Егор ожесточенно заспорил, но попытка переговорить Пашку оказалась бесполезной. Он какое-то время пытался пререкаться, потом понял, что ничего из этого не выйдет, плюнул – и рявкнул в трубку:

– Ладно, черт с тобой!

– А! – Пашка ничуть не обиделся. – Значит, согласен?

– Хрен с тобой, согласен.

– Ну вот, слышу слова не мальчика, но мужа. Теперь можно к делу переходить. Слушай сюда, даю вводную…

И дал. Подробно перечислил все необходимое, затем заставил повторить. Егор вновь обложил настырного благодетеля последними словами, но Пашку пронять этим было невозможно, и он отстал лишь после того, как убедился, что дружок его все усвоил.

– Ну вот, я вижу, рядовой, что вы начинаете стараться, – похвалил он. – Вольно, расслабиться… Значит, все по плану, ровно в семнадцать ноль-ноль я у тебя. Будь готов! Ну, все, князь, отбой!

Егор только вздохнул, положив трубку.

Почему Пашка называл его Егором, понятно: Егор, Георгий, Юрий, Жора – всё это варианты одного и того же имени. С князем тоже дело простое – от фамилии. Георгий Сергеевич Княженцев, просим любить и жаловать. Дело же, из-за которого он был разбужен в такую рань, состояло в следующем: Павел Забелин был ярым туристом, настолько ярым, что просто не понимал, как это можно быть равнодушным к путешествиям. Георгия же почти невозможно было вытащить даже на дачу. Пашка давно грозился, что, дескать, когда-нибудь он обязательно приобщит Княженцева к «экстремальному отдыху», Егор несколько сезонов успешно отбрыкивался, но вот этим летом Пашка решительно заявил, что уж теперь-то Жорке не отвертеться, и никуда он не денется, и пойдет в поход как миленький… Егор прибегнул к своим обычным аргументам.

– Слушай, – говорил он, кривясь для убедительности, – я же помню эти вылазки на природу, когда студентами были! Самые сильные впечатления оттуда: сушняк, головная боль и полный рот нечищеных зубов. И потом на электричке трясешься вот с такой, – он широко разводил руки в стороны, – башкой…

Пашка все это уверенно опровергал.

– Ерунда! Зубы можешь чистить сколько влезет, щетка и паста много места не займут. Пить тебя никто не заставляет: хочешь – пей, хочешь – сиди трезвый, как дурак. Да с таким воздухом, как там, никакого похмелья и не будет! Ах, Жорка, да ты, городской червяк, себе и представить не можешь, какой там воздух! Бальзам! Амброзия!

На червяка Егор Княженцев никак не походил. Мужик он был крепкий, широкоплечий, за здоровьем своим следил, не курил, выпивал очень умеренно, два раза в неделю ходил в спортзал. Насчет червяка – это Забелин в полемическом задоре, конечно, перегнул. И тем не менее своим напором он добился того, что Егор все-таки начал колебаться. Он начал давать уклончивые ответы, а Пашка тут же почуял слабину и с удвоенной энергией насел на приятеля. Тот мялся, мялся, тянул время… Так протянул почти весь июнь. И вот в одно прекрасное утро Пашка, видимо, решил, что хватит крутить, и взял Княженцева за жабры, огорошив его тем, что, мол, к вечеру собираемся и едем, и никаких гвоздей.

Между прочим, насчет прекрасного утра – вовсе не метафора, оно действительно было прекрасным. Егор, встав с кровати, долго стоял у окна, глядел в высокое, голубое-голубое небо. Потом улыбнулся и решительно пошел бриться.

Сделать предстояло много. Инструктаж Забелин провел обширный.

– Значит, так, – диктовал он. – Форма одежды самая говенная. Джинсы какие-нибудь старенькие напяль, кроссовки или кеды такие же, футболка, куртка. Ну и что-нибудь теплое и непромокаемое, это обязательно. Сапоги резиновые…

– У меня в кладовке где-то плащ-палатка армейская должна быть, – вспомнил Егор. – Такая, знаешь, с капюшоном, типа брезентовой.

– Гут! – одобрил Пашка. – Отлично, самое то. Бери. Потом соль, спички охотничьи возьми. Фонарь… ну нет, фонарь не надо, сам возьму. Ладно, теперь о продуктах…

И вот теперь, зайдя на кухню, Егор поставил на плиту чайник и, пока тот грелся, написал на бумажке список продуктов. Список получился внушительный.

