Чувствовалось, конечно, что они настороженно относятся к Шани с её Полумраком, – так ведь и в Камнесаде от разрушительниц предпочитали держаться подальше, а Шани и вовсе считалась неуправляемой и опасной.

Да, изганы надели девочкам на руки световые браслеты, напоминавшие, что они здесь пленницы. Браслеты не мешали, но пленников предупредили, что если они попытаются сбежать, то свет станет враждебным и никуда их не выпустит.

Световые браслеты заключали в себе силу жёлтых чаронитов. Эльда уже знала о некоторых свойствах камней энергетиков. Она вспомнила чару Паларию, помощницу главы Объединённого ордена, женщину преклонных лет, крупную, полную, неторопливую в движениях и словах. У неё было доброе лицо и седые волосы, уложенные на голове в плетение в виде короны. В волосах виднелся тонкий обруч с чаронитом в такой глухой оправе, что разглядеть скрывающийся под ней камень было невозможно. Лиэни рассказала девочкам, что чара Палария обладает золотисто-жёлтым чаронитом с двумя искрами – сильнейшим здесь камнем-энергетиком после Лучезара. За Паларией всегда следовала её помощница, которая держалась позади чары, скрываласьв тени. Молчаливая безликая девушка с ничего не выражающим и незапоминающимся лицом. Даже имени её никто не называл.

Девочки удивлялись её бессмысленному присутствию и даже не догадывались, что чара Палария слепа и без помощницы обойтись не может, пока мама Эльды им об этом не сказала.

– Но у неё же совершенно обычные глаза, – удивилась Шани. – Живые, моргают, я видела.

– Это просто иллюзия, – объяснила Лиэни.

– Как это?

– Чары-энергетики – мастера зрительных образов, и Палария – одна из лучших. Она прячет свои настоящие глаза за иллюзией.

– Зачем создавать зрительный обман, если все вокруг знают, что она слепая?

– Незрячие глаза выглядят пугающе, она просто не хочет вас смущать.

– Тогда почему она так свободно двигается, всегда знает, где дверь, стена, кровать и всякое такое? – продолжала допытываться Шани.

– Когда чара Палария начала слепнуть, она с помощью чаронита создала у себя в голове полную иллюзию Убежища, во всех подробностях: с лестницами, залами, переходами и закоулками. Теперь камень заменяет ей зрение. И хотя у чары Паларии на всякий случай есть помощница, она и сама прекрасно ориентируется в Логове. А вот если она окажется в Камнесаде или в другом незнакомом месте, то будет совершенно беспомощна.

– Я понимаю, – сказала Эльда. – Волимир тоже иногда подсказывал мне дорогу. Без него я в коридорах Семиглава сразу бы заблудилась.

– Волимир – особенный камень, не все так могут, – ласково сказала мама, глядя на чаронит. – А чаре Паларии, имейте в виду, можно доверять.

У девочек не было причин сомневаться в этом. Чара Палария вела себя неизменно доброжелательно, но на вопросы отвечала очень сдержанно. Всегда говорила: «как чара Ферра решит», «как чара Ферра скажет», «чара Ферра бы не одобрила».

Палария Эльде нравилась, но после того, как она узнала о слепоте чары, старалась смотреть куда угодно, только не ей в глаза. Как ни пыталась, девочка не могла избавиться от мысли, что за иллюзией нормальных глаз скрываются другие. Настолько страшные, что пугают детей.

Да, дети в Логове тоже были. Обыкновенные дети, разновозрастные, весёлые, которые всё время ходили вместе, небольшой суетливой группой. Только одна маленькая девочка выбивалась из их шумной компании, держалась особняком – светловолосая кудряшка Алейн.

На вид ей было лет шесть; озорное личико, ясные глаза, всегда немного вытаращенные, то ли от удивления, то ли от восторга. Эльда и Шани часто встречали её во время прогулок. Алейн с такой жадностью ловила каждое движение прибывших из Камнесада девочек и так радовалась каждой встрече с ними, что невольно вызывала в них дружеские чувства. Малышка улыбалась так искренне, что сёстры невольно улыбались ей в ответ.

Другие обитатели Логова: дети, женщины и мужчины – посматривали на пришельцев из Камнесада настороженно и избегали близкого общения. Эльду и Шани удивляло, что здесь и чары, и получары носили свои камни в специальных глухих оправах, которые не позволяли разглядеть, есть ли в их чаронитах искры. Шани сначала фыркала: зачем скрывать, если у тебя сильный камень?

