— Вы, поди, тоже от покрывала сбежали? — спросила она, подсаживаясь к парням из Лимса. Их стол был из самых длинных, тут всем бы хватило места. — А остальные где? Вас же шестеро было, вроде?

— На нас напал страшный вихорь! — насупился парень с распухшим носом и синими кругами под глазами — следами удара Дианы. Он изо всех сил давал девчонке понять, что она тут лишняя. — Разметало нас. Верно, остальные сейчас приедут.

Хел вздохнул. Он всерьёз опасался, что не приедут.

Покрывало было голодное. Трое людей — это ему как раз, чтобы наесться досыта и уснуть потом на месяц-другой.

— А мы его напугали, этот ваш вихрь! — объявила Диана, не замечая, что вчерашние знакомцы ей не рады. — Он сам от нас убежал, скотиняка такая! С визгом!

— Да ну ты? — не поверил третий из парней, тощий, которого Диана почти и не помнила.

— Ещё как убеждал! — пояснила она. — От Хела. Он самый настоящий маг!

Светловолосый вздохнул и покачал головой, но спорить не стал.

— Так вы тоже едете в академию? — удивился ражий, разглядывая «настоящего мага».

— А то! — радостно воскликнула Диана. — А давайте-ка с нами пивка?! За будущую учёбу!

Официант как раз принёс пироги и пиво. И заметив, что людей за столом больше, чем кружек, спросил, нести ли ещё?

— Тащи ещё пять! — приказала Диана.

Парни из Лимса немного оттаяли, услыхав про дармовое пиво. Только тот, что с разбитым носом, продолжал хмуриться. Но постепенно пиво успокоило и его.

Когда в дверях показался Малко, следом Петря, Диана уже вовсю болтала с парнями из Лимса.

Подручные конюха, увидев такое, враз оробели. Встали у стенки, понимая, что тут им не Лимс, чтобы сидеть с господами за общим столом.

Но Диана к предрассудком богатых относилась с презрением.

Ну да, родители отдали обоих мальчишек на обучение к конюху, по сути — продали их за долги. Но деньги-то есть не у всех.

А по другим достоинствам — Малко и Петря, может, и поумнее будут. Вон Малко уже и на мечах немного дерётся.

— Идите сюда! — она показала подручным конюха на свободные стулья. — Тут все сядем.

Парни из Лимса начали было коситься на такое безобразие, но тут во дворе застучали копыта.

Ражий так и подскочил. И двое его друзей — тоже.

Хел вышел с ним вместе и тут же вернулся.

— Ещё двое приехали, — сообщил он.

От двери доносились обрывки разговора:

— А Войко-то куда делся?

— Да мы не видели. Небо всё потемнело, а кони как понесут…

— Приедет ещё, поди.

— Может, сильно к югу забрал?

Парни вошли уже впятером, стали хлебать пиво и коситься на Диану.

Хел молча разглядывал парней.

— А возвращаться-то вы как будете? — спросил он вдруг. — Даже если приятель ваш не вернётся — одного человека покрывалу мало. Сожрёт оно вас на обратном пути. Тут-то оно ещё нас испугалось, а мы назад не поедем.

— Почему это только нам возвращаться? — спросил ражий, неуверенно ёрзая.

Он был тут явно за главаря.

— В академию будут брать тех, у кого есть способности к магии. Вот у него, — Хел кивнул на Малко. — И то шансов больше.

— А зачем же тогда на площади всем кричали? — обиделся ражий, словно это Хел его и позвал.

— Чтобы больше людей прибыло на отбор, — пояснил тот. — Вы ж сами не знаете, что умеете…

— А ты — прямо знаешь! — перебил ражий.

— Он маг, — напомнила Диана. — Он безо всяких шуток тварь от нас отогнал. А меня возьмут, потому что я дочка магистра.

Хел улыбнулся такой причине, но опять промолчал.

— А что же тогда делать? — спросил ражий растерянно. — Отец велел, чтобы я домой и не возвращался, убьёт.

— Почему? — удивилась Диана.

— Так там же кормить будут, в академии, — пожал плечами ражий. — Ну и одевать.

Диана с прищуром уставилась на серебряную пряжку его ремня.

