Может мне попытаться сложить их, соединить в одно целое? И может тогда меня перестанет раскачивать из стороны в сторону, кидать из одной крайности в другую, крутить в водовороте событий, эмоций, проблем. Может тогда я смогу просто жить…
Ах, если бы у меня это получилось! Может тогда бы моя жизнь стала другой, и я бы стала более спокойной и гармоничной. И может даже поняла бы, какое оно, мое счастье и где оно?
А пока я напоминаю себе маленькую девочку, которая все время крутит в руках монетку, рассматривая ее стороны, решая, какая из них лучше, за какую из них можно получить свое счастье. Я будто бы не понимаю, что ее нельзя разделить на две противоположные части. Что она тогда перестанет быть тем, чем она является и потеряет свою ценность.
Не надо выбирать, какая из сторон монетки лучше, можно просто положить монетку в карман.
А эти взрослые качели наверное тоже можно остановить. Может попробовать сделать так же как и в детстве, просто перестать раскачиваться на них? Через какое-то время они остановятся. Там, в точке соединения крайних положений. В точке равновесия, точке свободы моих действий, точке моего осознанного выбора…
Дописав эту мысль, Амелия поставила многоточие и положила ручку на дневник. Встала из-за стола, потянулась обеими руками к небу, к солнцу которые были где-то там над крышей ее многоэтажного дома и подошла к окну. На улице дети играли во что-то. Бегали друг за другом, смеялись…
Точно так же или почти так же когда-то бегала и она. В детстве Амелия была веселой и жизнерадостной хохотушкой, часто улыбалась, звонко смеялась. А когда она выросла, то почему-то стала серьезной и унылой. Почему так произошло? Куда делся радостный смех, куда убежали ее улыбки, откуда появились эти опущенные уголки губ, едва заметные складки и морщинки недовольства на лице? Почему-то мне кажется, дело вовсе не в том, что она повзрослела…
Когда мы в детстве играли в казаки-разбойники, у нас все так легко и просто получалось.
Легко! Просто!
Почему?
Мы играли…
И если мы шли в атаку, то это было по-настоящему. И если кого-то брали в плен, то тоже по-настоящему.
Все было серьезно, но это была абсолютная игра. И всегда в любой момент можно было остановиться, если кому-то что-то переставало нравиться, или начать новую игру.
Потом, набегавшись и наигравшись, все дружно шли обедать.
И уже не было ни «своих», ни «чужих»…
У нас не было каких-то серьезных проблем. У нас все решалось легко. Мы смотрели на взрослых и удивлялись их серьезности, их заботам, их плохому самочувствию, их непрекращающимся делам и проблемам. И думали, что именно поэтому взрослые так редко улыбаются. Мы не догадывались тогда, что все происходит с точностью до наоборот.
Взрослые редко улыбаются, поэтому у них так много серьезных дел, проблем и забот…
Играйте во все серьезно и все серьезное ведите играючи, уравнивая Ян и Инь в своем бессознательном и сознательном. В середине будет точка, где будут рождаться целые волны Вселенской Любви. Целые волны позитивных, приятных, радостных эмоций, которые будут смывать все ненужные, черные пятна, отвердевшие сгустки ненужных воспоминаний, недопонимания, недоверия. И тогда вы почувствуете свое естество, свою истинную суть, поймете свои истинные желания. Вы начнете чаще улыбаться…
А еще вы перестанете смотреть по сторонам, сравнивая себя с другими, равняясь на кого-то, пытаясь «соответствовать», «выглядеть», «быть не хуже», «быть таким же как все». Перестанете бежать, спешить, добиваться, жить чужой жизнью, чужими представлениями, чужими эмоциями…
Вы поймете, что такое Ваше счастье.
Вечером она опять искала точку «G». Она хотела ее найти там, внизу, где она расположена у всех женщин. Она исколесила части своего тела вдоль и поперек. Но не нашла ее…
В какой-то момент я поняла, что моя точка «G» находится в другом месте — где-то в голове, в душе, в сознании. И начала ее искать в сознании…
Сверху вдруг спустили провод. Он проходил из самого верха до самого низа и утыкался во что-то. Когда я пригляделась, то увидела, что его наконечник движется, все время меняя свое горизонтальное положение. Значит точка «G» плавает! Она не всегда на одном месте…
Мои мысли словно замерли в безмолвном созерцании этого плавания.
