Мы дали местным командирам время собраться, пустив лошадей медленным шагом. Ещё и остановились для согласования с командирами групп плана действий. Поэтому у руководства было минут тридцать на согласование позиций, и привидения себя в приличный вид. Я же мысленно возликовал, когда понял, что практически никто из вражеских воинов не надел доспехи и даже кольчугу. Здесь не ждали нападения и надеялись на заслоны, которые мы методично нейтрализовали.

— Меня зовут Ягмыр, — произнёс старший из встречающий, судя по одежде и выговору, туркмен из перебежчиков, — Я сотник Чормаган-нойона, да пребудет с ним милость Аллаха! Простите, но мы не ожидали…

К этому моменту на небольшую площадь въехали все наши тяжёлые всадники и группа поддержки из лучников. А лёгкая кавалерия, будто вода, устремилась по улочкам к заранее намеченным объектам. Я же с трудом сдерживался от бурлящего в крови адреналина. Мне показалось, что один из одетых в доспех командиров начал подозревать неладное. Поэтому слова говорившего были прерваны топориком, который я метнул в лицо сомневающемуся товарищу. Далее же выхватываю саблю и с криком «Хур!» перерубаю шею застывшего врага.

И тут пошла потеха! В подобной свалке первостепенное значение имеют доспехи и элемент неожиданности. И, конечно, лучники, которых у неприятеля просто не было. Часть воинов просто сбилась в кучу и расположилась за командованием, с любопытством рассматривая гостей. А ещё мы были конными, а большая часть противника пешая. Поэтому наш отряд порубил руководство обоза, как камыш. А группа воинов превратилась в разбегающуюся от паники толпу. Затем мы ворвались в караван-сарай и начали методично уничтожать всех людей, находящихся во дворе. Сейчас не до разбирательств. Здесь точно нет обозников, а собралась охрана и обслуга начальства.

— Карча! — кричу довольному Медведю только что размножившему своей булавой голову какому-то воину, — Не увлекайся. Если кто-то хочет сдаться, то сгоняйте к той стене. Я к главной стоянке.

— Хорошо! — радостно орёт братан.

Надеюсь, что так и будет. Уж очень он увлекающаяся натура. Даю сигнал Карабашу, и мы несёмся к нашей основной цели. Слышу за спиной топот копыт. Приятно осознавать, что не все парни потеряли голову и помнят порядок действий. Вообще, дисциплина в нашем отряде стремительно улучшается, и пока мы обходимся без особой жестокости, насаждая её в массы.

Звуки города же изменились. Сейчас отовсюду раздавались жуткие крики умирающих людей и боевые кличи моих воинов. Главный лагерь, где расположилось большинство повозок, почти не сопротивлялся. Нет, вокруг хватало мёртвых и раненых врагов, а ещё пахло свежей кровью и дерьмом от вывалившихся кишок. Чую, что Карабаш начал сатанеть от подобных запахов. Похлопываю коня по холке и оглядываю местность. Основные бои идут в строениях, где разместились охранники и обозники. А вот это меня не устраивает. Мы почти победили и лишняя резня ни к чему.

— Сигнал! — кричу горнисту, который тут же два разу дует в рог.

— Тогурмыш, — машу рукой разведчику, и тот сразу подлетает к нашему отряду, — Хватит убийств. После второго сигнала действуем, как договаривались. Люди должны временно прекратить атаку и начать призывать врагов статься. Почти весь обоз наш, а остальное эти недоумки не вывезут. Посылай парней, чтобы они убедились в выполнении приказа. Мы на окраину. Там слишком мало наших и враги могут пойти на прорыв.

Дождавшись кивка огуза, даю команду Карабашу и лечу ко вторым воротам, открывающим дорогу на Герат. Мы вовремя. Я был прав, и наиболее умные или трусливые противники решили прорваться, но натолкнулись на загрядотряд, под командованием Тархана. Пришпориваю коня, и мы с диким криком врубаемся в растерянного противника. С упоением рублю направо и налево, не обращая внимания на дикие вопли и брызги крови, летящие во все стороны. Меня тоже пару раз достали, но броня выдержала слабые тычки. Только один воин доставил нам проблемы. Им оказался мощный и весь такой квадратный мужик, размахивающий булавой и уже сваливший двух людей Тархана.

