«Действует!» — обрадовался Тони, взял Мюррея за галстук и повел в комнату, для того, чтобы проверить, будет ли этот червяк лизать ему задницу.

39.

— Сколько может действовать это заклятие? — спросил Детина.

Устав впустую бороться со стенами лифта, тролли расселись по углам своей новой темницы и в таком состоянии встретили новое утро.

— Думаю, что недолго, — отозвалась Ягодка.

— Лет сто? — предположил братец Колокольчик.

— Не больше! Может быть, пятьдесят…

— Тогда нам надо смирится с нашим заключением, — сказал старший брат. — И постараться друг друга не съесть.

— Правильно, — приободрилась сестрица. — Надо подождать сто лет и если нам повезет — мы выйдем отсюда…

40.

«Кого это могло принести в такую рань?» — задавалась вопросом бабушка Вирджинии, открывая дверь. В глазок ей рассмотреть никого не удалось. Все, что мог выхватить глазок — это букет цветов. Синих, желтых, и белых…

Увидев друг друга, хозяйка и гость отступили от неожиданности назад.

«Кто этот кавалер? Неужели, у меня появился поклонник?» — подумала хозяйка.

«Черт возьми! Этот прощелыга дал мне неверный адрес!» — про себя выругался Волк, но вслух произнес совсем другое:

— Должно быть, я ошибся… Приношу свои извинения, я ищу бабушку Вирджинии.

— Это я.

— Не может быть! — воскликнул Волк и тут же пустил в ход старый как мир комплимент. — Ее младшая сестра, мать, но только не бабушка. Вы такая… красавица!

— Но… я еще даже не успела накраситься, — смутилась старая дама в халате и бигудях.

— Можно мне войти? Я хочу подарить цветы.

— Конечно. Кто вы?

Вопрос не застал Волка врасплох:

— Я жених Вирджинии. Мы помолвлены.

И в подтверждении своих слов он вынул из кармана спертую у Тони фотографию его дочери и с жаром стал осыпать ее поцелуями.

— Помолвлены? Она мне ничего не говорила.

— Как это на нее похоже! Сама скромность… Другие бы девушки стали бы хвастаться помолвкой с богатым наследником, но не Вирджиния.

— Хорошо, входите, — в конец растаяла бабушка. Помолвлена. Богатый наследник. Красавчик. С ума можно сойти! — Я сейчас только переоденусь…

Волк обходительно поцеловал протянутую ему руку и затем вошел в квартиру.

41.

Это утро Тони Льюис встретил в отличном настроении. Отчего же не радоваться, если работать больше не надо, да еще и семейство этих придурков облизывают его с головы до ног, выполняя любую его прихоть. Даже самую идиотскую!

«А я неплохо устроился», — улыбаясь самому себе, Тони пожевывал кончик сигары Мюррея. На нем был темно-синий халат Мюррея, тапочки Мюррея и если бы захотел — было бы и белье Мюррея.

Мурлыкая что-то под нос, он подошел к холодильнику. Там стояла последняя бутылка пива. Как всегда… Отправить что ли слугу сгонять за пивом?

Тони с легким раздражением захлопнул почти пустой холодильник.

И тут в голову пришла отличная идея. У него же остались еще пять волшебных желаний!

— Ладно, джинн, — сказал он вслух. — Обеспечь меня нескончаемым запасом пива.

Ничего необычного не произошло.

Тони вновь открыл холодильник. На верхней полке стояло две бутылки его любимого пива.

— Всего две? — возмутился Тони и закрыл холодильник. Внутри агрегата что-то звякнуло и бутылок стало четверо.

«Посмотрим, что будет дальше», — смекнул Льюис и снова притворил белую дверцу.

Каждый раз открывая холодильник, он находил в нем вдвое больше бутылок нежели прежде. Сначала их стало восемь, потом шестнадцать, затем тридцать две. Вскоре пивные бутылки заполнили все полки холодильника.

— Отлично! — воскликнул Тони и захватив пиво, поспешил поделиться с кем-нибудь своей радостью. Делиться пришлось с Мюрреем, хоть тот и являл собой жалкое зрелище. Некогда гладко зализанные волосы торчком стояли на голове, узел тугого галстука ослаблен…

Мюррей сосредоточенно чистил обувь своего хозяина.

