Кровь не дала бы стопроцентного успеха, и Александэр знал это. Но её следовало учитывать, и совет магов не смог ему отказать наотрез.

— Мало кто просился рискнуть подойти к ужасному трону, испепеляющему непригодных, — продолжал мэтр Сорен, подтверждая мысли ведьмы. — Но меня вдруг вызвали в Вирну — правитель вспомнил наше родство. Мне устроили короткую аудиенцию с ним, мы поговорили об общей родне, и я не заметил ничего особенного в этом ужасном троне. Да, он был из чёрного маслянистого камня. Но вот и всё. У меня даже голова не заболела, хотя говорят, что все, стоящие близ трона, испытывают адские мучения.

Ведьма покивала.

Рассказывали именно так. Сатана искал среди людей, устойчивых к зову ада. А может, настолько же уродливых внутренне и прогнивших, как самые злобные адовы порождения? Или с особенной жаждой власти?

Она допила водку и с любопытством посмотрела на бургомистра. Вот, значит, как… Трон его принял, а совет магов, получается, отказал?

Вот это история…

— Правитель был плох. — Мэтр Сорен сделал глоток водки и поморщился. Анисовая отменно воняет, и пить её без особой закуски грешно. Надо было приказать подать хотя бы твёрдого козьего сыра…

— Он умирал? — Ведьма пила не морщась.

— Похоже на то. Словно этот огромный трон из чёрного камня выпивал из него жизнь.

— Наверное, так и было, — кивнула ведьма. — Трон Сатаны даёт сильным силу, но забирает у слабых последнее. Такова была Его помощь и Его милость… — Она протянула бургомистру пустую чашу: — Так тебя утвердили?

— Маги сказали мне после, что реакция трона позволяет им рассмотреть мою кандидатуру… — замялся мэтр Сорен. — Что я достаточно тёмен душой, но…

Он помедлил, скривился.

— Недостаточно мудр? — хихикнула ведьма.

— Недостаточно богат, — с неохотой признался бургомистр.

— Недостаточно… богат? — удивилась ведьма. — Вот так?

— Ну да. Мой родовой замок давно уже продан за долги, осталось маленькое поместье. Маги сказали, мол, я одичал в глубинке, слоняясь между крестьян. Не сумею держаться с шиком посреди столичной роскоши. Чернь будет смеяться моей неловкости… — Он тоже допил водку и невидящими глазами уставился в пустую чашу. — Я оскорбился, но позже, подумал, что они правы. Я должен был раздобыть денег. Но и этого было мало. Мне нужно было одобрение тех, кто сидит в аду. Его влиятельных лиц, тех, кто может нашептать за меня Сатане. Старый приятель свёл меня с адовыми тварями… И мы заключили сделку: я разбогатею и стану править столицей, а моя дочь живьём уйдёт в мир теней.

— Живьём? Как это возможно? — удивилась ведьма.

Отобрать душу, не убив тело? О таком она даже не слышала.

— Не знаю, — нервно дёрнул плечом бургомистр. — Я ввёл её в центр пентаграммы, и она исчезла вся целиком. Вместе с телом. Ни капли крови не пролилось.

— Но ведь ты говорил мне, что зарезал её? — Ведьма даже привстала в кресле. — Что на ноже?..

Бургомистр кивнул.

— Да, я занёс нож. На ноже выступили кровавые капли, но не на шее Софии. Раздался смех, и она исчезла.

— Так ты убил или не убивал её?

— Я не знаю, — покачал головой Александэр. — Думаю, нет. Черти заставили меня твёрдо явить им своё намерение и… взяли живой.

— Вот потому-то ты и боишься сейчас! — воскликнула ведьма, прозревая всю суть его паники.

— И не сплю по ночам, — обречённо кивнул мэтр Сорен.

— А договор был исполнен? Ты получил свои деньги? — уточнила ведьма.

— Всё вышло, как и было написано, — вздохнул бургомистр. — Вскоре после подписания договора я получил неожиданное наследство. Но стать правителем не успел. Ты помнишь ту зиму посреди лета, когда колдовство пропало из мира?

Ведьма кивнула, кто ж мог такое забыть.

— С ним рухнули и мои надежды. — Мэтр Сорен разлил по чашам остатки водки, и глаза его увлажнились. — Власть Сатаны пала. Правитель Вирны сгорел в огне своего трона… И черти явились ко мне, объявив, что договор теперь соблюсти невозможно. И раз такой форс-мажор, я стану правителем Йоры, что тоже была когда-то столицей людей.

