Слезы снова рекой потекли из глаз. Мир рушился на глазах, погребая под своими обломками меня и мои иллюзии. Ведь я догадывалась, что Стас изменяет мне. Уже года полтора как он стал раздражительным, недовольным, колючим. Я упорно закрывала на это глаза, списывала на то, что он много работает и устает. Делала все, чтобы дома Стаса окружали любовь и уют. Только это, как оказалось, ему не надо.

От Стаса последнее время пахло дорогими духами. На его рубашке я как-то заметила следы от помады. Он всегда находил простое объяснение и каждый раз насмешливо добавлял, что у меня паранойя.

И вот все встало на свои места. Простить я не могу. И не хочу. Снова перед глазами возникло лицо Стаса. В его глазах я видела только досаду. И ни капли сожаления.

Развод. Ужасное, пугающее слово. Как объяснить, что происходит, сыну? Глеб вступил в переходный возраст.

И где нам с сыном жить? Тут я не хочу оставаться ни дня. А идти мне некуда. Деньги от квартиры родителей я отдала Стасу. Верила ему безраздельно, хотела внести свой вклад в нашу семью. Внесла и осталась на бобах…

Мысли метались в голове как загнанные кони. Стас давно охладел ко мне. Близость была нечастой. И какой-то обыденной. Он словно отбывал повинность.

Последнее время Стас вообще отдалился, ссылаясь на усталость на работе.

А я, люблю ли я его? После увиденного не знаю. Мир перевернулся, все встало с ног на голову. Единственное, что я понимала – прошлое ушло навсегда. И любви между нами больше нет. Я не могу любить Стаса как раньше. Я не хочу быть рядом с ним. Ни при каких условиях.

Сегодня Стас вернулся с работы вовремя. Давно такого не было. Он приходил ближе к одиннадцати, порой вообще за полночь. И каждый раз недовольно морщился, когда я пыталась узнать, как у него дела на работе.

От щелчка входного замка я вздрогнула как от выстрела. Слышала, как он моет руки в ванной. Потом прошел в спальню, переоделся.

– Чего сидишь? Давай ужинать. Нечего обижаться. Ты сама во всем виновата.

– Я?

– Не я же, – хмыкнула Стас. – Где Глеб?

– Отправила его к твоей маме. Не надо ему знать, что произошло.

– Хоть иногда можешь соображать. Чего сидишь как в гостях? Я устал и голодный, – от нарочитой грубости Стаса мне стало еще больнее.

– Стас, ты издеваешься? – поднялась я с дивана. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Ты сама все видела. И если не полная дура, то поняла – как женщина ты меня давно не устраиваешь. Я терпел тебя рядом с собой только ради сына. Так что, хватит изображать оскорбленную жену. Иди на кухню и займись выполнением своих обязанностей.

– Стас, я ничего не буду делать для тебя. Завтра же я подаю на развод.

– Отлично. Можешь проваливать хоть сейчас. Только два вопроса. Где ты жить будешь? И на что? Ты же ни хрена работать не умеешь.

Он не спросил про сына. И сердце у меня похолодело и остановилось. Он не отдаст мне Глеба.

– Стас, так нельзя, – попыталась возразить я. – Я продала родительскую квартиру и отдала деньги тебе. Верни мне их.

– С какой стати? Это где-то зафиксировано? Нет. Так чего ты от меня хочешь? Можешь обращаться в суд. Не думал, если честно, что ты такая расчетливая. Денег тебе хочется? Не получишь. Может, еще и сына попытаешься забрать?

– Ему будет лучше со мной.

– С такой клушей, как ты? Что ты можешь ему дать? Ты даже за учебу сегодня заплатить не могла.

Это была правда. И возразить мне было нечего.

– Молчишь? Правильно. Короче, так. Или ты остаешься моей женой, выполняешь свои обязанности и не лезешь в мои дела. Или выметайся отсюда. Обещаю, я превращу твою жизнь в ад. Ты станешь бомжихой. Глеба не увидишь. А он узнает, какая у него нерадивая мать. Я постараюсь объяснить ему это доходчиво. И вряд ли он примет твою сторону.

У меня подкосились ноги, и я схватилась за край стола. Все поплыло перед глазами. Голос Стаса раздавался откуда-то издалека. Монотонный, холодный. Я без сил опустилась на стул.