– Просто в Объединённом ордене уверены, что все люди равны между собой, – объяснила Лиэни. – Если у тебя сильный камень, это не столько привилегия, как у нас в Камнесаде, сколько ответственность. Чем сильнее твой чаронит, тем большую пользу ты можешь принести обществу, в котором живёшь. Понимаете? Не важно, какой вы носите камень, важно, как вы распоряжаетесь его силой.

– То есть получары и чары равны? – ещё раз переспросила Шани. – Как же так?

– Равны, – кивнула Лиэни. – Я понимаю вас, нам с Грегором поначалу это тоже было непривычно. Но… Для таких, как я… это очень хорошо.

Она кивнула на свой чаронит без искр, заключённый в металл. В Камнесаде с таким камнем Лиэни сразу бы лишилась своего статуса.

– Всё равно я этого не понимаю, – возразила Шани. – Большая ответственность должна чем-то компенсироваться. Например, если я в детстве читала за неделю больше книг, чем было запланировано, мама давала мне леденец. На следующей неделе мне хотелось прочитать ещё больше, чтобы снова получить награду. А зачем стараться, если никто не оценит?

Эльда промолчала. Она никогда не получала сладостей за свои успехи, да и не за что было получать. Она не читала умных книг, не училась и даже не носила плетение.

– Не все работают ради награды, – покачала головой Лиэни. – Мне вот всегда хотелось сделать что-то по-настоящему важное, изучить потребности и стремления призраков. Я хотела разобраться с тем злосчастным договором, написала про них книгу.

– Да, я её несколько раз прочитала, без неё мне бы не справиться на испытаниях! – воскликнула Эльда.

Мама улыбнулась.

– Вместо награды я получила одни неприятности. У меня была совершенно сумасшедшая идея пересечь границу между нашими мирами. Я почти уговорила Мирта! Правда, никто меня не поддержал. Я даже пыталась убедить чароведу! Думаю, я всё равно бы это сделала, если бы не оказалась здесь.

– Может быть, всё ещё получится? – Эльда взяла мать за руку. Лиэни в ответ поцеловала дочь в макушку. Кажется, она тоже нервничала из-за того, что должно было вот-вот случиться.

– А как же быть с жертвами, которые мы приносим, управляя силой чаронитов? – не унималась Шани. – Мы так рискуем из-за рикошетов: здоровьем, красотой, некоторые чары и собственной жизнью рискуют, а получары просто живут, и всё. И мы с ними должны быть равны?

– Чара никогда не пойдёт на риск, если считает, что он неоправдан, – возразила Лиэни. – Про рикошеты рассказывают на первых уроках в Камнесаде, мы имеем возможность не рисковать.

– В нашем ордене всё не так, – резко сказала Шани.

Лиэни слегка растерялась.

– Я понимаю, в Чёрном ордене свои особенности, и вы не говорите об этом с посторонними. Но если хочешь спросить о чём-то конкретном, то я постараюсь ответить.

– У нас такой рикошет, что врагу не пожелаешь. Разрушительная сила возвращается волной, и, если не успеешь поставить щит или у тебя на этот щит просто сил не осталось, – всё, крышка. Ты уродина, инвалид или вообще мёртвая. Разве мне об этом кто-то сказал перед поступлением?

Глаза Лиэни наполнились сочувствием, но Шани вдруг опомнилась. Успокоилась, взяла себя в руки и продолжила более сдержанно:

– Я только хотела сказать, что некоторые чары приносят в жертву что-то важное ещё до того, как узнают этому цену. Разве они не заслуживают уважения?

– Безусловно, – кивнула Лиэни. – Никто не обесценивает то, что ты делаешь. Речь идёт лишь о том, что уважения и счастливой жизни достойны все жители Чароводья, вне зависимости от того, какой чаронит они носят. Дело ведь не в камне, а в поступках.

Шани надолго замолчала. Эльда знала, как её сестра относится к получарам. Конечно, ей будет трудно привыкнуть к правилам Объединённого ордена, но принятые здесь порядки должны пойти ей на пользу. Сама же Эльда впервые услышала об особенностях рикошета в Чёрном ордене.