Вероятность случайного совпадения в сюжетах и в типах персонажей между Америкой и Африкой южнее Сахары оценить невозможно. В любом случае, следует помнить, что за пределами Европы история человечества в период от 45 до 10 тысяч лет назад известна пока плохо, хотя и существенно лучше, чем полвека назад. Но если даже соответствующие африканские и американские повествования имеют общие истоки, это само по себе не станет основанием предполагать, что фольклорный трикстер возник еще на африканской прародине современного человечества.

Трикстерские повествования появились лишь после выхода людей современного типа из Африки. Есть два десятка этиологических и космологических мотивов, чей ареал распространения по ойкумене позволяет предполагать их древнее африканское происхождение. Половина из них касается объяснения смертности человека[5]. Трикстерских и приключенческих эпизодов среди таких образов и эпизодов нет. В Австралии и Африке записано небольшое число сходных историй о том, как одно животное обманывает другое. Но даже если подобные эпизоды действительно появились в Африке более 50 тысяч лет назад, действующие в них персонажи есть просто обманщики, но не трикстеры.

Так как же в итоге оценить книгу Радина? Что он открыл – универсальное порождение человеческого ума или пусть не совсем уникальный, но все же достаточно редкий образ, сформировавшийся в культуре индейцев? Наверно, что-то среднее. Отдельные элементы трикстерского поведения можно при желании найти в любой традиции, но индейский трикстер, североамериканский прежде всего, по совокупности признаков уникален.

И последнее: история трикстеров еще не написана, поскольку никто не думал, что о ней можно вообще говорить.

Юрий Березкин

8 января 2023 г.

Немногие мифы имеют столь же широкое распространение, как тот, что наиболее известен под названием «Трикстер» и является предметом нашего рассмотрения. Лишь о немногих мифах мы можем с такой же уверенностью сказать, что они представляют собой древнейшее выражение человеческой мысли. Считанные единицы сохранили первоначальное содержание неизменным. Миф о Трикстере проявляет себя в отчетливой форме в мифологии как простейших, так и более сложно организованных племен аборигенов. Мы сталкиваемся с ним у древних греков, у китайцев, японцев, а также у семитских народов. Многие черты, присущие Трикстеру, запечатлены в фигуре средневекового шута и сохранились вплоть до настоящего времени, обнаруживая себя в спектаклях о Панче и Джуди и в клоунаде. Несмотря на постоянные переплетения с другими мифами, зачастую радикальное преобразование и переинтерпретацию, основной сюжет никогда не дает спутать себя ни с чем иным.

Совершенно очевидно, что в данном случае мы являемся свидетелями персонажа и темы (или нескольких тем), обладающих особенной и непреходящей привлекательностью и необычайной популярностью у людей со времен зарождения цивилизации. В форме, которую можно считать наиболее ранней и архаичной, а именно в той, которая обнаруживается у индейцев Северной Америки, Трикстер одновременно предстает как творец и разрушитель, дающий и отвергающий, обманщик и жертва обмана. У него нет сознательных желаний. Его поведение всегда диктуется импульсами, над которыми сам он не властен. Он не знает ни добра, ни зла, хотя и несет ответственность и за то, и за другое. Для него не существует ни моральных, ни социальных ценностей; он руководствуется лишь собственными страстями и аппетитами, и, несмотря на это, только благодаря его деяниям все ценности обретают свое настоящее значение. Однако, как повествует миф, все это характерно не только для Трикстера. Подобными чертами обладают и другие связанные с ним персонажи: животные, различные сверхъестественные существа и чудовища, а также человек.

Сам Трикстер часто отождествляется с некоторыми животными, такими, к примеру, как ворон, койот, кролик, паук – образы которых, однако, лишь отдаленно напоминают конкретных представителей животного мира. В основе своей его образ не обладает четко определенной и постоянной формой. В том виде, в каком он выступает в публикуемой здесь версии мифа, Трикстер предстает перед нами как еще только зарождающееся нечто, лишенное всяких пропорций, как фигура, несущая на себе слабый отпечаток чего-то свойственного человеку. В данной версии он обладает внутренностями, которые обернуты вокруг его тела, и таким же длинным пенисом, увенчанным мошонкой и также обвивающим тело. Однако о том, каков его конкретный облик – и это весьма показательно – нам ничего не сообщается.

Смех, юмор и ирония пронизывают все поступки Трикстера. Реакция слушателей-аборигенов на него и его поступки – смех с тенью ужаса на лице. И нет никаких оснований считать, что эта реакция вторична или является результатом позднейшего развития. Хотя всегда трудно сказать, смеется ли аудитория над ним самим, над его проделками или над тем скрытым смыслом, которым обладают для нее его поведение и поступки.

Как нам интерпретировать этого удивительного персонажа? Имеем ли мы здесь дело с работой мифопоэтического воображения, общего для всех людей, которое в определенный период истории рисует перед нами картину мира и самого человека? Есть ли это speculum mentis[6], в котором отражается борьба человека с самим собой и с миром, куда он был выброшен помимо собственного желания и согласия? Ответ ли это, или же едва уловимый намек ответа на вопросы, которыми задается человек – сознательно или бессознательно – со времен своего появления на земле?

На основании весьма обширных данных о жизни туземных племен, которыми мы располагаем на сегодняшний день, не просто справедливой, но почти проверяемой является гипотеза, согласно которой мы имеем в данном случае именно такое архаическое speculum mentis.

Таким образом, стоящая перед нами проблема носит преимущественно психологический характер. И действительно, только если мы будем рассматривать фигуру Трикстера как попытку человека ответить на мучающие его внутренние вопросы и решить внешние проблемы, она станет для нас понятной и осмысленной. Мы, однако, не сможем адекватно и полно понять природу этих проблем и вопросов, или то, как они сформулированы в различных мифах о Трикстере до тех пор, пока не начнем изучать их в свойственном им культурном окружении и историческом контексте.

Данная работа – представление одного из мифов о Трикстере, распространенного среди виннебаго центрального Висконсина и восточной Небраски, говорящих на языке сиу. Для того чтобы читатель мог получить более полное представление о предмете, во второй части мною добавлен миф виннебаго о Кролике, а также краткий обзор мифов о Трикстере у ассинибойнов и тлинкитов.

Пол Радин

Лугано, 1956

Некогда была одна деревня, в которой жил вождь, и он как раз собрался вступить на тропу войны. Он призвал людей, которые должны были доставить все необходимое, чтобы развести огонь и подготовиться к торжеству. Вождь сказал им:

– Вы, кто должен доставить все необходимое для разведения огня, принесите мне четырех больших оленей.

Приказание было в скором времени выполнено и олени доставлены, и затем те, кто принес их – племянники вождя¹² – немедленно поставили их вариться.

В это время начали прибывать приглашенные на пир. Ибо не сам ли вождь вступал на тропу войны? И все, кто был способен сражаться, тотчас решили следовать за ним.

Когда они закончили праздновать, вождь вдруг поднялся и покинул их, направляясь к своему жилищу. Гости же остались там, ожидая, когда он вернется. Когда спустя некоторое время он так и не появился, несколько человек пошли к его жилищу узнать, что случилось. Там, к их огорчению и ужасу, они обнаружили, что он совокупляется с женщиной³. Они вернулись к месту праздника и рассказали об увиденном остальным, после чего все разошлись по домам.