— Полагаю, я отравилась, когда впервые вошла в океан. Вода была загрязнена ещё до Вспышки. А использование дара только ускорило развитие болезни.

— Насколько всё плохо?

Я много знаю о лекарствах на растительной основе. Если начать действовать на ранней стадии, распространение раковых клеток можно замедлить.

Цирцея вздохнула.

— Уже всё тело. Я чувствую их соседство с водой в каждой клетке своего организма.

Нет, нет, нет.

— Приезжай к нам. — Мне хотелось стиснуть её водную форму в объятьях. — Или я приеду к тебе. Я тебя не оставлю.

— Хочешь добить меня? — театрально ахнула она. — Я думала, это в прошлом!

— Я не шучу. Есть догадки, сколько тебе осталось?

Она щёлкнула языком.

— Полгода. Солу, кстати, тоже не очень. В прошлую нашу встречу он сказал, что каждый раз, когда он светит, у него колет сердце. Но светить он никогда не перестанет.

— Никогда...

Соломон Хелиодоро — прирождённый шоумен, а солнечный свет — его коронный номер.

Признание Цирцеи опустошило меня. Грусть легла тяжким грузом на сердце. Цирцея как-то говорила, что хочет, чтобы после смерти её кремировали и развеяли прах над морем. Неужели она отправится в свой последний путь уже через полгода?

— Не надо, прошу, — сказала она. — Прости, что вывалила это всё на тебя в твой день рождения. Но я хотела сообщить об этом сама, хотя бы в водной форме.

— Я рада, что ты это сделала. Не скрывай от меня таких важных вещей.

— Тогда скажу прямо: я хочу, чтобы ты начала думать о будущем. Тебе нельзя остаться последним Арканом. Мы и так уже слишком стары, наши способности угасают. Сестра, ты должна выработать стратегию. Подумай о том, как завершить эту жизнь.

Пройти через всё это снова, но уже без энергии молодости и прежних сил — звучит удручающе. Но всё же...

— Я не могу оставить Джека. Я никогда его не оставлю.

— Тогда он оставит тебя. Со временем он умрёт. Эви, ты уже настолько освоилась в этой жизни, что совсем не думаешь, как тебе сражаться в следующей.

— Я не могу. Дело не только в Джеке. У меня же ещё дети.

Она снова вздохнула.

— Я переживаю за тебя. Я умру, переживая за тебя. — Голосом, полным горечи, она добавила: — Ты должна взглянуть правде в глаза.

Я повторила свой ответ, данный много лет назад:

— Не самая моя сильная черта.

— А как же Смерть? Ты обещала, что будешь с ним в следующей игре.

— Кто ж знал, что столько Арканов проживут много лет. Но он поймёт, что я не могла бросить семью, не могла оставить нашего шестнадцатилетнего сына. И кроме того, я не могу поступить так с Мэтью.

Если у Дурака есть план, я сыграю свою роль в нём.

Я больше никогда не буду Предательницей.

Словно эхо давнего разговора, я услышала слова Цирцеи:

— В этой жизни твоя верность бездонна.

Когда её водная форма снова начала терять очертания, я сказала:

— Поговорим об этом в другой раз. Пожалуйста, иди отдохни. Я отправлюсь в Порт-Эдвин на рассвете. Мы встретимся уже через пару недель, и я буду рядом.

— Ещё рано, сестра. Я тебя позову...

Едва я попрощалась с Цирцеей, как ко мне подошёл Джек.

— Сочувствую, bébé.

— Ты всё слышал?

Он кивнул.

— Я отправлюсь в порт, как только она даст мне сигнал.

— Разумеется. Мы все вместе поедем. Если ты уверена, что это безопасно — два Аркана окажутся рядом...

— Цирцея ни за что не причинит мне вреда.

— Знаю, знаю. — Джек пнул камешек на берегу. — Она задала важные вопросы о том, что может ждать тебя в следующей игре, если ты продолжишь жить сейчас. Доминия говорил, что бессмертие — сущий ад. Теперь я понимаю, каким кошмаром это может обернуться. И каждый год повышает твои шансы на эту "победу". — Джек запустил пальцы в волосы. — Цирцея и Сол долго не продержатся, а значит, останетесь только вы с Мэтью. А если у coo-yôn’a тоже побочные эффекты от использования силы? Может, он, в отличие от тебя, не смог от них отказаться.