— Ну, да, да, — сдался парень. — Отец меня уже пятнадцать лет кормит, деньги на меня тратит, а я к серебряному ремеслу не способен. Вот и ищет, кому в ученики отдать. Грозит к кожевникам. Руки, мол, у меня здоровенные, самое то — кожу мять. Я, говорит, тебя больше кормить не намерен, — он шумно втянул носом воздух и отрезал: — Так что мне дороги назад нету! У меня единственный шанс — учиться.

— А ты кто вообще? — без церемоний спросила Диана. — Я — дочка магистра Фабиуса Ренгского. — Про Борна она решила пока умолчать. — Диана Ренгская. Это Хел, он ученик книжника. Это мои слуги — она кивнула на подручных конюха, втихую уплетающих пироги.

— Я — Хьюго Арленский, сын серебряных дел мастера Гвидо Арленского, — пояснил ражий. — Он потряс над столом здоровенной рукой. — Только пальцы у меня — как сосиски. И к семейному делу я негодный.

Хел посмотрел на него пристально.

— А хочешь, — сказал он тихо-тихо, — я сделаю так, что тебя возьмут в академию?

***

Ханна сидела на троне — прямая и величественная. Она выслушивала магистров.

Часть из них заявила, что готова сегодня же предоставить правительнице доклад о своей сугубой полезности.

Борн тоже слушал, стоя рядом с троном, и понимал: перед ним те же самые доклады, что маги готовили для выступления в ратуше.

Он хотел прервать занудного магистра, но Ханна, согретая в мягких объятьях трона и воодушевлённая стоящим рядом демоном, догадалась об этом сама.

— Я хочу знать, чем именно вы готовы быть полезны городу, магистр Грабус? — перебила она докладчика на полуслове.

Борн не ошибся в кандидатуре правительницы. Она запомнила даже имя этого седого червяка.

Магистр, потеряв мысль, замолчал и побледнел от страха.

Демон нахмурился: всё было хорошо в его затее с правительницей, кроме залога. Дочь Ханны, её душа, срасталась сейчас с адским миром, чтобы со дня на день превратиться в портал.

Часы шли, душа девушки теряла последний разум, а Борн так и не придумал, что делать.

Глава 7. Трудный выбор

Магистр Грабус в поисках ответа задрал к потолку носатую голову и ужаснулся — пылинки кружились над троном маленькими, но грозными вихрями.

Он дёрнул кадыком и съёжился, не решаясь оправдываться.

Магия покинула магистра Грабуса, но всё же он сумел распознать в пылинках угрозу. Правда, решил, что это демон крутит против него козни.

Магистр Грабус не знал, что Борну и Фабиусу удалось-таки установить над троном правителя зеркало для откачки душ. И крошечным вихрям было безразлично — вынуть ли душу из трона или из самого Грабуса.

Зеркало работало, вот только проблемы оно не решало.

Извлечь душу Ханны Борн мог хоть сейчас.

Но…

Во-первых, портал после изъятия души должен был свернуться, так и не открывшись, а демон обещал Фабиусу спуститься в ад за душой Дамиена.

Ну и во-вторых. Самое скверное.

Душа Софии с каждым часом теряла человеческую память, превращаясь в стража порога. Ну, извлечёт её Борн, ну создаст тело из остатков крови на кинжале… Но кто вернёт этому телу память и разум?

С Фабиусом они, конечно, разругались из-за всех этих противоречий. Магистр требовал, чтобы Борн по открытии портала немедленно отправлялся в ад, а с душой — это после, как выйдет.

Но что тут могло выйти, если София в момент открытия дороги в ад окончательно переродится?

Борн ждал от человека совета и понимания, однако, Фабиус не желал даже обсуждать вариант спасения девочки.

Ему важнее было спасание Дамиена. И он в запале не слышал аргументов ни про Софию, ни про то, что Борн мог вообще не вернуться из этого путешествия.

И тогда…

А что тогда?

Мир людей будет захвачен чертями, и на трон сядет Бин-Бен Зибигус?

Ну уж нет!

Демон обещал Ханне вернуть дочь! Да и погибать он был пока не намерен. Раз уж завёл себе игрушку — здоровенный человеческий мир — нужно сначала отладить её.

Если Дамиен ещё жив, то два-три дня вообще ничего не решают.

Да возможно ли такое вообще? Сохранить душу в аду?

— Магический совет должен сохранить свои полномо… — вклинился в мысли Борна голос магистра Грабуса.