Н-да… – подумал он с некоторым даже удивлением. Несмотря на свои занятия спортом, просто так таскать тяжести он не любил. Однако, что же делать, влип так влип… Позавтракав, Княженцев взял деньги, хозяйственную сумку и поперся в ближайший магазин.

Магазин «24 ЧАСА» находился во дворе, в двух шагах от дома. Георгий был там постоянным покупателем, все продавщицы его знали. Сегодняшняя, тетя Рая, низенькая толстушка средних лет, работала недавно, но с Княженцевым у нее отношения успели сложиться почти приятельские.

– Здравия желаю, красотка тетя Рая! – с ходу сочинил Егор и засмеялся, очень довольный своим остроумием.

– Здорово, студент, – немедля откликнулась продавщица.

– Я – аспирант, – с назиданием в голосе сказал Георгий.

– Ну, это все едино, – отмахнулась она.

Георгий, понятно, не стал объяснять ей разницу – один черт, не поймет.

– Ладно, – сказал он и вынул из кармана список. – Ну, тетя Рая, готовься. Сейчас я тебе половину дневной выручки сделаю…

И начал закуп. Пять банок тушенки. Три пачки макарон. Хлеб. Сухари. Чай, перец, соль, спички…

– А охотничьи спички есть?

– Это толстые такие? Есть, вот.

– Ну, тетя Рая, у тебя прямо-таки универсам!.. Давай. Так, еще вот кофе в пакетиках тоже давай, пригодится.

– Пожалуйста… А ты что это, в турпоход куда-то собрался?

– Точно, тетя Рая. В поход… Правда, не любитель я таких дел, да друзья уговорили. Сплавляться по реке.

– На плотах, что ль?

– Нет, до плотов, слава богу, дело не дошло. На резиновых лодках. Небольшая компания, четыре человека… Так, что он там еще мне говорил?.. Сгущенка. Давай одну банку.

– На… А куда идете?

– Куда?.. Еще овощные консервы… Река Кара-су! Слыхала о такой?

– А то! Я ж сама, можно сказать, оттуда родом. Ну, недалеко.

– Ну, вот видишь. Можешь передать привет своей малой родине.

– Ладно, передам… – Тетя Рая городского юмора не понимала. – Так вы хочете там сверху плыть по течению, а потом сюда?

– Именно так. Именно, именно… М-м, овощные консервы…

Тетя Рая что-то замолчала. Егор поднял взгляд и увидел, что она внимательно смотрит на него маленькими своими круглыми глазками.

– Ну, тетя Рая? Прием, седьмой на связи!

Тетя Рая очнулась и моргнула.

– Чего ты говоришь? Овощные консервы?.. Вот есть фасоль в томате, болгарская. Бери, не пожалеешь. В походе первая вещь.

– А-а, отлично! Где, покажи-ка… Ага. Давай четыре банки.

Расплатившись, Егор сгрузил все добро в пакет, уважительно покачал его на весу:

– Солидно!.. Ну да своя ноша не тянет. Верно?

– Ага… – протянула тетя Рая с какой-то странной интонацией.

Егор уже произнес, было «До…», намереваясь попрощаться, как она перебила его:

– Слушай-ка, – и пожевала губами. – Я тебе… может, оно и не надо бы напоследок… Но на всякий случай скажу.

И замолчала, выжидающе глядя на путешественника.

– Ну, тетя Рая? Сказала «А», не будь, как «Б».

Продавщица нерешительно покряхтела.

– Да оно может и ничего… Так, глупости. Но все-таки… У нас там про эту Кара-су, да еще про озеро одно всякие такие темные слухи ходили.

– То есть?

– Ну, то есть, будто там нечисто что-то. Проклятое место. Люди там часто пропадают, и вообще…

– Что вообще? Там течение сильное?

– Да нет. – Тетя Рая поморщилась досадливо. – Не в течении дело. Я же тебе русским языком объясняю: проклятое место, всё там не так, как надо. Непонятные события происходят.

– Ах, вот что, – Егор понял. – Аномальная зона?

– При чём тут аномальная зона? Я тебе уже третий раз говорю – проклятое место! Ты чё, русского языка-то не понимаешь? Так я других-то не знаю!

– А кто проклял-то?

– Ну, а я знаю? Да и никто не знает толком… Я только помню, что в детстве в деревне у нас болтали: мол, как будто леший водит или водяной там. Пойдешь и можешь не вернуться… Когда-то, говорят, там, до войны ещё, деревня под воду ушла.