– Куда ты торопишься, Иттан? – укоризненно покачал головой король, возвращаясь взглядом к секретарю. – У меня впереди далеко не один удар. Возможно, эта серия даже побьет новый рекорд.

Подтверждая свои слова, он сделал следующий удар: белый шар стукнул красный, тот отскочил от борта и полетел прямо в лузу, толкнув туда же еще один, стоявший на пути.

– Еще два очка, – довольно констатировал Эдвард и потянулся за мелком, чтобы натереть кончик кия.

– Столь оптимистичный настрой не может не радовать, – протянул в ответ секретарь траурным голосом. – Впрочем, с вашей стороны было бы милостиво оставить своему верному слуге хотя бы надежду на победу.

– Надежда бессмысленна, если нет твердого намерения. А тебе явно больше нравится дегустировать конфискованное нашим товарищем антийское крепленое, чем катать шары. Сделай милость, прояви хоть каплю серьезности. Между прочим, Линард за тебя болеет.

– С чего вы взяли, что я болею не за вас? – тут же ядовито переспросил Линард.

– А что, если у меня только один глаз, то я уже ничего не вижу?

– Напротив, судя по вашим успехам в игре. То, что вам не приходится щуриться, вероятно, дает фору.

Резкий контраст вежливого тона и язвительного смысла в словах собеседника заставил Эдварда расхохотаться.

– Ладно, Линард, запиши себе одно очко на будущую партию. За остроумность.

Смех поднял и без того прекрасное настроение Эдварда, но сбил концентрацию. Кий слегка соскользнул, и белый шар отклонился от задуманной траектории. Удар получился пустым, ход перешел к Иттану. Секретарь нахмурил рыжие брови, еще раз поправил очки и склонился над бильярдным столом. Ему удалось забить несколько красных шаров, ряд цифр на черной доске стал длиннее. Но скоро и его настиг промах. Эдвард задумчиво обошел стол, обдумал расстановку и завершил партию в несколько ударов. Сначала он добил оставшиеся красные шары, а затем один за другим загнал в лузы цветные, которые стоили гораздо дороже. Итог партии можно было даже не считать, но Линард все же это сделал.

– Тридцать четыре у его величества, восемь у Иттана. Оглушительный успех. Или поражение, тут как посмотреть, – заключил глава Королевской канцелярии.

– Думаю, и то и другое – достойный повод, чтобы отметить. Предлагаю сделать небольшую передышку перед следующей партией, – сказал Эдвард, протягивая руку к высокой бутылке из темного стекла, чтобы наполнить свой бокал.

Иттан устроился напротив него, сев в соседнее кресло с Линардом. И король в очередной раз удивился: как может быть так много общего у столь непохожих людей.

Королевский секретарь, его светлость герцог Иттан Кьялт был сероглаз, бледен и близорук. Его длинные, аккуратно уложенные в хвост волосы казались при первом взгляде русыми, но в бороде, бровях и коротко подстриженных усах проступал четкий рыжий отлив. Высокий и широкий в плечах, рядом с худощавым Линардом Иттан казался дровосеком, решившим примерить кафтан аристократа. Впечатление сглаживали только круглые очки с золотой оправой, постоянно съезжавшие с кончика носа. Иттан обладал довольно спокойным нравом, но его живая мимика и свобода в проявлении чувств были обманчивы, скрывая холодную рассудочность в рабочих вопросах.

Глава Королевской канцелярии, барон Линард Анкер Райнс, являл собой полную противоположность секретаря – и внешне, и внутренне. Фактически их рост с Иттаном отличался на пару пальцев, но Линард за счет худобы и общей вытянутости фигуры казался еще выше. Длинные руки с тонкими пальцами, жилистое телосложение и скуластое лицо с острым подбородком придавали ему хищный вид. Взгляд главы Королевской канцелярии редко вызывал у окружающих желание полюбоваться голубым оттенком его глаз – гораздо чаще им хотелось поежиться, как от порыва холодного ветра. При этом Эдварда всегда удивляло, насколько эта маска не соответствует истинной натуре его друга. Страстного и неравнодушного, порой даже излишне увлекающегося во время работы над интересным делом. Линард, несмотря на титул, начинал свою карьеру с самых простых должностей в Констеблии и до сих пор с трудом переживал, если в его поле зрения попадало какое-то преступление, с которыми не могли справиться его бывшие коллеги. И так и норовил найти повод самому присоединиться к расследованию.

