Двухэтажное здание, построенное из белого камня и украшенное инкрустацией из драгоценных камней и перламутра, привлекало к себе внимание. Фасад был оформлен цветочными витражами, которые пропускали яркий солнечный свет внутрь. Загадочно сияющий фонтан, разноцветные розы и пышные горшки с экзотическими цветами создавали неповторимую атмосферу волшебства и элегантности. Если бы я сюда явилась действительно с гостевым визитом, думаю, мне это место понравилось.
– С балкона этого дома открывается отличный вид на реку-оберег, -улыбнулась Ленора, разворачиваясь к нам.
– Река-оберег? – удивилась Вейна.
– Все верно, – кивнула Ленора, продолжая улыбаться. – Она огораживает нас от лавы. В Ледоморе нет такой реки?
– Нет, – покачал головой Стиан. – У нас ледяные скалы отделяют нас от лавы. Думаю, у вас река действует по тому же принципу.
– Как интересно! – воскликнула женщина и я ощутила легкую наигранность в ее радушии. Или же мне это лишь показалось. Отвыкла я кому-либо доверять. Вот ледоступы верили Мыслящим, не сомневались, что они желают народу только лучшее.
– Этот дом как раз рассчитан на две семьи, – продолжила Ленора хвалить строение, стоящее перед нами. – Как знать, может именно здесь вам посчастливится зачать свое потомство.
Браун закашлялся от таких слов, и я с большим удовольствием пару раз ударила его по спине, не жалея силы.
– Простите мою прямолинейность, – всплеснула руками Ленора. – Может у ледоступов не принято это обсуждать так открыто. Но мы, солнцелюбы, живем ради будущего потомства. Мы стараемся повышать численность нашего населения.
– Не боитесь, что тогда у вас кончится земля и людям негде будет жить? – спросила я и увидела взгляд Вейны так и кричащий мне: «Помалкивай! Говорить лучше будет Стиан!»
– Перенаселение нам не грозит, что вы, у нас на этот счет все продумано, -улыбнулась Ленора и я вновь поежилась от ее улыбки. – Не смею больше вас задерживать. Предоставляю вас самим себе, вам нужно отдохнуть после перехода.
– А ключи? – спросил Стиан, когда Ленора уже направилась по песчаной тропинке к забору, отделяющему дом от основной улицы.
– Ключи? – удивилась девушка. – Солнцелюбам не нужны ключи. Нам нечего прятать под замками. Заходите в этот дом смело и не переживайте – никто вас не потревожит.
Когда Ленора отошла от нас на достаточное расстояние, я наконец высказалась:
– Не нравится мне ее радушие. Какое-то оно показное. И двери не закрывают – заходи кто хочет. И что значит – им не грозит перенаселение? Как они об этом позаботились?
– Успокойся, Скади, – отмахнулся Стиан. – Мы в чуждом для нас крае, все будет казаться странным на первый взгляд. Уж за четыре месяца мы ко всему привыкнем здесь.
– Возможно солнцелюбы действительно такой дружелюбный народ, – заметил Браун. – Тогда они охотно помогут нам отыскать Озаренного и помогут с поисками летнего артефакта.
– Надо сначала здесь осмотреться и убедиться в их искренности, – не унималась я, пока мы шли к дому.
Если солнцелюбы и правда окажутся такими, то я готова признать свою ошибку. Но пока что меня не покидало чувство, что все в этом крае неправильно. Все казалось странным, и я лишь успокаивала себя тем, что, посетив наш Ледомор, солнцелюбы подумали бы точно так же.
Глава вторая
Я перевернулась на правый бок и заскрежетала зубами от злости. Свесившись с кровати, я толкнула спящего Брауна в плечо. Да, гостевой дом в Летосвете действительно был наполнен красотой и роскошью. Располагался он в прекрасном саду, окруженном цветущими цветами,
пышной зеленью и плодовыми деревьями. Но спален здесь было всего две и Браун ни в какую не согласился лечь в гостиной, аргументируя это тем, что для солнцелюбов мы пара, хоть я и не соглашалась на такой расклад.
