– Не надо так со мной, – выдыхаю с небольшой агрессией, хоть возможно он и не хотел ничего плохого, но я не привыкла, что мои личные границы нарушают. – Если то, что ты подвёз меня, вызывает у тебя мысль, что тебе можно трогать меня, тогда я больше не хочу общаться, – говорю я, прежде чем он ослабляет хватку, и выхожу оттуда быстрее пули, поскорее скрывшись в своём подъезде. Он пытался что-то сказать, но я бы и не стала слушать после такой наглости.

Не успеваю зайти в квартиру как убираю его в чёрный список. С меня хватит. Одного странного дня вполне достаточно, чтобы понять, что в этой жизни важно, а что нет.

– Ну, наконец-то! – встречает меня мама на пороге, и я вижу какого-то мужчину. Такого я вообще не ожидала. Это буквально застаёт меня врасплох. – Ника, знакомься, это Павел Георгиевич. Наш заместитель.

Её тон звучит до тошноты сладко. Остаётся только поскрипеть зубами после такого знакомства.

– Здравствуйте, – выдаю я с видом мертвеца. Кажется, по мне видно, что я явно не ожидала, с какой целью сюда еду. Я понимаю, она молодая, и, наверное, ей нужен мужчина, но знакомство с дочерью должно проходить не так. Ей следовало хотя бы предупредить меня о том, что у неё кто-то есть.

– Здравствуй, Ника, – смотрит на меня мужчина лет сорока пяти. Явно старше мамы с морщинами на лбу и серыми как сегодняшнее небо глазами. Собственно, мне всё равно как он выглядит, главное, чтобы маме было хорошо с ним.

Я киваю и мне еле удаётся расслабиться. Вечер проходит в странной атмосфере, но зато я хотя бы понимаю, почему мне так срочно сказали приехать на ужин. Мы ещё немного болтаем с Павлом, и он оказывается вполне весёлым человеком. Мама всё время хохочет и кивает, чем напоминает мне игрушку – болванчик. В жизни она совсем другая. Мудрая, рассудительная, интересная, но сейчас ведёт себя как незнакомый мне человек. Я всё сильнее понимаю, что отношения – не моё. Там всё время нужно скрываться за масками, притворяться, а я не люблю этого.

Перед сном желаю Мире спокойной ночи и убираю телефон на зарядку, радуясь, что мой новый знакомый больше не сможет меня достать…

***

Наступает утро…Ненавижу утро. Мама, как всегда, будит меня, но я отчаянно сопротивляюсь.

– Никааа, иначе сама поедешь, сегодня Наталья не сможет, – предупреждает она, пока я ворчу в подушку. Как же хочется остаться там. В своём сне. Мне каждый раз снится что-то интересное. Мои сны всегда очень живые, остаётся только проживать их и наслаждаться, пока меня жестоко не вернут в реальность.

– Всё…Встаю, – я открываю глаза и плетусь умываться, пока мама осуждающе смотрит на меня, ведь это ещё одно наше отличие. Она встаёт очень легко, как истинный жаворонок. Зато я…Я буквально возрождаюсь из пепла, как птица Феникс. Показательное зрелище. Сегодня у меня математика, и это ещё один повод поплакаться.

Я заплетаю высокий хвост, беру с собой сменку для физкультуры, а сама надеваю форму, ведь у нас в школе так заведено. Знаю, что Мирка как всегда опоздает, но её за это даже не ругают, потому что она танцует. Наверное, стоит тоже податься куда-нибудь. Будет повод прогуливать или хотя бы опаздывать.

Когда мама довозит меня, я, как всегда, в наушниках и практически не слышу её монолог о Павле, но она знает это.

– Эй, – вынимает она один и смотрит на меня тёплым взглядом. – Я, правда, надеюсь, вы подружитесь.

– Мам, – забираю я свою вещь из её рук. – Нам не обязательно дружить, но если тебе с ним хорошо, я принимаю это.

Она кивает и провожает меня взглядом. Наверное, мне стоит быть с ней чуточку мягче…

В школьном коридоре, как всегда, полно народу. И, конечно же…Кого я вижу? Правильно. Всё сборище придурков, пляшущих вокруг новенького, скачущих как обезьяны, впрочем, как и Григорьеву со своей свитой, которая не устаёт обольщать парней своих обаянием. Выглядит дёшево, но чего я ожидала от главной стервы нашей школы? Наши с ним взгляды встречаются, но я быстро увожу свой в пол. Он не здоровается, да и я не собираюсь. Держу в руках лямки рюкзака и размышляю о том, что лучше бы не знакомилась с ним никогда в своей жизни. Так мне хотя бы не приходилось бы краснеть у всех на виду.

