Трудности в этом деле ещё раз убеждали меня, что Чингис никогда бы не смог создать устойчивое государство без помощи извне. Собственно Монгольская империя и выросла на киданьских дрожжах. Но сейчас речь не о восточном враге. Повезло, что мы не столкнулись с трудностями перевода. Большинство неофитов и их учитель являлись персами или жителями Хорезма, более-менее владеющим туркменским языком. Отличия куманского и огузского диалекта тюркского пока не так сильны, поэтому людям было легко перейти на нашу речь. С письменностью оказалось сложнее, но это вопрос решаемый. Освоить кириллицу и латиницу после арабской вязи гораздо труднее, нежели выучить язык.

А ещё мне нужна бумага, выпуск которой необходимо наладить в следующем году. Захваченных в Хорасане запасов надолго не хватит, а моя амбициозная программа по обучению чиновников, куманской знати и ремесленников, требует её просто в нереальных количествах. Про обучение подмастерьев и толковой молодёжи пока молчу. Думаю, на первых порах обойтись дощечками и мелом.

Ну, нет у меня ресурсов на образование, так как надо совершать промышленную и сельскохозяйственную революцию в отдельно взятом регионе. А ещё необходимо разбираться с недовольными, коих тоже немало. О них и начал речь Сукхан, когда мы засели в моём кабинете, попивая чаёк.

— Заговорщиков уже ждут мои люди, — решаю развеять опасения хана, — Мы не спали эти три ночи и внимательно изучали возможных врагов. Поэтому всё обговорено, и судьба мятежников решена. Да и люди, которые займут их места, уже назначены.

Сукхан уже не удивлялся подобной жёсткости и цинизму. Он просто вздохнул и поднял другую тему.

— Мало того, что ты перебил немало сильных вождей. Так и у меня людей уводишь. Вот скажи, как мне справляться без Кораза? — сварливо произнёс собеседник, — И ладно бы только он!

Да, я умыкаю родного брата хана, решив поручить ему командование южной частью орды. В следующем году там начнётся возведение нашей столицы. Думаю, она расположится примерно в районе Ростова-на-Дону моего времени. Тана станет крепостью, перекрывающий доступ к руслу великой реки. Адамах же будет нашим промышленным центром. Там засядет Ораз, двоюродный брат нашего главного обозника. Сам Буран ни в какую не захотел переходить на гражданскую должность. Ещё и устроил мне настоящую выволочку, ткнув носом в неспособность организовать долгий поход. Вот такие у меня подданные. А ведь есть ещё Тамызак, отказавшийся от более спокойного места, выбрав туристическую поездку по древнерусским городам. С Бурче предстоит отдельный разговор.

— А кого я должен назначить для столь важного дела? — задаю хану резонный вопрос, — Сам рассказываешь про недовольных и предателей, готовых нарушить данное слово через три дня, как они его дали. Только убогие ещё не поняли, что я буду преследовать их хоть до Венгрии или Булгара, но отомщу. Всем несогласным предоставили возможность откочевать к лукоморцам или на Терк-су, где достаточно земель. Что касается твоего брата, то надёжных и толковых людей просто нет. Даже ближники не хотят слушаться и бредят ратными подвигами. Почему-то никто не желает понять, что для победы на поле боя необходимо основание, с которым пока слабо. Времена, когда орда могла задавить числом любого врага, давно прошли. Мы и ранее не могли брать крупных городов, так чего говорить про нынешние дни. Да и весной кочевья куманов беззащитны против удара подготовленного врага. Благо мне удалось изучить способы войны наших врагов и привезти просто бесценных мастеров. И через несколько месяцев мы начнём лить свой металл. А вопрос с недостатком овса для лошадей начнёт решаться только в следующем году. Но для этого нужны управляющие. Поэтому я буду отнимать у тебя самых умных. И это ещё не всё.

— Сугров и Балин? — сразу понял Сукхан, — Но зачем переселять целые города? Это напоминает трусость! Ведь над нами будут смеяться эти шакалы — чёрные шапки!

Вроде опытный правитель, но не может переступить через некоторые табу. Начинаю снова объяснять очевидные вещи.