Впрочем, Эдварда детективные замашки ближайшего помощника не сильно беспокоили. Напротив, порой он его в этом поощрял. Возможно, потому что и сам испытывал любопытство. Когда Эдвард об этом задумывался, он предпочитал считать, что снижение уровня преступности – такая же важная для королевства задача, как и экономическое благополучие, например. И если Линарду удается справляться с основными обязанностями и нравится нагружать себя лишней работой, почему бы и нет?

– Вы сегодня крайне задумчивы, ваше величество, – отвлек короля от размышлений голос Иттана. – Вероятно, вас беспокоит предстоящая встреча с участницами отбора?

Эдвард усмехнулся, найдя забавным то, что в его ситуации было бы действительно логичнее размышлять о характерах своих невест, а не любоваться внешностью двух хорошо известных ему мужчин.

– Не могу сказать, что «беспокоит» – самое верное слово. Конечно, я заинтригован и мне любопытно. Интересно, как они выглядят и какие вопросы готовят для меня.

– Вы же уже посмотрели личные дела девушек, которые я подготовил? – к беседе присоединился Линард. – Возможно, кто-то уже привлек ваше внимание?

– За черными строчками сложно разглядеть личность, а я, признаюсь честно, – Эдвард сделал паузу, чтобы отхлебнуть из пузатого серебряного бокала, – интересуюсь в первую очередь их характером.

– Раньше вас в девушках интересовали немного другие вещи… – не удержался от замечания Иттан.

– Ну, я раньше и не обязан был на них жениться. Предполагаю, что невесты все симпатичные. Если я не впал в немилость Единоглазого. Иначе это было бы совсем жестоко. Ты знаешь, что я не горел желанием жениться, несмотря на все резоны поторопиться с выбором королевы. Но против воли богов не пойдешь.

– Тут не поспоришь. Выглядело это все… внушительно. Когда у жреца закатились глаза и он громогласным голосом объявил себя Равновесным, мне стало не по себе, – протянул Иттан, слегка поморщившись.

– Не по себе! Да я впервые видел, чтобы у тебя на лице был написан такой дикий ужас! Впрочем, и меня самого это проявление божественной воли заставило понервничать, – Эдвард сделал еще один большой глоток, будто пытаясь прогнать терпким вкусом неприятные воспоминания. – Возвращаясь к твоему вопросу, я, конечно, не мог упустить из виду гостью из Имизонии.

– Залежи митрила? – уточнил Линард, всегда понимавший короля с полуслова.

– Бинго! Последние разработки ружей выглядят крайне перспективно. Но без митрила они бесполезны, а у нас есть месторождения только на севере. И неизвестно, насколько они богаты. Организовать добычу митрила уже будет целой эпопеей, с учетом малой изученности и населенности тех мест. А стоит ли игра свеч, мы узнаем, только ввязавшись в это предприятие. Заполучить доступ к богатым месторождениям Имизонии или наладить импорт на выгодных условиях – гораздо более простой и потому привлекательный путь.

– Думаю, Пантелея также будет заинтересована в импорте, – вставил замечание Иттан, поправляя очки на переносице. – Царская дочь – перспективная кандидатура, но следует обдумать все резоны «за» и «против». Подобный брак, конечно, утеплит отношения Катории с Имизонией. Но при этом на трон сядет королева, для которой наши обычаи чужды.

– Конечно, ты как всегда внимателен к нюансам. Одной этой причины недостаточно, чтобы сейчас что-то решать. Но вопрос был в том, интересен ли мне кто-то, и я честно на него ответил.

– Кстати, а вы обратили внимание, что на отбор попала дочь маркиза Фламбре? – спросил Линард.

– О, да-а-а, – протянул Эдвард. – Этот факт я не мог упустить из виду. И не могу сказать, что он меня обрадовал. Мне даже видится в нем некоторая божественная… хм-м… насмешка. Дело в том, что в день объявления отбора я даже о ней вскользь вспоминал.