Ну хоть на полу согласился спать – и на том спасибо! Но вот его громогласный храп под стать его массивной фигуре, мешал мне заснуть. Я уже сбилась со счета, сколько часов пролежала в тщетных попытках провалиться в блаженную дрему.
Внутри гостевого дома находились две отдельные кухни, просторная гостиная и две спальни, оформленные с привкусом изысканности и комфорта. Мебель была выполнена из темного дерева с резными изображениями фей и неведомых мне цветов, а на стенах висели картины с изображением цветущих полей, прекрасных лесов и волшебных существ.
Сад, прилегающий к гостевому дому, увлекал своей красотой и гармонией. Здесь росли редкие цветы, растения и деревья, создающие мягкую, почти феерическую атмосферу. Цветы окутывали меня нежным ароматом даже сквозь распахнутые окна. И Ленора не обманула – из окна мне представился вид на сады, а дальше вдали была видна река. Только она мало общего имела с нашей морозной рекой.
Могучая река, отделяющая Летосвет от грозного вулкана, была не просто водной преградой, а символом единства и борьбы противоположностей. Эта река не была спокойной и безмятежной, она пенилась и пузырилась, словно живое существо, яростно сопротивляясь силам природы и человеку одновременно.
Бурные воды этой реки, казалось, не знали покоя. Они кипели и бурлили, поднимая в воздух тысячи брызг, которые в свете заходящего солнца превращались в радугу. Пенистые гребни волн яростно бились о крутые берега, будто желая поглотить их целиком.
Река, словно непреодолимая стена, защищала царство вечного лета от разрушительной силы вулкана. Она была свидетельницей многих событий, видела, как люди рождаются, живут и умирают, как сменяются поколения и эпохи.
Я не могла не признать, что она была прекрасна. И я понимала, что возможно именно олицетворение лета движет этими водами, расширяет их, помогая солнцелюбам жить вдали и безопасности от вулкана.
Браун всхрапнул и вновь раздался храп на весь дом. Я взвыла и уткнулась лицом в подушку, пахнущую каким-то цветочным ароматом. Но несмотря на это неудобство, здесь все равно было намного лучше, чем в заточении в
Цветокрае. Так что одно это уже было неоспоримым плюсом – при переходе на нас не напали и не отвели в темницу!
Я вернулась мыслями к матери. Она осталась там в Цветокрае. Сама принцесса Фрейя обещала позаботиться о ней и заодно помочь вывести ее из этого состояния. Ведь отец девушки тоже находился под воздействием мэджиков и я верила, что она не остановится и найдет способ спасти его. Вот только сколько моя матушка пребывала под их воздействием – мне было неведомо. Судя по ее глазам – очень долго, иначе крапчатость на белках глаз уже давно пропала.
Обратимы мы ли их последствия? Или разум матушки возвратно угас для меня? Тогда я никогда не узнаю, как она оказалась в заточении у королевы Лилии, сколько там пробыла. И вспоминала ли она обо мне и отце? Жалела ли, что бросила нас тогда, много лет назад, когда я была еще совсем маленькой.
Может это и к лучшему… посетила меня неожиданная мысль. Тогда матушка никогда не узнает, как убивался по ней Гифф. Как он каждое открытие врат древа Сефирот стоял там одинокой фигурой в толпе и высматривал ее – свою любимую жену. А главное – она не узнает, что с ним сотворили Мыслящие. Попросту убили его. Пускай и не своими руками. Они убили его огнем, заставляя каждое Явление Кристальной луны относить огненное подношение в Цитадель Снежного бога. Вот только отец так и не узнал, что именно относил туда. Он мог лишь подозревать, о чем и свидетельствовало его письмо, которое он оставил мне перед своей смертью.