрогнув.

– Я наберу тебе из колодца, а завтра надо ехать в город. В Усть-Манской ты ничего не купишь.

Видимо, в моем взгляде было столько ужаса, что Степан сказал:

– Да не бойся ты, Тая, обживешься. В ближайшие две недели я в тайгу не пойду, так что помогу обустроиться.

– Спасибо… Я сама.

Он долго и внимательно на меня смотрел.

– Я Любаше обещал помочь тебе, так что сама не сама, а помогу, – твердо сказал Степан.

Он снова вышел, и на этот раз я за ним не пошла. На улице уже смеркалось. Еще час-полтора, и совсем стемнеет. И что я буду делать здесь? «Возьми себя в руки! – снова приказала я себе. – Сейчас этот мужчина уедет, ты осмотришь дом, составишь список того, что жизненно необходимо, и завтра съездишь в город и купишь».

Вскоре Степан вернулся, принеся два ведра, полных воды, перелив ее в другое, водрузил на печь.

Он взглянул на часы и сказал:

– Мне надо до деревни доехать.

Я кивнула и снова поблагодарила. Уже сев в машину, Степан сказал:

– Тая, может, поживешь у меня пару дней, пока я здесь не наведу порядок?

– Спасибо вам, Степан, за все, но это лишнее, – твердо сказала я. – Поверьте, я справлюсь.

Мой голос на этот раз прозвучал твердо. Страх, который я испытывала перед этим домом, исчез. Степан понял это и кивнул, завел машину.

– Я заеду завтра в семь. Съездим в город, купим все необходимое. И не возражай! – И уже на ходу, когда машина покатила прочь, обернулся и крикнул: – И кончай мне выкать.

Шум двигателя стих вдали. Наступившая тишина повисла камнем. Однако вскоре я поняла, что дом оттаивает: в печи потрескивали поленья, воздух наполнялся теплом; старый дом оживал, поскрипывал и вздыхал. Эти звуки подарили мне умиротворение.

Скинув куртку, я начала заглядывать в полки и шкафы, чтобы понять, что у меня есть и что нужно будет купить.

Этот дом совсем не напоминал ту сказку, которую, как я когда-то думала, подарил мне Денис… Сейчас я твердо знала, что сказок не бывает и чаще всего именно они превращаются в кошмар.

Прошло почти три недели после того случая, когда в остановку влетела пьяная девушка-водитель, а меня спас случайный прохожий. Я бы солгала, сказав, что уже обо всем забыла, но эмоции притупились, воспоминания о бизнесмене Денисе Королеве лишь изредка посещали мои мысли. Голова была занята другим – подготовкой к госэкзамену и защите выпускной квалификационной работы.