— Эй, Мэррей! Ты должен это увидеть! Там в холодильнике…

Закончить фразу ему не удалось.

На его глазах Мюррей принялся вылизывать башмаки Тони.

— Что ты делаешь? — спросил его Льюис.

— Мне показались они недостаточно чистыми, хозяин. Можно мне их еще раз вылизать?

При этом глаза Мюррея светились такой любовью и обожанием, что Тони показалось, если он сейчас не разрешит ему сделать это, слуга расплачется от горя и тоски:

— Ладно, еще пять минут.

Сзади что-то грохнуло. Это теща Мюррея — тщедушная молодящаяся старушка в красном пиджаке за штуку баков — вставляла дверь в проем. Само собой, ничего у нее, не привыкшей к труду, не получалось.

— Ну что, мать, справляешься с дверью?

— Почти уже готово, хозяин, — заулыбалась та в ответ. Дверь была снята с петель, и Тони прекрасно понимал, что теще Мюррея не хватит ни ума, ни сил водрузить ее на место. Тем не менее, пусть старается.

Сзади чьи-то руки начали заботливо разглаживать складки халата на заднице. Тони резко отскочил. Ну, вот опять началось!

Мистер Мюррей обиженно поджал губки. Неужто хозяин и вправду не хочет, чтобы он поцеловал его зад?!

— Нет, стой! — строго сказал Тони. — Одного раза было вполне достаточно. — Открой лучше для меня пива!

Сказано — беспрекословно исполнено.

— Что мне еще пожелать? — задумался Тони, потягивая холодное пиво. Семейка Мюрреев делала за него всю работу. Вот только грязно как-то от них… Тут же в голову пришло третье желание: — Я хочу, чтобы у меня было то, что само убирает квартиру и при этом не надо даже шевелить пальцем!

Из кладовой раздалось равномерное жужжание, с которым выкатился старый льюисовский пылесос. Он остановился у ног хозяина и замигал лампочками.

Тони засмеялся, глотнул пиво и приказал:

— Убирай!

Пылесос застрекотал: «Нужно убирать пыль! Здесь повсюду пыль!» — и начал ездить по квартире, всасывая с пола грязь.

42.

Кричать она не могла. Рот туго стягивал черный шарф.

Убежать или сопротивляться тоже. Руки и ноги были надежно связаны бельевой веревкой.

Оставалось только с ужасом наблюдать за странными действиями незнакомца, изредка мотая головой и тихонько попискивая.

Волк пребывал в отличном настроении. Какой сейчас получиться завтрак! Просто объедение!

Завтраком должна была стать бабушка Вирджинии. Она сидела на кухонном столе, ощущая под собой алюминиевую фольгу, положенную на противень. В ногах лежали почищенные клубни картофеля и головки лука.

Сам Волк, одетый как заправский повар в белый колпак и фартук, прыгал вокруг стола, щедро посыпая «завтрак» специями.

— Какой я плохой! Неужели я на это способен! — чуть не плача говорил он себе, продолжая тем не менее солить бабушку. — Где у вас чеснок? А розмарин?

Перепуганная до смерти старушка продолжала пищать в тряпочку и мотать головой. Впрочем, Волк на это не обращал никакого внимания. Что его привело в неистовое бешенство, так это обнаруженная сушеная трава вместо свежей зелени. Он зарычал и импульсивно бросился к духовому шкафу. И без того большие глаза бабушки Вирджинии стали просто огромные.

— Черт! Вы же не помещаетесь в духовку! — выпалил Волк и добавил вполне серьезно: — Придется разрезать вас на кусочки.

Бабушка была на грани потери чувств. Она умоляюще смотрела на своего злодея и тихо выла…

Внезапно лицо Волка исказила гримаса жалости. Видимо, человеческое начало вновь завладело его сознанием:

— Что же я делаю?! Мне нужно отвязать вас… Бедную старушку, обезумевшую от страха.

Бабушка Вирджинии обрадовано закивала головой. Неужели этот сумасшедший маньяк пришел в себя?!

Но Волк был голоден и поэтому здравый смысл, вспыхнув в его голове, молниеносно погас.

— Мне нужно вас отвязать… — Сказал он. — Но сперва я растоплю кусок сала!

Волк бросился к холодильнику, и тут до него донесся голос Вирджинии.