Я тоже не то чтобы полностью отказалась. Но вопрос Джека навёл меня на мысль.

— А может ли он вообще перестать их использовать? Как выключить возможность видеть будущее?

Высока вероятность, что он уже глубоко болен и сейчас страдает. Моё сердце сжалось.

Джек сократил расстояние, разделявшее нас, и опустил ладони на мои плечи.

— Надо подумать, с кем оставить детей, и затем, — его пальцы сжались, — мы с тобой сможем уйти.

У меня отвисла челюсть.

— Так, ну у меня сложная ситуация, это можно понять, но ты-то куда?

Он засмеялся.

— Думаешь, я просто продолжу жить, когда тебя не станет?

Я вскинула брови.

— Я же как-то продолжила, когда Арика не стало.

— Это другое. Мы заботились о малыше в трудные времена, а затем стали семьёй... — сказал он. — Женщина, я отдал тебе сердце. Если ты умрёшь, я его потеряю. Как можно жить без сердца?

— Ох, Джек... — Я потёрлась щекой о его ладонь. — Но мы нужны детям. И будем нужны ещё много лет.

Через окошко на втором этаже нашего дома донёсся смех Карены и Элен, которые вообще-то уже должны спать. На крыльце Кент и Ти хохотали над чем-то, что сказала Кло. Мы не можем просто бросить их всех.

К тому же даже если бы у меня не было детей и совместной жизни с Джеком...

— Ты ведь слышал, что я сказала Цирцее насчёт Мэтью?

Кивок.

— Я верю, что у него есть план. В нашу последнюю встречу он спросил меня, доверяю ли я ему. Да, доверяю. — Джек выглядел неубеждённым, поэтому я добавила: — Помнишь, как я впервые рассказала тебе о нём? О том, что слышу его голос в голове и что сомневаюсь, что смогу выжить без него?

— Ouais.

— Ты поверил мне на слово и въехал на фургоне в тот дом, чтобы спасти его — совершенно незнакомого мальчика. В ответ он не раз спасал нас. Он заслужил нашу верность, особенно мою.

Я вспомнила, как скакала на лошади по минному полю вокруг Форта Арканов, и Мэтью направлял меня. Сейчас я чувствую себя столь же уязвимой и столь же готовой довериться ему.

— Я не понимаю той связи, что вас соединяет. И, скорее всего, никогда не пойму. Но ещё я не могу забыть, как увидел его sosie. Злого двойника.

Да, но Джек бредил из-за лихорадки в шахтах работорговцев.

— Я никогда его не предам.

Джек пронзительно посмотрел мне в глаза.

— Тогда придётся позволить ему предать тебя. Потому что победителем станет только один.

Глава 52

Императрица

Три недели спустя...

Цирцея солгала.

Мы с Джеком и все наши расстроенные дети стояли на берегу великолепного Порт-Эдвина. Я дрожащими руками сжимала урну с прахом и венок из одуванчиков.

Я почувствовала покалывание на коже, где появился её символ — трезубец — через несколько дней после моего дня рождения. Не спустя полгода, как она сказала. Не спустя пару месяцев. Через считанные дни.

Когда мы прибыли туда, гоня на максимальной скорости, её последователи признались, что в нашу последнюю встречу она знала, как мало времени у неё осталось.

Использование сил тем вечером стало для неё последней каплей. Осознание этого было подобно кинжалу в сердце.

Перед своей смертью в окружении своих почитателей Жрица прошептала:

— Сестра, мы ещё встретимся вновь.

Непременно, сестра.

С болью в сердце я развеяла прах Цирцеи Ремире над её таинственным королевством и бросила одуванчиковый венок в воду. Море в качестве платы забрало мои слёзы.

Готова поклясться, что волны немного задержались, перед тем как вновь разбиться о берег...

Глава 53

Императрица

36-й год Н.Р.

— Как я выгляжу? — спросил меня Джек, поправляя галстук. Ему всё-таки пришлось научиться его завязывать.