Еще несколько замечаний. Описание фрагментов сессий и клиентских случаев приводится с разрешения клиентов. Имена участников были изменены. Большинство приведенных в книге клиентских случаев были описаны в рамках бесплатных демосессий. Это связано с моими убеждениями, основанными на необходимости сохранения конфиденциальности, и представлениями о том, что наблюдатель меняет то, что наблюдает.

Думаю, что читатель, держащий в руках эту книгу, скорее всего, обратился к ней не из праздного любопытства. С большой вероятностью он испытывает потребность разобраться с темой фобии в силу того, что сталкивается с этим сам или от фобий страдают его близкие. Не секрет, что обращение к помогающему специалисту иногда не приносит облегчения, и нам не остается ничего иного, как искать информацию о том, чтобы справиться с проблемой самостоятельно. Мне хорошо известно, что не все специалисты разделяют мнение, согласно которому владение клиентом информацией облегчает процесс лечения. Я же придерживаюсь позиции, согласно которой понимание механизма проблемы может облегчить ее решение. И уверена, что осведомленность в том, что с нами происходит, может способствовать исцелению фобии.

В начальных главах книги я предпринимаю попытку разграничения фобий, тревожных и панических расстройств и собственно страха. Такой ракурс рассмотрения связан с пониманием того, что неправильная постановка проблемы пагубно действует на возможность исцеления. Предлагаемые модели и представления преследуют цель более эффективно применять предложенные в книге практики. Они могут как использоваться для самопомощи, давая толчок для лучшей коррекции собственных процессов, так и навести на мысль об интеграции методов в практику помогающих специалистов.

Описание психоаналитического взгляда на фобии, которое я включила в книгу, не только дает важные ключи к функциональному пониманию природы фобических расстройств, но и позволяет избежать ошибок в выборе подходов к лечению. Этот материал может быть полезен как для широкого круга людей помогающих специальностей, так и для тех, кто сам страдает той или иной фобией или хочет помочь своему близкому человеку.

Основной содержательной частью книги является описание проективных подходов к лечению фобий. Название подхода проективным кому-то может показаться спорным. Тем не менее в соответствующих главах я предприму попытку дать этому обоснование. В книге я предлагаю два метода работы с фобиями в проективном ключе. Первый связан с возможностями чистого языка и символического моделирования – подходом, предложенным Дэвидом Гроувом и существенно развитым Уэнди Салливан и Джуди Рэз. Второй представляет способы коррекции фобических расстройств с применением метафорических ассоциативных карт (далее МАК). К проективным техникам я отношу и возможность работы с предметными якорями – метод, впитавший некоторые принципы системно-феноменологического подхода.

Фобии традиционно относят к тревожным расстройствам. И у этих расстройств есть вполне конкретные признаки. В разговорной речи можно довольно часто услышать, как слово «фобия» употребляется в самых разных (и, увы, часто неподходящих) контекстах: «Не хочешь ездить на дачу. Ну, у тебя настоящая фобия». И ладно, если бы это была шутка! Публикации из области популярной психологии пестрят перечислением псевдофобических расстройств. Мне встречалось даже упоминание о фобии психотерапии! Тем не менее сложно не согласиться с тем, что к теме фобий шутки слабо применимы. Если опираться на достоверную информацию, следует воспользоваться Руководством по диагностике и статистическому учету психических расстройств. Этот классификатор, DSM-5[1], выпущен в 2013 году и обновлен в 2022 году под названием DSM-5-TR. Он является инструментом Всемирной организации здравоохранения и предназначен для выработки универсальных подходов к организации оказания медицинской помощи. Мы обратимся к 9-й главе этого классификатора, посвященной психическим болезням и, в частности, расстройствам, связанным с фобиями. На момент, когда писалась эта книга, в 2023 году Министерство здравоохранения Российской Федерации планировало осуществить внедрение изменений во врачебную практику в несколько этапов, тем самым внеся необходимые коррективы в порядок оказания помощи. Упоминая об этом, я преследовала цель показать читателю, что устоявшихся представлений о природе фобий до сих пор не существует. А потому, знакомясь с информацией по этой теме, имеет смысл сохранять определенную долю критичности.

К тревожным расстройствам, перечисленным в последней версии Руководства, относятся паническое расстройство, агорафобия, социальное тревожное расстройство, генерализованное тревожное расстройство и изолированные (специфические) фобии. А значит, говоря о фобиях, нам придется так или иначе обсудить вопрос о том, как отличить фобию от других тревожных расстройств. Начать разговор имеет смысл со специфики тревожных расстройств.

Большинству из нас, по всей вероятности, будет непросто представить, что еще полвека назад тревожность не существовала как клиническая категория. Ролло Мэй в работе «Смысл тревоги», вышедшей в 1950 году, отмечал, что до сих пор есть лишь две фундаментальные работы, посвященные вопросам тревожности. Они были написаны Сёреном Кьеркегором и Зигмундом Фрейдом. Первая научная конференция, посвященная этим вопросам, состоялась лишь в июне 1949 г. И только в 1980 г., когда были разработаны и выведены на рынок новые медикаменты, тревожные расстройства наконец вошли в третье издание «Руководства по диагностике и статистическому учету психических расстройств» (DSM – III) Американской психиатрической ассоциации. Тревожными расстройствами стало называться то, что раньше понималось под неврозами. А впоследствии всё чаще стали говорить о невротической тревоге.

Что представляет собой тревога? Удивительно, но, несмотря на большое число теоретических и практических современных изысканий, более или менее четкого определения этого явления не существует. Чаще всего тревога рассматривается как неприятное эмоциональное состояние, характеризуемое одновременно и как напряженность, и как свойство личности. Тревожность как черта человека – это в глобальном смысле склонность ощущать угрозу своему «Я». Другими словами, для тотально тревожного человека окружающий мир несет угрозу. В той или иной степени. Вместе с тем состояние тревожности, появляющееся вне зависимости от ощущения угрозы, время от времени возникает у всех нас.

Тревогу можно определить и как отчасти беспредметный страх, связанный не непосредственно с опасностью, но с отсутствием возможности ее избежать. То есть если страх направлен на что-то явное, то тревога, напротив, имеет неопределенный фокус. Чаще всего тревога выполняет вполне конкретную функцию: она стремится – и часто безуспешно – обнаружить источник угрозы. Другими словами, не находя конкретного объекта, страх переходит в тревогу. Одна моя клиентка весьма емко охарактеризовала тревогу как поплавок, то заныривающий в глубины прошлого опыта, то всплывающий на поверхность будущего. При этом на крючок, к которому прикреплен поплавок, чаще всего ничего конкретного не попадается. Настоящее при этом ускользает, в тревоге мы почти никогда не присутствуем в моменте.

Интересно, что в медитации випассана – буддистской практике – именно удержание фокуса на моменте настоящего помогает справиться с тревогой. Отмечу в скобках, что, согласно буддизму, это не является целью практики, но выступает в качестве ее побочного продукта. Многие из тех, кто приступил к практике випассана, утверждают, что их уровень тревоги существенно снизился.

Оценка настоящего момента в контексте его безопасности является существенным фактором в понимании собственной тревоги. Чтобы лучше понять это и получить возможность примерить на себя, хочу предложить читателю поработать с предложенной ниже схемой. Иногда я советую использовать ее своим клиентам. Хочу отметить, что эта схема не является универсальной, а уж тем более ее нельзя рассматривать как портрет личности. Она скорее демонстрирует своего рода слепок настоящего состояния. Схема выглядит так: