Во внутреннем дворе стоял только что прибывший конный экипаж с запряжённой двойкой гнедых кобыл. Иноземные купцы недовольно покрикивали и погоняли местную прислугу, спускавших сундуки и связки вещей на землю, норовя дать им пинка или подзатыльник за нерасторопность или малейшую небрежность. На противоположной от конюшни стороне были развешаны свежевыстиранные простыни и одеяла, то и дело издававшие громкие хлопки, когда ветер менял свое направление, а со стороны кухни доносился запах кипящего куриного супа.
Капитан прошёл через двор, поднялся по ступеням и чуть не получил удар дверью в грудь от резко распахнувшего её постояльца. Пузатый барин хотел обругать вставшего на его пути человека, но, увидев доспехи с мечом, тут же сменил гнев на милость, дружелюбно улыбнулся и вместо хлёсткого оскорбления сладкоречиво поздоровался, не забыв сделать короткий, но полный почтения поклон. Обойдя шарообразный живот и услышав в след какое-то неизвестное ругательство, сказанное себе под нос, капитан вошёл в парадную залу гостиницы и осмотрелся. Внешне всё было спокойно и обыденно, словно вчера в этих стенах не произошло изуверское преступление. Важные гости чинно беседовали друг с другом, обмениваясь дорожными историями и пытались вызнать торговые секреты собеседника. Прислуга бегала по коридорам и лестницам, выполняя свои обязанности, а на одном из диванов сидел старый гном с пышной бородой и огромной, круглой лысиной-озером, настолько гладкой и блестящей, словно её специально смазали воском, а после хорошенько отполировали тряпкой. Рядом с гномом лежала большая кожаная сумка, которую он ни при каких условиях не стал бы выпускать из рук и уж тем более не оставил бы её без присмотра.
– Капитан Нейдуэн, вы пришли! – с этими словами на лестнице появился Эдвис, старательно застёгивавший многочисленные пуговицы дублета крючковатыми пальцами. – Я вас заметил ещё у ворот, как же хорошо, что все пришли вовремя.
Когда хозяин гостиницы подошёл ближе, Хромосу ударил в нос сильный запах травяных настоек, и он увидел большие мешки под глазами Эдвиса, кое-как спрятанные под толстым слоем бледной пудры.
– Разрешите вас познакомить. Это вот наш многоуважаемый замочных дел мастер, господин Бэ́рид Кэр-Дома́р. Хочу отметить, что он по праву считается лучшим во всём городе!
– Спасибо, Эдвис, но ты мне явно льстишь, – ответил гном, слегка улыбнувшись. – Как вас зовут, молодой человек?
– Хромос Нейдуэн, но можете меня звать просто по имени.
– Тогда и вы меня зовите по имени. Никогда не любил все эти излишние формальности, – сказав это, гном по-товарищески протянул руку, и Хромос с удовольствием пожал её.
– Раз вы теперь знакомы, то давайте пройдём вниз и поскорее закончим с этим делом, – Эдвис взял со стола заготовленную лампу, и повёл за собой гнома и стража.
За выходом из главной залы начинался коридор, ведший в сторону кухни, прачечной и ещё нескольких хозяйственных комнат. Эдвис подошёл к самой толстой и обитой железом двери и достал из кармана связку ключей. Найдя среди них самый крупный и старый, он открыл замок и первый ступил на тёмные ступени лестницы. В тусклом свете лампы троица неспешно спустилась вниз и оказалась в небольшом подвале квадратной формы. Посреди него, на каменном полу, стоял высокий стол с раскидистым подсвечником в центре и парой оловянных подносов для всякой мелочи по обеим сторонам от него. Три стены подвала состояли из циклопических серых плит, а четвёртую, противоположную входу, полностью закрывал огромный железный шкаф с пятнадцатью толстыми дверцами.
Пока Хромос удивлённо разглядывал эту железную махину, а Эдвис нерасторопно зажигал фитили свеч от подрагивавшей в беспокойных руках лучины, гном уже успел порыться в сумке и достал из неё две увесистые стопки латунных пластин с продольными прорезями в половину длины. У первой половины прорезь находилась с той же стороны, что и ключевые зубцы, а у второй наоборот – зубчики и прорезь находились с разных концов.
– Какой номер надо открыть?
– Одиннадцатый, вон тот, – сказал Эдвис, указав пальцем на нужную дверцу.
