— Не слушай его! — раздался с крыши еле слышный голос Ониты. — Ты не можешь проиграть этому псу! Ведь каждый может кинуть в волка тако, но лишь ты можешь кинуть в тако волка. Я люблю тебя!!! — буквально надрывалась девушка, а по щекам ее текли горячие мексиканские слёзы.

— А, я и забыл про твою подружку… — отвлекся на секунду Гонсалес.

— Я и сам про нее забыл. — прохрипел в ответ киборг.

— Не волнуйся, я позабочусь о ней, когда закончу с тобой. — усмехнулся здоровяк.

Что-то внутри Хавьера перевернулось. Он вспомнил все те счастливые моменты, которые Онита успела ему подарить. Парень осознал, что тот день, когда он снёс ее дом поделил его жизнь на «До» и «До Мажор» и пришла пора сыграть финальный аккорд, в пьессе под названием "Алехо"…

Гонсалес занес руку для последнего удара, который должен положить конец его бывшему хозяину и ударил. Злодей уже приготовился триумфально оторвать ему голову и поднять над собой в качестве доказательства свершившегося правосудия. Однако в его руке было лишь цветное конфетти и сладости. (См. глава «Апгрейд по-Мексикански», раздел «Провоцирующая Пиньята»)

— Угощайся, говнюк. — в удивлённую, обернувшуюся рожу Гонсалеса прилетел мощный удар. Гонсалес, не ожидав такого, отлетел от удивления в неизвестном направлении, где сломал очередное здание. Следом за ним полетели несколько Халапеньо Гранат, едва они взорвались, окутали приятной ароматной дымкой мексиканского тумана, Гонсалес и подняться не успел, как ощутил в своей коже присутствие острых предметов, в форме горячих, мексиканских, сексуальных усов. МучачоРанги достигли своей цели, летя по прямой дуге.

Здоровяк все же встал и начал озираться, выискивая своего противника, но пряный туман всячески скрывал присутствие вражеского кибернетического тела. Гонсалес услышал угрожающее шуршание маракасов (См. глава «Апгрейд по-Мексикански», раздел «Нунаракасы или Маракачаки») и спустя миг его зрение поплыло от внезапного удара чем-то увесистым. Потом еще и еще, шквал ударов выбивал из злодея последнее желание сражаться. Он упал и лежал кверху брюхом, подергивая задними лапками.

Туман развеялся. Онита уже спустилась на землю и с ужасом осматривала район, в котором почти не осталось нетронутого этим сражением здания. Ей было больно, и грустно, и голодно. Но куда важнее было то, что вдали послышался вой полицейских сирен.

Эль Маракас Муэртэ подошел к Оните и взяв ее за талию, последний раз взглянул на Алехо.

— В моей душе ты навсегда останешься тем хорошим мальчиком, которому я любил кидать палку.

ЗАНАВЕС

Эпичная крыше сносная битва закончилась для города большими потерями. Но город не расстраивался, ведь теперь главный злодей всей Мексики(которая ТОЧНО не ограничивается одним Мехико), о котором не знал никто, был повержен и отправлен в специализированную тюрьму для оборотней. Там Гонсалесу-Алехо предстояло провести остаток своей собачьей жизни.

Капитан Мауриссио после этого дела получил повышение, развелся и остался с тремя детьми, двое из которых были не его, но он не знал, ведь не понимал китайский.

Барри так и остался механиком, но получив от Хавьера последние 150 выплат, он сумел осуществить свою мечту и возродить автоконцерн VAM (Vehículos Automotores Mexicanos), о котором никто, никогда (даже сами мексиканцы) не слышал. С упоением в душе он клепал малолитражные седаны-купе, которые даже ездили. По одной штуке в год. Ай-да красавчик, Барри!!!

Онита и Хавьер жили счастливо после всего случившегося, даже поженились. Но длилось это не долго. Вновь ужасающая автоавиакатастрофа напомнила о себе и забрала его любовь.

Так и не справившись с горем, Хавьер осознал, что причин и стимула геройствовать у него не осталось. Повесив свое нано-сомбреро на гвоздь, он поставил точку, в легенде об Эль Маракас Муэрто и эмигрировал в ненавистные ему Штаты, перед этим немного попутешествовав и посетив многие страны и города, в том числе, новые передовые города-государства, (о которых вы когда-нибудь услышите, когда книгу допишут), где продавал свои целебные травы и чудотворные напитки. Но остановка его была конечной, когда он прибыл в США и там устроился уборщиком в некую школу, где немного барыжил своими травами. Любил он сидеть в укромном уголке, одной известной, в некоторых кругах, школы, где дарил свою улыбку местным школьникам.

КОНЕЦ