Возможно, это еще и тема любви, которая перерастала в тотальное творчество…

В России первая совместная выставка Александра Родченко и Варвары Степановой состоялась в 1991 году, в ГМИИ им. А. С. Пушкина.

Кураторы подобных художественных проектов стараются рассказать о том, как отражается творчество кумиров модернизма на их семейной жизни. Возможно ли творить в одиночку, или нужен партнер, помощник, единомышленник, сторонник, товарищ?

А. Родченко. «Очарованный паж». Портрет Варвары Степановой. 1915

© ГМИИ им. А.С. Пушкина

Часто именно взаимная любовь помогала авторам преодолевать невзгоды, выходить на совершенно новые открытия.

Родченко и Степанова…

Просматривая тексты художников, встречаем много упоминаний о доме, пространстве обитания, мастерской. Жизнь и была творчеством, а творчество и было жизнью.

«Ах, у нас будет фантастическая обстановка, а не правда ли, Нагуатта, мы будем жить странно?»[4], – пишет своей 20-летней возлюбленной, Варваре Степановой, Александр Родченко, которому весной 1915 года шел 24-й год. Он называл ее «Нагуатта», а она его – «Леандр Огненный», а потом – «Анти».

Нагуатта – возлюбленная короля Леандра Огненного, властителя Рехвилии, Менполии, Медьоны и Канзеньи. В этом придуманном романтическом мире существовали прекрасные замки, причудливые декорации, грезы об изысканном искусстве, бесконечная таинственность отражений. Но одновременно все чаще в письмах и записях Степановой появляется еще одно имя. Анти – герой Степановой, идеал творческой личности, с тонкими чертами лица и железной волей, идущий наперекор общепринятому в искусстве.

Они мечтают о собственном доме, мастерской, хотя обстоятельства постоянно разлучают их. Из Казани, где они познакомились, Степанова уезжает к матери в Кострому. Родченко пока остается в Казани. Он получил свидетельство о том, что прошел полный курс Казанской художественной школы в качестве вольнослушателя, но не может воспользоваться всеми правами выпускника, поскольку у него нет документа о среднем образовании, только три класса церковно-приходской школы. Все, чего он достигнет дальше, – результат упорного самообразования во всех областях: истории искусства технологии живописи, литературы, инженерии и техники, науки, позднее – фотографии и кино. Иногда в дневниках он пишет о том, как обставляет свою комнату, организует рабочее место, пространство творчества, свой индивидуальный мир, в котором он собирается соперничать с лидерами европейского и русского искусства.

А. Родченко. Автопортрет. 1915

Степанова же, окончив гимназию с правом на серебряную медаль, мечтает о серьезных занятиях живописью.

Но почти год основным местом, где встречаются художники, остаются письма.

Ценность дома как места, где можно творить, не поддается сомнению. И позднее, где бы не жили Родченко и Степанова: в частной квартире, в доме семьи Кандинских, или в помещении Музейного бюро Московского музея живописной культуры, или в своей квартире, – их жилище становилось одновременно архивом, библиотекой, складом, мастерской живописца, фотографа или техника, радиоконструктора, чертежника и кого угодно.

«Семейный», домашний или дружеский формат встреч естественен в моменты рождения нового в любой области. Таким местом была усадьба Саввы Мамонтова для Абрамцевского кружка и зарождения неорусского стиля. Елена Гуро и Михаил Матюшин и круг русских кубофутуристов-«будетлян» встречались в их доме на Песочной улице в Санкт-Петербурге. В квартире Василия Кандинского собирался Совет мастеров (предшественник Института художественной культуры), а в помещении Московского музея живописной культуры, где жили в течение года Родченко и Степанова, собирался ИНХУК…

Приглашаем вас в гости к Александру Родченко и Варваре Степановой в те знаковые моменты их жизни, когда определялась их судьба и пути искусства.

Их профессиональная жизнь и человеческая судьба наполнены удивительными встречами, перекрестками искусств, событий, линий жизни многих творческих личностей XX века.

Место действия: особняк Сергея Щукина в Большом Знаменском переулке.

Время действия: 1916 г.

Действующие лица: Александр Родченко и Варвара Степанова.

По наброскам воспоминаний Родченко легко представить себе эту ситуацию.

Наши герои: двое молодых художников. Александру Родченко 25 лет, он недавно приехал в Москву из Казани. Он настроен на то, чтобы поражать публику и завоевывать мир искусства. Рядом – Варвара Степанова, ей 22 года, уже год, как приехала из Костромы, где живут ее родители. Невысокого роста, можно сказать миниатюрная, на первый взгляд хрупкая. Но на самом деле решительный человек, отвечающий за себя и свою жизнь, энергичный и целеустремленный. Она приехала в Москву, чтобы здесь учиться новому искусству, быть среди молодых, активных ищущих художников.

Комнаты в особняке коллекционера Сергея Щукина в Большом Знаменском переулке. 1910-е гг.

А. Родченко. 8 ноября 1918 г. Москва. Печать Наркомпроса на фотографии

В. Степанова. 12 июня 1915 г. Москва

Наши герои сидят в уютных креслах в одной из комнат особняка Сергея Щукина в Большом Знаменском переулке, 8[5]. Они пришли смотреть коллекцию французской живописи, самые последние работы парижских художников. Их пустили по протекции Александра Веснина, с которым пара познакомилась в той же студии Леблана. Впрочем, как и с Владимиром Татлиным, Ольгой Розановой, Любовью Поповой и еще целым рядом других художников.

В. Степанова в трехлетнем возрасте с матерью – Александрой Степановой. Ковно (ныне Каунас), 1897

А. Родченко (крайний справа с мандолиной) и родственники. Казань, 1907. Крайний слева – отец, Михаил Михайлович Родченко. Снято в Казани в фотоателье. Всем выдали музыкальные инструменты, чтобы сделать жанровой групповой снимок в виде оркестра – по распространенным в те годы правилам фотосъемки

«Благодаря Дяде Саше мы каждое воскресенье ходили в музей-особняк Щукина. Придешь, скажешь, что от Весниных, – и сразу пускали. Почти каждое воскресенье.

Я изучал Ван-Гога, Матисса, Гогена и Пикассо. Смотрели журналы и просто отдыхали, сидя в красных креслах в хороших залах после своей тесной грязной комнатушки.

Вообще заряжались на целую неделю.

Я изучал технику, рассматривал размеры подрамников, рамы. И просто размышлял о живописи.

И это было восхитительно.

Как это далеко сейчас и как это замечательно.

Думать о живописи и только»[6].