— Я не сомневаюсь, — с явно слышимым скепсисом в голосе проговорил я. — Но, в целом, хочется, чтобы у вас всё получилось. Если что, я не против.

— Спасибо! — ответили они обе в один голос и практически с одинаковым восхищением, а Дарья потом ещё добавила: — А мне с этого ещё и неплохой куш перепадёт, так что спасибо тебе вдвойне! Но вы не думайте, я для нашей девочки тоже выбью вознаграждение на зависть мировым поп-звёздам!

И Дарья упорхнула разговаривать со Строгановым. Мы же остались с Силиконой наедине.

— Если ты это делаешь из чувства страха или скуки, то не стоит. У меня для тебя кое-что есть. — Я словно заправский фокусник вынул из кармана пиджака пропуск на Олимп и отдал его орчанке. — Ты хоть сегодня можешь отправиться домой и вернуть себе прежний облик.

— Знаешь, Ранди, ты сильно изменился, — задумчиво разглядывая меня, произнесла Силикона. — Сейчас ты уже не тот эгоистичный засранец, которым был до ссылки. Я приятно удивлена твоей заботой.

— Не переживай, это временная опция. Вернёмся на Олимп, и всё будет как прежде, — улыбнулся я.

— Спасибо тебе за пропуск, но я, пожалуй, останусь! Во-первых, рядом с тобой нескучно! Во-вторых, я уже пообещала Даше, да и благодати на таком мероприятии можно собрать немеряно! Только представь, — она встала с кресла и принялась прохаживаться модельной походкой, — единственная во всём мире, неподражаемая, блистательная и божественно прекрасная мадемуазель Селина! И всё восхищение мне одной! Ну грех же не воспользоваться! А, в-третьих, Дзен нам частенько вещал, что нужно быть ближе к своим верующим, жить с ними одной жизнью, понимать их желания и надежды, а мы всё больше развлекались на Олимпе. Я тут подумала, может, стоит послушать его…

«А я приятно удивлён наличием мозгов у тебя», — пронеслась в голове шальная мысль, но я решил оставить её при себе и лишь неопределённо пожал плечами.

— Ты не против, если я у тебя погощу до окончания ссылки? — мило хлопая наращёнными ресницами поинтересовалась богиня. Да уж, когнитивный диссонанс мне был обеспечен. Чтобы богиня и спрашивала разрешения? Ни в жизни такого не было. И вот тебе на!

— Нет, конечно! Тут несколько дней осталось, домой вместе вернёмся, — сдержанно улыбнулся я Силиконе.

— Спасибо! — орчанка стиснула меня в своих крепких объятиях. — Я у себя, если буду нужна! Ушла думать над оформлением выставки! — И Силикона исчезла в недрах особняка, напевая себе под нос незнакомую песенку.

— Думай, думай, — сказал я с ехидной усмешкой. — Только не закатывайте всё в пластик и не вкалывайте ботокс.

Дезик хрипло закашлял, что означало смех.

* * *

Дон Гамбино с внучкой Кьярой прибыли под вечер. Мы с Карлито крепко обнялись, и я не мог не заметить, что руки его стали гораздо сильнее. Да и вообще, его уже невозможно было назвать стариком. Просто пожилой господин лет шестидесяти, не больше.

А вот Кьяра выглядела гораздо хуже и походила, скорее, не его мать, нежели на внучку. Она была измождена и смотрела, в основном, только в пол.

— Что с ней? — тихим шёпотом произнёс я, кивая на девушку. — Это всё из-за нападения?

— Да, — ответил тот, разведя руками. — И никто из врачей не может нам помочь. Говорят, что не могут понять, что с ней происходит.

И в этот момент посмотреть, кто приехал, вышел Дезик. Он размеренно ступал лапами по ковровой дорожке, пока не поднял морду и не встретился глазами с девушкой.

Та в свою очередь взглянула на него и замерла в ужасе.

Мне показалось, что я вижу в ней какие-то знакомые черты, но чётко идентифицировать их я не смог. Что-то солнечное, солёное, морское…

Но всё быстро вылетело из моей головы, когда девушка охнула и без чувств рухнула на ковёр холла.

— Кьяра, солнышко, что с тобой? — бросился к ней сразу дон Гамбино.

В этот же момент мне показалось, что Дезик всхлипнул и, поджав хвост, устремился на второй этаж.