Ведьма хмыкнула. Запись об этом имелась в городских летописях, ещё на старом языке. Но из сегодняшних жителей никто уже и не помнил, что столица когда-то была здесь, в тихой, хорошо защищённой долине между высоких гор.

— А дочь? — спросила она.

— Черти сказали, что душу дочери вернуть уже невозможно, но ты бы видела их хитрые морды! — поморщился бургомистр. — Вот с той поры я и всматриваюсь в лицо каждой блондинки. Боюсь, раз я не стал настоящим правителем, душа её тоже могла как-то освободиться. И она мечтает найти меня и отомстить.

— И что ты планируешь делать? — Ведьма осушила чашу и посмотрела на винный шкаф с сожалением. Вряд ли бургомистр достанет вторую бутылку.

Бургомистр был слаб на выпивку. Его уже шатало, и глаза стали дикими.

— Повесить очередную тварь, что же ещё? — Он хлебнул водки и поперхнулся.

Та девушка из подвала — она смотрела на него так живо, так пронзительно. И с такой ненавистью, словно и вправду была его дочерью, лишённой души и пришедшей за ним, непутёвым отцом, чтобы увести в ад.

Но ведь так же нельзя!

Он же её отец! Он любил дочь! Он покупал ей платья и сладости. И порол всего один раз. За ложь…

Глаза мэтра Сорена увлажнились, когда перед внутренним взором встала десятилетняя девочка, уверенно врущая отцу, что не брала книги с его стола.

Он не разрешал ей читать запретные колдовские книги. Только сказки и романы про рыцарей.

Он был таким хорошим отцом. Так заботился о её будущем…

Бургомистр расчувствовался от водки и воспоминаний. Черты его хищного лица размякли, слёзы так и бежали за воротник.

— А ты не боишься бунтов? — Ведьма была чужда сентиментальности. — Вешать третью девку подряд… Сколько можно их вешать?..

— А что ты мне предлагаешь? — вскинулся мэтр Сорен. — Утопить её?

— Удави её тихо. Ночью, — предложила ведьма. — Нет девки, нет и возможной дочери. А пугать горожан?..

Бургомистр задумался.

— Казни… развлекают толпу… — пробормотал он неуверенно.

— Развлекают, — кивнула ведьма. — Но когда у них есть история. Будь девка отравительницей, убивший мужа… Или развратницей. Но она — никто. Её смерть не порадует людей, а вызовет разговоры о твоей жестокости.

— Но я… — Если бы бургомистр выпил меньше, он бы никогда не сказал такого, но водка сумела вызвать наружу сокровенное. — Но я хочу видеть, как она умирает!

— Так пойди со стражей. Пусть удавят её при тебе, делов-то, — хмыкнула ведьма. И сказала, покосившись на шкафчик: — За это можно б ещё бутылочку, а?..

Глава 6. Демон «из машины»

Ханна вертела в руках лёгкий кинжал, острый, словно игла.

Это был, наверное, даже и не кинжал, а стилет — с узким трёхгранным клинком, прямой крестовиной и круглым плоским навершием. Коротковатый для настоящего боя, он годился для самоубийства или подлого удара исподтишка.

Эх, где был этот стилет, когда Александэр пришёл в камеру? Когда он стоял так близко, что Ханна успевала прыгнуть вперёд, ударить под рёбра и…достать до его чёрного сердца!

А если он придёт ещё раз? Утром? Если снова оставит стражу возле решётки?

Но камзол его вышит толстой серебряной нитью. Под ним может скрываться кольчуга, а она не так уж опытна в обращении с кинжалом.

Вот если бы у неё было немного вытяжки из бледной поганки или белладонны, чтобы смочить лезвие… Вот тогда бы наверняка. Уколоть. И ждать, пока убийца издохнет в мучениях.

Ханна с сомнением посмотрела на уже бесполезное зеркальце. Она слышала, что клинок можно покрыть толчёным стеклом, но… Тогда нужно бы что-то липкое?

Смола? А где её взять?

Разве что… испачкать клинок в собственной крови. А потом дать засохнуть вместе со стеклянной пылью. Но будет ли толк?

Она провела пальцем по одной из граней клинка. Да, таким не зарубишь, надо колоть, как иглой.

Начальник стражи выше Александэра и крепче сложением. И на нём бычий колет из жёсткой промасленной кожи. Он не побоялся дать оружие в слабые женские руки. Наверное, даже мысли не допустил, что она убьёт не себя, а мужа.