ИСТОРИЯ ЖИЗНИ Розой отрочества туманного, В ожиданьи усекновения, Голова моя Иоаннова Вознеслась над садом забвения. Но как буря страсть Саломеина, Небо юности хлещут вороны, Роза сорвана и развеяна И несется в разные стороны. А ложится жатвою Ирода, После боя черными хлопьями, Где долина старости вырыта И покрыта ржавыми копьями… СТИЛЬ "A LA BRASSE" Не опасна мне жадная заводь, Не обидна свобода светил: Липкий гад научил меня плавать, Плавный коршун летать научил! Нет, недаром лягушечью силу И расчетливость хилой змеи Унесли в торфяную могилу Заповедные предки мои… У запруды, в канун полнолунья Я шагнул и квакунью спугнул И к бугру, где нырнула плавунья, Удивленную шею пригнул. Я учился: я видел: рябая Округлилась вода чертежом, И, как циркуль, к луне выгребая, Мудрый гад мой поплыл нагишом. Ах! Заманчиво влажное ложе, И конечности дрожью полны, Будто я земноводное тоже, Тоже блудный потомок волны. Над перилами женской купальни Я размашистой думой нырял В ту пучину, где пращур мой дальний Облегченные жабры ронял; Я развел твои руки, подруга, Окунул и скомандовал "раз!" Ты на "два!" подтянулась упруго, А на "три!" поплыла "a la brasse". Дорогая! Поздравим природу: Стала мифом родная среда, Ты лягушкой покинула воду И Венерой вернулась туда! КАМЕНЬ КААБЫ В списке всесветных святынь Спорит с предметом предмет - Мавры порочат латынь, Риму грозит Магомет. Полный тропических жал, Мастер заразу рожать, Камень Каабы лежал И продолжает лежать… Сотни и тысячи губ, холя холеры змею, Слюнили аспидный куб, Смерть целовали свою. Гурий в раю разбуди, Горний Господень хорал, - В долгом священном пути Смуглый мулла умирал. Умер, но Мекки достиг, Лег, отпустив караван, Стынет в устах его стих Книги, чье имя - Коран. Белая сказка пустынь, Тысяча первая ночь… Господи, камень содвинь И помоги превозмочь! ПАПИРОСА Голубая душа папиросы Исчезает под пеплом седым, - Обескровленный ангельский дым Разрешает земные вопросы… Он рядился в табачную плоть И прозрачную кожу бумаги, как рядится в мирские сермяги Потайной домотканый господь. Но, пылающе-рыжеволосый, Жаром спички приник серафим - И прощается с телом свои Голубая душа папиросы. ПОЦЕЛУИ В это утро певучего льда Нам не видны в умершем прибое Ни гребные суда, Ни текучая Троя. Но жемчужная шея твоя Мне сказала, что мрамор Елены - Это только струя Нерастаявшей пены… От угла до другого угла Затекала улыбкою губка И, голубка, текла, Как ладья-душегубка. А влюбленный ее целовал И дышал над улыбкою кроткой, Как безжалостный шквал Над беспомощной лодкой. МОСКВА И город - хам, и хамом обитаем. Что изменилось со смешной поры, Когда нас царским потчевали чаем Столицы постоялые дворы? МОРЕ Хлопочет море у зеленых скал, Теснит, как грудь, упругую плотину, Как прядь волос, расчесывает тину И бьет слюной в береговой оскал, Как ни один мужчина не ласкал, Ласкает сушу - томную ундину, Крутясь, откидывается на спину И пенит валом свадебный бокал. За то, что рушит алчущую тушу На мокрую от поцелуев сушу - В нем ищут девки из рыбачьих сел - Покуда бьет по гравию копытом И ждет их недогадливый осел - Последних ласк своим сердцам разбитым. НЕВА Медлительно и вдохновенно Пульсируя в коже торцовой, Нева, как священная вена, Наполнена кровью свинцовой. Невзрачные в теле линялом, Невинные синие жилы По каменным Невским каналам Разносят сердечные силы. Но город, привычный к морозам, Простудных не ведая зудов, Страдает жестоким неврозом И острым склерозом сосудов; По городу каждую осень Грядет от застав и рогаток, Швыряет несчастного оземь, Хватает за горло припадок; Хрипят от закупорки вены, И жалобно хлопает клапан, Гневясь на устой сокровенный, Где уровень в камень вцарапан. И, стиснута пробкой заречной, Как рельсы на дебаркадере, Венозная бьется со встречной, С пылающей кровью артерий. Лейб- медик, гидрограф смятенный, Термометры с долями метра Спускает под мокрые стены И цифрами щелкает щедро. И каждая новая мерка, В жару залитая Невою, С беспомощного кронверка Срывается четкой пальбою. "Увы, опускаются руки, - Лейб- медик смущенно лепечет, - Вся сила врачебной науки В гаданья на чет и на нечет… Я мог вам помочь предсказаньем, Но где я достану хирурга, Чтоб вылечить кровопусканьем Тяжелый недуг Петербурга?" |