– Понял. Хорошо, что не верхняя – обойдусь без табурета. Четвертый столбец и второй ряд… значит, нужны вот эти номера – пробормотал под нос Бэрид и выбрал из каждой стопки по одной пластине. Дверца сейфа была восьмиугольной с большим крестообразным отверстием под ключ в центре. Бэрид приложил руку к своему стальному детищу и ласково погладил его холодные грани, словно мурлыкающую кошку. – Сколько лет уже прошло с нашей последней встречи
– Простите, а вы сами целиком собрали этот шкаф из сундуков?
– Спроэктировал я его целиком, но вот собирал одни только замки. Всю остальную работу, особенно литьё и ковку этих тяжёлых стенок, выполнили мои сыновья и внуки. Они парни умелые, рукастые, без них было бы куда хлопотнее, и мне бы пришлось провозиться с добрый десяток лет. Срок, конечно, не слишком большой, но всё же, – продолжая говорить, гном соединил пластины прорезь в прорезь, так что они встали перпендикулярно друг другу и образовали составной ключ. Бэрид немного покрутил его в руках, припоминая, какой же стороной вверх его нужно было вставлять, а потом утопил ключ в скважину и без каких-либо усилий отпер сложный механизм.
– На этом, собственно, всё, – гном отошёл в сторону и развёл руки.
– Я-то думал, что вы его сейчас будете отмычками или каким хитрым инструментом вскрывать, а у вас такие вот запасные ключи имеются.
– Ну, я, разумеется, мог бы его открыть и без них как минимум тремя способами, тем более что все его внутренности мне досконально известны, но это было бы излишней морокой и тратой вашего и моего времени. Я бы мог ещё выточить новый ключ по вот этим самым шаблонам, но с этой задачей, учитывая литьё основы, я бы управился только к вечеру, да и если ключ был утерян или похищен, то лучше будет немного переделать замок под совершенно новый ключ, чтобы потом зазря не волноваться за сохранность вещей. Эдвис, я прекрасно понимаю вашу ситуацию, кое-что о прошлой ночи мне уже довелось услышать, и я готов сделать вам солидную скидку, так что я сам с этого дела ничего не поимею, но переоборудование всё равно влетит вам в медяк.
В ответ владелец гостиницы тоскливо вздохнул и смиренно махнул рукой.
– Всё же, ваше творение бесспорно впечатляет, – Хромос вмешался в разговор, свернувший в трагичную и неприятную для всех денежную тему.
– Благодарю за приятные слова капитан. Он устроен весьма тонко и хитро, если бы вы смогли заглянуть под этот железный корпус, то вы бы смогли увидеть всю его органическую красоту. А теперь давайте заглянем внутрь, по вашим глазам вижу, что там должно лежать что-то крайне интересное.
От старого гнома было сложно что-то утаить, даже если вы были капитаном стражи с суровым лицом и спокойным взглядом, он всё равно видел вас насквозь.
Хромос прошёл вперёд, взялся за край дверцы и медленно потянул её на себя. В тесном и непробиваемом металлическом ящике окутанный мраком стоял одинокий ларец из чёрного дерева и угрюмо смотрел на непрошеного гостя. Капитан осторожно взял его за края двумя руками и понёс к столу со свечами, в то время как его сердце начало биться всё чаще. Крышка резного ларца закрывалась на один единственный крючок. Хромос медленно отогнул его и под пристальными взглядами Эдвиса и Бэрида приоткрыл ларец.
Яркий свет вырвался из щели и упал на стены толстой полосой. Немеющими пальцами Хромос открывал крышку всё шире, и всё больше света вырывалась из ларца, пока помещение полностью не погрузилось в мозаичное сияние, где жёлтые пятна светились сильнее оранжевых и совсем тусклых красных. Внутри шкатулки, на подушке из мягкого бардового бархата лежали пять капель раскалённой магмы. Каждая капля была живой и медленно переливалась всеми оттенками пламени, создавая на совершенно гладкой и даже несколько скользкой поверхности причудливые потоки и завихрения.
Их переливы завораживали и гипнотизировали смотрящего, погружая его в глубокий транс, заполняя его разум восхищением и трепетом. Пленённый чудесным зрелищем Хромос медленно поднёс руку к камням, ощущая тепло на своей коже. Неизвестный голос шептал ему на ухо, предлагая притронуться к ним, и капитан не мог ему отказать. Кончиком пальца он боязливо прикоснулся к самому большому из камней и почувствовал скрытый в нём жар, но не ощутил боли.