Карабаш понимает меня с полуслова и моментально врезается в коня противника. Принимаю слабый удар немного растерявшегося воина на щит и в ответ тычу его саблей лицо. От первого укола мужику удалось увернуться, а вот от дротика Туду нет. Брат Буга Кутуза обычно прикрывает мне спину, не ввязываясь в активную рубку. Здесь вам не рыцарский турнир и в ход идут любые уловки. А грамотной работе в команде противник не может противопоставить ничего толкового. Мы работаем парами и тройками, а они свалились в кучу и защищают только себя.

Смотрю, что часть воинов охватила паника, но они не знают, куда бежать.

— Сдавайтесь! — кричу во всю мощь лёгких, — Мы не тронем тех, кто бросит оружие.

Трусов нигде не любят, но здесь вам не защитники рубежей своей Родины. Народ постепенно начал бросать мечи и палицы, а мои парни перестали стрелять из луков и остановились. За воротами Тархан тоже начал вязать пленных. Ух, вроде получилось!

Глава 4

— И всё равно это несправедливо! Двенадцать, и я больше не торгуюсь, — произнёс Язберды, сделав максимально гордый вид.

Угу. Только именно этим мы и занимаемся последние минут тридцать. Вернее, сначала выпили чаю, хотя воин явно рассчитывал на другой напиток. Затем плавно перешли на тему успехов наших войск и добычу, которую захватил один излишне везучий куман.

— Пять, — отвечаю тысячнику, и тот сразу надулся от возмущения.

— Десять!

— Хорошо. Шесть больших арб с крупами, маслом и тканями. Если хочешь десять, то это будут телеги, которые таскают ослы, — прерываю готовое вырваться возражение туркмена и добавляю, — А для тебя лично новый доспех работы индийцев. Плюс десять неплохих панцирей твоим людям. Ещё небольшой табун на двадцать голов. Поверь, от сердца отрываю.

В принципе мы взяли такой приз, что можно особо не жадничать. Но ведь тысячник только первый из вереницы просителей. А ещё есть доля сахиба, куда придётся отдать половину продовольствия и треть иных ценностей.

Язберды между тем пожевал свой обвислый ус и кивнул. А куда он денется? Я вообще могу слать туркмена и подобных ему товарищей лесом. Но нам здесь ещё жить и воевать. И главное — надо спокойно вывезти людей с захваченными ресурсами, когда моя маленькая орда двинется на Дон. Хотя, к тому времени она может стать весьма многочисленной.

— Вечером у нас небольшой праздник в честь победы и прибытия столь уважаемого воина. Приглашаю вас и ваших сотников, уважаемый Язберды, — решаю немного умаслить воина, ибо лесть лишней не бывает, — По дороге в Теджен, мы захватили две арбы с одним харамным напитком. Я сам не знаток, но воины говорят, что несколько кувшинов везли прямо из Кахетии.

Туркмен не смог сдержаться, и его глаза сразу заблестели от предвкушения. Всё-таки алкоголизм — это зло. Но и выпить иногда надо, ведь мы на войне. И с учётом того, что вода здесь весьма специфическая, особенно в полупустынях. Потому я и заставлял парней её кипятить или разбавлять вином. Странно, но они обычно предпочитали второе.

— Ты заигрался и стал походить на некоторых лживых ханов с прочими лизоблюдами, ошивающимися у тронов владык. Или того хуже — ведёшь себя будто купец, — произнёс дядя, когда за тысячником закрылась дверь, — Слишком много сладких слов, намёков и желания сделать моего товарища обязанным. Язберди — отличный воин и простой человек. Зря ты с ним торговался таким образом. Можно было просто сделать подарок и отдать этот рис.

Это Бурче намекает, что я веду себя как интриган и политик, а не честный степняк. Я же подтягиваю себе подушку и облокачиваюсь на неё локтем. День был хлопотный и порядком меня вымотал. Туркмена мы встречали в одной из больших комнат караван-сарая, который стал штабом отряда. Её главным достоинством были достаточно толстые стены, забранные плотной тканью. Звук голосов почти не слышен снаружи, я сам проверял. Да и пара часовых из сари-куманов, пошедших за мной года назад, точно не позволит ошиваться рядом левым людям.