— Сугров и Балин расположены на левом берегу Оскола и в тёплое время лишаются водной преграды, которая есть у Шарукани. Клобуки могут неожиданно приближаться к нашим городам и нападать на их окрестности. Ещё учитывай, что оба города так и не восстановились после разорения монголами. Но нам приходится оттягивать немалую часть людей, чтобы защищать подступы. Да и нельзя их назвать даже посёлками. Кроме старого вала, там нет иных укреплений. Зато в окрестностях по старой привычке скапливается немало людей, становящихся жертвами разбойников. Поэтому давно пора переселять народ. Большая часть уйдёт на юг, там и пастбища лучше. А на севере оставим просто заслоны. Остальных переселим на правый берег и в Шарукань.

— Но мы оставляем свои земли! — не соглашался Сукхан.

— Хорошо. Пусть желающие останутся в своих кочевьях. Но эти два городка нам более не нужны. Северным центром орды остаётся Шарукань, а южной станет Адамах и новая столица, — соглашаюсь с ханом.

Я же не идиот оставлять огромные земли и отличные пастбища. Но просто позарез нужны люди, которыми надо насытить опустевший юг. Есть ещё немало бродников, большую часть которых мы выселили из их посёлков. Но их лучше держать под надзором. Поэтому им предоставлено право жить в Шарукани. А ещё немалое их количество будет строить новую столицу и поселиться там. Есть у меня планы по восстановлению Белой Вежи, окончательно добитой ещё половецким ханом Аепой. Тоже странный фрукт. Ну, захватил ты русскую крепость, так оставь её себе и развивай, как сделал Святослав, отбив её у хазар. Так, ведь нет — надо всё разрушить к чертям собачьим. А вот бродники воспользовались удачным географическим положением бывшей хазарской, а затем русской крепости. Теперь ею займусь я. Заодно вернём ей прежнее название Шаркел. Далее основательно перемешаем население, и получится многонациональный опорный пункт с удобным шляхом до Волги. Такие у меня наполеоновские планы, от которых пухнет голова и пропадает аппетит.

Что касается части куманов не желающих уходить, то пусть остаётся. Только торговым центром теперь будет строго Шарукань, хватит дробить экономику. Здесь же будет постоянное представительство булгар, которые уже закидывали удочку насчёт Таны. Мол, устье Дона им тоже интересно. Кто против? Вот отстрою новый город и создам целый купеческий квартал, только без всяких извращений вроде собственного законодательства для пришлых торгашей. Хрен им, а не магдебургское право.

— Как назовёшь новый город?

— Шамал, другого имени у него и не может быть.

Сукхан понятливо закивал, а у меня комок подступил к горлу. И тут же на помощь пришла Волчица, будто уткнувшись в мою щёку тёплым носом. Отчего сразу стало легче и спокойнее на душе. Да, у меня будут ещё потери, но надо двигаться дальше, ибо враг не дремлет.

* * *

Следующий разговор состоялся через три дня и был гораздо более бурным. Вот от родного дяди я точно не ожидал подобной подлянки. Вернее, всё к тому шло, но были надежды уговорить упрямца.

— Я ещё не так стар, чтобы просиживать жопу на любимых тобой подушках! — возмущался воин, — И кто будет удерживать молодых балбесов от глупых поступков? Или если ты стал ханом, то это прибавило ума твоей пустой голове?

Ну, опыт предков неплохо мне помогает. Только я побаиваюсь рассказывать об этом дяде. Хотя, он видит некое несоответствие и излишне быстрый прогресс меня как военачальника. Потому и злиться, пытаясь опекать своего лучшего воспитанника.

— А кто будет готовить молодёжь? Тамызак тоже собрался на север, как и Санжар. Про кровных братьев я уж молчу. Ведь без них у меня ничего не получится, — громко произношу последние слова, зная, что Карча сидит и подслушивает за дверью, — Только никто не хочет понять, что в предстоящем походе нам не нужно много конницы и тем более тяжёлой. В первую очередь мне необходима пехота, лучники и обслуга для баллист с прочими мастерами. Я не помню, чтобы ты или иные воины умели мастерить лестницы или строить осадные башни.