Он выпил ещё, но после этого убрал бутылку в бар. Я мысленно похвалил его за подобное решение.

— Тогда слушай, — сказал я с заговорщицким видом. — Был у них алтарь особенный, на котором мы мир заключали. И надо было кровь свою пролить. И только коснулась кровь камня, так сразу молния в него ударила, — я видел, как Альберт Эдгарович сначала отнёсся с недоверием к моим словам, но затем глаза его стали открываться всё шире и шире. — И камень, который был совсем чёрным, вдруг изнутри стал гореть красным светом. Вот это было необычно. А потом мне ещё сказали, что я случайно выжил.

— Это ещё почему? — спросил дед, и так опешивший от моего рассказа.

— Ну, мол, клясться на этом камне могут лишь те, кто имеет право говорить от имени всей страны. А я-то что? Заштатный княжич, — я пожал плечами, но увидел, как брови деда медленно ползли на лоб, словно он о чём-то начал догадываться. — Но всё обошлось, молнией меня не спалило, орки не убили, так что всё отлично!

— Да уж, отлично, — с обалдевшим видом ответил дед Озеров, а потом пошёл к дальней полке, где, как оказалось, у него находился сейф. — Подойди, пожалуйста, — сказал он и обернулся ко мне.

Я подошёл и увидел, что он держит в руках дорогую резную шкатулку, которой как минимум сотня лет. И сделана она то ли из камня, то ли из кости.

— Возьми, — сказал он мне, и при этом руки его слегка подрагивали. — Пусть на всякий случай будет у тебя. Вскроешь, когда я умру.

«Рандом, дай мне, пожалуйста, обнять деда в последний раз, — проговорил вдруг Игорь, которого я не чувствовал с того самого момента, как очнулся под навесом в мире орков. — Я ему многим обязан».

И я без разговоров отдал управление Туманову. Тот принял шкатулку из рук Альберта Эдгаровича и крепко его обнял. На глазах у обоих были скупые мужские слёзы, но это, скорее, от осознания, что больше такого никогда не повторится, чем от жалости.

— Мне жаль, что ты уйдёшь, — проговорил Игорь деду, отстраняясь, после чего вернул управление телом мне, мысленно поблагодарив.

— А мне не жаль, — ответил на это дед, усмехнувшись. — И не страшно ни капельки. Три последних дня стоили нескольких лет жизни. Я успел и с семьёй нормально пообщаться, а не в качестве домашнего кабачка. И с псиной адской в битве сойтись, и даже с орками зарубиться. А главное — победить и выжить. Так что уйду я счастливым и со спокойным сердцем.

— Это главное, дед, — сказал я и обернулся к дверям. — Слышал, сегодня пышный семейный ужин?

— Да, чествуем победителя орков, — ответил старый граф, подошёл ещё раз к сейфу, налил небольшую рюмочку и выпил. — На здоровье, — проговорил он сам себе и обратился ко мне. — Пойдём.

Это был самый тёплый ужин на моей памяти. На памяти Игоря, кажется, тоже. Все смеялись, шутили, рассказывали друг другу какие-то истории. Я чуть было не забылся и не начал рассказывать байки с Олимпа. Но вовремя спохватился.

Играла музыка. Дед даже пригласил Ксению Альбертовну на танец, и они кружились по гостиной минуты три. Я наблюдал за ними с чувством, словно смотрю какой-то древний чёрно-белый фильм. И снова смех, веселье, беззаботность.

Дед Озеров скинул с себя все печали и тревоги. Ему было всё равно, так как он понимал, что завтра для него, скорее всего, не наступит.

А затем все разошлись ко сну. Я сопроводил Альберта Эдгаровича до его комнаты и остался с ним, когда он улёгся.

— Я же ничего не почувствую? — спросил он с лёгкой надеждой, не ожидая, впрочем, точного ответа от меня. — Да, в общем, и неважно. Лишь бы мою Лизхен увидеть.

— Ты не почувствуешь ничего плохого, — проговорил я, усаживаясь в кресло. Мне нужно было увидеть Смерть. — В добрый путь.

Он лёг на спину и тихо уснул.

Не прошло и пятнадцати минут, как пришла бабушка Смерть. Но пришла она не в привычном мне виде, а обратилась молодой девушкой.

— Чего смотришь? — усмехнулась она мне. — Так выглядела его жена чуть менее полувека назад. Я же обещала, что он уйдёт достойно. И смотри-ка, все обычно цепляются за жизнь, ногти ломают, а то и зубы. А дед с лёгким сердцем уходит, со спокойной душой. Моё уважение.

— Дед вообще молодец, — ответил я, глядя на его спокойное и умиротворённое лицо. — В одиночку практически прорыв орков остановил.

— Орков? — удивилась Смерть и даже замерла, глядя на меня. — Откуда тут орки?

— Вот и мне неясно, но наши миры столкнулись, — ответил я и развёл руками. — Судя по всему, у Дзена что-то пошло не так, вот и происходит всякое.

— Да уж, — озадаченно проговорила моя собеседница. — Даже слов нет.

— Более того скажу, в мире орков я встретил Силикону! — проговорил я, наблюдая за всё шире открывающимися глазами Смерти. — Её случайно забросило в орчанку, и теперь она никак не может вернуться назад.

— Ты мне страсти какие-то рассказываешь, — проговорила та и махнула на меня рукой. — А мне работать надо. Ты просто не представляешь, сколько работы накопилось за каких-то полтора суток.

— Хорошо, работай, конечно, — ответил я, но тут же спохватился и добавил: — Только, если будет секундочка, заскочи на Олимп, глянь, что там происходит, хорошо?

— Без проблем, — ответила та, — но в ближайшее время не обещаю, сам понимаешь.

— Ладно, — кивнул я, а после наблюдал, как молодая девушка призвала из тела старика молодого человека, и они вместе отправились в никому не ведомую даль гулять по звёздам.

Глава 5

В отдельной кабинке ресторана «Русский», причём, всё в той же, Тимура Туманова снова ждал разговор с князем Серпуховым. Вот только на этот раз собеседник его не лучился благодушием, а совсем наоборот, был угрюм и резок.

— Что же это вы, Тимур Николаевич, — проговорил он, как только тот прошёл в кабинку и сел на то же самое место, что и в прошлый раз. — В кинематографисты подались?

И всё это без тени улыбки с брезгливым и раздражённым выражением.

— В смысле? — не понял его Тимур.

Он-то ожидал, что его сейчас будут хвалить за то, как он круто всё снял и вовремя представил невероятные доказательства. А его вдруг принялись ругать.

— В коромысле, — огрызнулся на него князь Серпухов. — На фестиваль древнеславянских рифм пожаловали? Я спрашиваю, зачем вы мне вместо настоящего видео какой-то мультик прислали? Как говорится, меня не проведёшь, фейк на ландыш не похож!

— Н-но… — Туманов понял, что начинает заикаться. Ему вообще очень плохо давалось поддержание беседы в том случае, если на него начинали наезжать. Он стремился уйти от таких людей, чтобы его это не касалось. Но в данный момент это представлялось невозможным.

— Я тебе лошадь что ли? — возмутился Валентин Семёнович. — Не запряг ещё, чтобы нокать. Объясни мне, что за подлог ты мне прислал.