И тут что-то выдернуло меня из созерцания. Я услышала неслышное кудахтанье курицы, которая снесла яйцо. Откуда-то всплыло воспоминание из детства. У тети Нюры был курятник и там жила рябая курица. Все ждали, когда она снесет яйцо, чтобы купить его у тетки. Эта рябая курица сносила необычные яйца. Ее яйца были тоже рябыми.
Вот как? В жизни, оказывается, вовсе не обязательно быть такой же как все…
А похожие ситуации все продолжали повторяться в ее жизни. Амелия даже подумала, что если бы действовала так же как они, то достигла бы уже всех своих целей. Но у нее не получалось, как дятел, долбить в одну точку. А ее ситуации были дятлами. И они долбили ее своими повторениями.
Они повторялись с каждым разом все более явно и показательно. Они словно кричали ей о своем присутствии в ее жизни все громче и громче, чтобы она наконец-то обратила на них свое внимание.
И однажды у них получилось, она их заметила.
Заметила, но так и не смогла понять, что же это — метание между ее противоположностями, игры маятника или повторение похожих ситуаций.
Может, это было все вместе или одно и то же, которое просто по-разному называлось…
О ее любви
В тот день Амелия стояла перед большим зеркалом в ванной комнате. Зеркало отражало ее почти во весь рост. Она смотрела на себя и думала о том, какой счастливой она чувствовала себя, когда они встретились. А теперь ей стало страшно, ведь она влюбилась в него по уши.
Я смотрела на себя в зеркало и понимала, что совершенно растрепана в своих чувствах. Казалось, что ничто не может меня собрать в единое целое. Меня просто раздирает на части. И я понимаю, что сейчас опять утону в своих чувствах и этим все испорчу.
Эти отношения стали слишком много для меня значить. Я погрузилась в него, в его глаза. Я наслаждаюсь его запахом, его руками, каждой клеточкой его тела. Если бы я могла, то не расставалась бы с ним ни на секунду.
Любовь! Я так ждала тебя.
Я звала тебя и мечтала о тебе. А теперь я боюсь…
Боюсь того, что он заполнит меня своей страстью, своей любовью. И мне потом будет плохо, очень плохо, если он вдруг уйдет.
Я люблю его и боюсь того, что я его люблю.
Ведь чем сильнее будет моя любовь, тем большую боль она сможет причинить моему нежному распахнутому навстречу ему сердцу. И тогда мне будет больно. Слишком больно…
Мне надо разлюбить его. Разлюбить пока еще не поздно. Отказаться от него, от своих чувств, от своих желаний. Закрыть свое сердце. Стать холодной, бесчувственной, не подвластной силе любви. Пусть лучше он страдает, пусть кто угодно страдает, но только не я.
Я выбираю свободу. Свободу от своих чувств, от любви, от доверия и искренности. Свободу от боли разочарования и предательства. Свободу от быть «самой собой»…
Она открыла кран, поднесла руку к воде и сразу же отдернула ее. Вода была обжигающе горячей.
Как его поцелуй, или может как моя любовь, — подумала Амелия.
Надо ее остудить, — мелькнула новая мысль.
Она закрыла кран с горячей водой и открыла холодную воду.
Вот это то, что я хочу сделать с собой, со своим чувствами, со своей Любовью. Хочу стать как снежная королева, у которой ледяное сердце, которая не любит, не чувствует, не страдает.
Но как же я хочу нежности и тепла, хочу, чтобы меня любили…
Чего же я хочу больше?
Любовь!
Но ведь может быть больно…
Тогда лучше Свободу.
Но иногда ее от Свободы тошнило и хотелось выть. Как той одинокой волчице в лунную ночь на луну. И тогда она просила у неба Любви. Большой. Настоящей. Искренней. На всю жизнь.
