Буйная растительность на подбородке играла важную роль в облике солдата, потому как считалось, что воин с большой бородой выглядит пугающе для противника, с которым на полях сражений придется встретиться лицом к лицу. Но борода служила не только средством устрашения врагов, но и предметом чуткой заботы. Воины Земли Ашшур были чрезвычайно суеверны, поэтому завивали свои бороды в затейливые колечки, которые, по народному поверью, приносили успех в сражениях. Так это или нет, но армия под командованием царя Шаррукина всегда побеждала.

Кисир-Ашур присел на мягкий пуфик и приготовился испытать свое терпение. К тому же дело у парикмахера шло к концу.

Раб-реши глянул на ашипу, его угрюмое темное лицо посветлело, и он приветливо кивнул ашипу. Лекарь послал ему в ответ приязненную улыбку. Он знал, почему суровый нелюдимый воитель столь снисходителен к нему. Два года назад Кисир-Ашур буквально вытащил сына раб-реши из когтистых лап Нергала. Будь на месте ашипу другой врачеватель, бедный мальчик, надежда сиятельного отца, не вернулся бы к нормальной жизни, потому что его болезнь нельзя было вылечить обычными снадобьями.

Телом и душой ребенка завладел демон, и изгнать его даже очень опытные придворные асу, конечно же, не могли. Но заклинания и некоторые другие манипуляции, к которым прибег Кисир-Ашур, помогли вернуть мальчику душевное равновесие, иначе его уделом было бы заключение в доме для буйных умалишенных. Увы, не все подобные болезни поддавались лечению…

Дождаться своей очереди ему не дали. В парикмахерскую заскочил запыхавшийся раб-ша-реми, главный евнух гарема, и, увидев Кисир-Ашура, радостно возопил:

– Великий Бэл, наконец-то! Я уже обыскался тебя, о достойнейший.

Толстяк был весь мокрый от пота, а его и так большие глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

– Что стряслось? – встревожился Кисир-Ашур.

Раб-ша-реми в качестве посыльного – это было что-то из ряда вон выходящим. Похоже, во дворец пришла большая беда. Неужто Шаррукин?.. О боги, нет!

Додумать Кисир-Ашур не успел. Евнух выпалил:

– Повелитель умирает! Никого из лекарей к себе он не подпускает! Приказал найти тебя! Быстрее!

– Что с ним?

– Его укусил паук!

– А куда смотрел евнух-постельничий?!

– Теперь уже его не спросишь… – буркнул раб-ша-реми.

– Это почему? – спросил на бегу ашипу.

Он торопился в свой «кабинет», чтобы взять сумку с лекарствами, пригодными на все случаи жизни. Там были снадобья для оказания первой помощи, в том числе и разные противоядия. Отравления во дворце были нередки, вольные или невольные, по злому умыслу, а уж укусы разных насекомых и змей вообще считались в порядке вещей.

Лето в Земле Ашшур длилось долго, в отличие от зимы, которая продолжалась не более восьми недель. В летнее время зной был неимоверным. Страна превращалась в желтый от песка ад. Гигантские пыльные смерчи поднимались над высохшими полями, неся смерть всему живому. Дожди выпадали редко, а если такое и случалось, то это был просто сплошной ливень – под дикий грохот грома и сверканье молний. Земля мигом превращалась в море грязи, и путники, застигнутые ливнем в дороге, рисковали погибнуть в топком болоте.

В это время пробуждались целые полчища блох, которые жадно набрасывались на людей. А когда солнце начинало посылать на землю свои палящие лучи, блох сменяли кусачие песчаные мухи. Затем появлялись финиковые осы, после укуса которых появлялись гноящиеся нарывы, таившиеся в сухостое больно жалящие скорпионы, змеи, от яда которых можно было спастись лишь быстро приняв противоядие, различные жуки, встреча с которыми для человека могла закончиться печально, и, конечно же, ядовитые пауки. Похоже, одному из них удалось проникнуть в опочивальню царя…

– Он уже в гостях у Нергала и его жены, богини Эрешкигаль, – ответил главный евнух с постной миной на круглом безбородом лице. – Ему отрубили голову.