Математика проходит нормально, на второй урок приползает и Мирка, мы много болтаем, шутим, и я закрываю тему, связанную с Демидовым, показывая, что внесла его в ч/с после непримиримых разногласий. Конечно, она возмущается, ругая меня, что я снова закрываюсь, но я действительно считаю, что так нужно было сделать. Ведь мы с ним разные и никогда бы не смогли дружить.

– Аверина, – заходит в кабинет наш зауч, и я теряюсь. Наверное, в этот момент на меня смотрят абсолютно все. – Живо в кабинет директора!

– Что случилось?! – слышу я вопрос Миры, но сама нахожусь в каком-то шоке от происходящего. Этого ещё не хватало. За все годы учёбы в этой школе меня ни разу не дёргали к директору. Пока иду, мысленно прокручиваю все возможные варианты. Может, это как-то связано с Олимпиадой? Но тогда почему такой тон?

Стоит мне оказаться там, как я вижу его затылок. Тот самый взъерошенный каштановый затылок. Что-то уже говорит мне о том, что это неспроста. Меня приглашают за соседний стул, и я неловко присаживаюсь рядом с ним, испуганно глядя директору в глаза.

– Видела творение у нас под окнами?! – спрашивает её рассерженный тон. – Полюбуйся.

В этот самый момент я обращаю внимание на Максима, он ведёт себя так, словно ему всё дозволено. Развалившись на стуле, жуёт жвачку, скрестив руки на груди, и рассматривает меня, ничуть не стесняясь своего поведения.

– Я не… – аккуратно встаю и иду к окну, выглядывая на улицу с третьего этажа.

«Аверина, извини», – гласит надпись на асфальте, и я улыбаюсь. Чёрт, совсем не вовремя меня посетила эта странная эмоция. Вряд ли эту краску будет так легко отмыть.

– Вам смешно, Вероника?! – спрашивает меня директор в бешенстве, на что я отрицательно мотаю головой.

– Отпустите её, она же ничего не делала. Это я, я уже сказал, – говорит Максим, закатывая глаза, и Зинаида Петровна смотрит на него стальным взглядом.

– Если Вы думаете, что из-за Вашего отца Вам удастся избежать наказания, то вынуждена Вас разочаровать. В прошлой школе Вас баловали, а в этой снисхождения не будет. Эдуард Андреевич наоборот настаивает на суровом воспитании, – говорит она, и Максим тут же её перебивает.

– Я в нём и не сомневался, только она здесь причём? – спрашивает он, указывая на меня.

– Сказывается мне, что очень даже при чём! – заявляет директриса. – Останетесь после уроков и будете вместе это отмывать! Как хотите!

– Но… – пытаюсь я открыть рот, на что она недовольно указывает пальцем на дверь.

Остаётся только послушаться. И мы оба выходим оттуда, плечом к плечу, но я ощущаю, словно меня облили грязью, хоть и понимаю, что ничего не сделала, чтобы получить в ответ такую грубую реакцию.

– Извини, я не хотел. И насчёт вчерашнего тоже, – сообщает он, остановившись возле лестничного проёма. Странно, но, кажется, он один единственный парень из всех, которому реально идёт школьная форма. Хотя на нём нет ни пиджака, ни жилетки. Лишь белая рубашка с закатанными рукавами и чёрные брюки, но даже так он выглядит привлекательно. И снова мои мысли уносят меня куда-то не в ту сторону. Восемнадцать. Ему восемнадцать, и он совершенно неуправляем. Беги оттуда, Ника!

– Я принимаю твои извинения, но не думаю, что нам стоит пересекаться, – честно заявляю я, глядя куда угодно, только не в его карие глаза, которые сегодня отчего-то особенно завлекают меня. Ореховый оттенок сводит с ума, да вдобавок эти чёрные вкрапления. Я вообще впервые вижу такой глубокий, пронизывающий взгляд, словно из самой преисподней. Я всё чаще думаю о нём вот так.

– Нам в любом случае придётся пересекаться, – улыбается он, демонстрируя свою сексуальную ямочку на щеке. – Ты же не думала, что оттирать это буду только я?

Сексуальную? Сексуальную, блин?! Слава Богу, я не ляпнула это вслух…Постойте-ка…Что?!