Стас ушёл. И громко хлопнул дверью. Всё время, пока он собирался, я сидела на кухне как истукан и смотрела в стену. В голове было пусто и холодно.

От хлопка я вздрогнула и поежилась. Обхватила себя руками, но стало только холоднее. Малейшее движение словно поднимало вокруг меня ветер – мой личный ветер, гуляющий в поле одиночества и замораживающий случайных путников. Сегодня на том поле оказалась я…

Не я первая, не я последняя, кого предал муж, – скажет кто-нибудь знающий. Но разве может стать легче от этой мысли? Какая разница, сколько женщин побывали или побывают на моем месте. Факт измены это не отменит.

Измена – слово-то какое. Ёмкое, бьющее наотмашь. Каких-то шесть букв, но вместе они вмещают в себя столько!..

Когда наша совместная жизнь со Стасом повернула не в ту сторону? Когда всё разладилось?.. Ведь мы любили друг друга. Очень! Я помню, как он ухаживал за мной, когда училась я на четвертом курсе. Он был на курс старше меня и занимался дипломом. Всё как-то быстро закрутилось у нас. Свидания, любовь, нежелание расставаться по вечерам.

Я помню почти все наши прогулки и то, каким тогда был Стас. Нежным, любящим, внимательным.

Мы поженились, когда я закончила четвертый курс, а он получил диплом и устроился на работу. У матери его были сбережения, и она купила нам квартиру, не пожелав, чтобы мы жили с ней под одной крышей. Да она и не скрывала, что не о такой жене мечтала для своего сына. По ее мнению Стас заслуживал лучшего. Но разве же нам было до этого дело?

Когда Стас встал на сторону матери и стал думать так же как она? И что такого сделала я, чтобы он так изменился? Слишком сильно любила его? Пожертвовала всем ради него и жизни с ним? Почти сразу я забеременела, а потом родился Глеб. Возможно, нашу семью нельзя было назвать идеальной, но так живут многие – жена занимается воспитанием ребенка и домом, а муж делает карьеру. С последним у Стаса сложилось все хорошо, карьеру он сделал быстро и сейчас твердо стоял на ногах. А я?.. После института я не работала ни дня. Мой диплом превратился в бесполезные корочки. А ведь в институте я была одной из лучших студенток, и многие преподаватели пророчили мне светлое будущее…

– Мам? А ты чего тут?..

Голос сына заставил меня вздрогнуть. Глеб стоял в дверном проеме и непонимающе смотрел на меня. А я и не слышала, как он пришел.

– Глеб? А ты почему не у… бабушки? – проговорила я, с трудом проглотив ком в горле.

– Потому что у его бабушки свои планы на вечер, – появилась за спиной сына высокая и как всегда статная Лариса Денисовна. – Мы с Лёликом идем в театр, и я лично пришла поинтересоваться, почему ты отправила ко мне Глебушку, даже не предупредив?

Мать Стаса жила в соседнем дворе. Когда-то она специально купила нам квартиру в новостройке, рядом с ее домом. «Хочу, чтобы мой сын жил рядом», – сказала она тогда. Мне же иногда казалось, что мы живем не рядом, а вместе, настолько частым гостем Лариса Денисовна была в нашем доме. Наверное, именно Лёлику я должна сказать спасибо, за то что мать Стаса стала реже к нам наведываться, когда в ее жизни появился мужчина.

– Извините, не подумала…

– А ты вообще редко это делаешь – думаешь, – протиснулась Лариса Денисовна мимо Глеба и вошла в кухню.

С облегчением заметила, как Глеб пошел в свою комнату со словами «Хочу есть, мам. Только переоденусь…» Не сомневалась, что одной гадостью в мой адрес мать Стаса не ограничится. И в любое другое время я бы не обратила на это внимание, как приучила уже себя делать, но не сегодня… Сегодня, сейчас, мои чувства обострились до такой степени, что походили на оголенный нерв.

Лариса Денисовна стояла посреди кухни, прямо в пальто и сапогах, и недовольно озиралась по сторонам.

– Ты не готовишь? А чем ты собираешься кормить мужа и сына? – посмотрела она на меня сверху-вниз.

А ведь она всегда так на меня смотрит, как будто общением со мной делает мне великое одолжения, будто даже этого я не достойна с ее стороны.