«Что происходит⁈» — это единственный вопрос, который пульсировал в моей голове. И ответ вроде бы находился на поверхности, но сейчас были и более важные вопросы.

— Антон Палыч, — проговорил я, набрав Жданова. — Ты ещё у себя?

— Да, как раз собирался уходить, — ответил тот, понимая, что просто так я звонить бы не стал. — А что случилось?

— Выйди, пожалуйста, в холл, тут человеку плохо, — я на некоторое время задумался, а затем добавил: — И захвати носилки, чтобы на руках не тащить.

Мне показалось, что я едва успел убрать телефон в карман, а Жданов уже склонился над Кьярой, считая пульс и проверяя реакцию зрачков.

— Что такое? — поинтересовался я, когда он разогнулся и показал прислуге, куда поставить носилки. — Что-то серьёзное?

— На данный момент — сильная психо-эмоциональная реакция на какой-то внешний раздражитель, — ответил он, наблюдая за тем, как девушку аккуратно кладут на носилки. — Но всё это на фоне сильной травмы, пережитой совсем недавно. Причём, травмы, как психологической, так и вполне физической.

Я понял, что при обследовании он врубил свой дар на полную катушку и сейчас больше был занят не ответом мне, а составлением собственного плана действий.

— Я чем-то могу сейчас?.. — я говорил тихо, и Антон Павлович сразу показал мне жестом, чтобы я не отвлекал его.

— Подожди, пожалуйста, ещё минут пять, — попросил он, а затем перевёл взгляд на дона Гамбино, который тоже хотел что-то спросить. — И вы тоже, — тот кивнул, давая понять, что всё понял.

Оставив Жданова приводить Кьяру в чувство, я поднялся на второй этаж и зашёл к Дезику. В воздухе уже витал знакомый запах алкоголя.

— Дезик? — проговорил я, закрывая за собой дверь. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Это я, ик, — он лежал на кровати, отвернувшись к стене, а на тумбочке стояла бутыль с самогоном и стакан. — Это я её. Когда на тебя охотился.

— Перепутал со мной? — недоверчиво переспросил я, пытаясь одновременно с этим подбодрить Цербера. — Я вроде бы не особо похож на девчонку.

— Нет, — печально ответил тот. — Я думал, что ты — тот старик, и хотел его развоплотить. Ну, а она встала на защиту. Вот и поплатилась. Прости.

Я понял, что на данный момент тут ловить нечего, так как Дезик будет переживать о содеянном, поэтому пошёл вниз в кабинет Жданова. Но я хотя бы понял, что произошло. Жаль, что это мне совершенно не дало понимания, что со всем этим делать.

* * *

— Как человек, она абсолютно здорова, — ответил мне Антон Павлович, когда я зашёл к ним.

Девушка уже медленно хлопала ресницами, но я решил пока её не беспокоить, тем более рядом с ней находился дед.

— А как не человек? — усмехнулся я, ещё не совсем понимая, о чём идёт речь. — Или что ты имеешь ввиду?

— Пойдёмте в кабинет, — проговорил на это Жданов, кивая мне и делая жест дону Гамбино. — И вы тоже. Оставьте Кьяру, пусть отдохнёт.

Уже в кабинете он рассадил нас по стульям и проговорил:

— Как я уже сказал, с её человеческой составляющей всё в порядке, — он пристально поглядел на дона Гамбино. — Но у неё есть магический дар. И вот с ним есть проблемы.

* * *

— Сестра? — услышала она красивый баритон и открыла глаза. — Сестра, что с тобой случилось?

Перед ней стоял красивый брюнет. Конечно, она видела, что это лишь наносная маска, которая, тем не менее, являлась частью его личности. А так, да, он был ей в какой-то мере братом. Брюнет являлся ярким представителем инкубов.

— Да вот, пострадала немного, — она слабо усмехнулась. — Как тебя зовут?

— Оралиус, сестра, — представился тот и присел на стул рядом с кроватью. — Для друзей — просто Оралик, — он неловко улыбнулся. — Слушай, а откуда ты? Я думал Лулулиана забрала всех девочек. Или ты из другой семьи?

— Я? — она усмехнулась. — Я из другой, это точно. Я — внучка дона Гамбино. То есть, условно, я на три четверти человек.