«Мог бы и не спрашивать, – с запоздалым раскаянием подумал лекарь. – Шаррукин быстр на решения. Иногда даже чересчур быстр…»

Он был знаком с постельничим и часто предупреждал его, чтобы тот следил за сеткой, которая закрывала ложе правителя Земли Ашшур со всех сторон. Это нововведение Кисир-Ашур подсмотрел, когда некоторое время обучался искусству врачевания у жрецов Та-Кемет. Но постельничий был ленив и забывчив, что и сослужило ему плохую службу.

Паук укусил Шаррукина за правую ногу чуть ниже колена. Тело повелителя ашшуров сотрясали судороги, он корчился от боли, его лицо стало серым, а крупный крючковатый нос еще больше заострился и стал похожим на ястребиный клюв.

– Я выживу? – первым делом превозмогая боль, спросил Шаррукин сквозь стиснутые зубы.

Вопрос был отнюдь непраздным. Царя укусил черный паук. Это было очень плохо. Обычно после укуса этого паука у человека немели ноги, кружилась и болела голова, он сильно возбуждался, и у него появлялся страх смерти. Кисир-Ашур сразу понял, едва взглянув на ранку, какой незваный «гость» посетил опочивальню правителя, и в ответ лишь утвердительно кивнул, лихорадочно готовясь к операции. Нужно было немедленно вскрыть место укуса и очистить его, выпустив побольше зараженной ядом крови, а затем уже приступать собственно к лечению.

Но сначала Кисир-Ашур сделал холодный компресс на ногу – чтобы яд не так быстро распространялся по телу повелителя ашшуров. К сожалению, под рукой не было льда, но лекарь надеялся, что Шаррукин укушен недавно.

Положив свои хирургические инструменты в жаровню с пылающими угольями (этому ашипу научился в Та-Кемет; после такой процедуры резаные раны заживали быстрее и без осложнений), Кисир-Ашур достал из сумки крохотную шкатулку с порошком, который представлял собой высушенный на солнце млечный сок, добываемый из недозрелых коробочек особого мака. Это была большая тайна ашипу. Лекари Земли Ашшур уже знали свойства этого лекарства, но оно было баснословно дорого и не всем по кошельку. Лишь сообразительный Кисир-Ашур выведал секрет жрецов Та-Кемет и теперь имел личные запасы снотворного макового порошка.

Вся проблема заключалась в том, что млечный сок с нужными свойствами, который сушили, превращая в порошок, давал лишь мак, произраставший далеко от Дур-Шаррукина. Чтобы его добыть, ашипу удалялся на некоторое время в горы, где у него были заветные поляны особого «сонного» мака, который жрецы Та-Кемет называли «растением радости». Эти отлучки он мотивировал тем, что должен поклониться горным духам, которые помогали в лечении больных.

Отсыпав нужное количество порошка, ашипу растворил его в освежающем фруктовом напитке, долил туда из флакона нужное противоядие и дал выпить Шаррукину. Правитель беспрекословно исполнил указание лекаря, и вскоре боль ушла. Он блаженно заулыбался и крепко уснул. Кисир-Ашур мысленно представил, как он действовал бы, будь на месте царя какой-нибудь простолюдин или раб, и невольно улыбнулся.

Конечно же, ни один лекарь не стал бы тратить драгоценное лекарство на бедняка, который не в состоянии оплатить лечение. Чтобы облегчить страдания во время операции, применялся дешевый и простой способ – широкая ременная петля, наложенная на шею пациента. Ее затягивали до тех пор, пока оперируемый не терял на некоторое время сознание от удушья. Так повторялось несколько раз, если операция была сложной и продолжалась длительное время.

Сноровисто вскрыв ранку, Кисир-Ашур добился, чтобы рана обильно начала кровоточить, затем смазал ее целебной мазью, которая вытягивала яд из крови, прикрыл порез двумя листочками ивы и наложил повязку. Проделав все эти манипуляции, он жестом отправил прочь наблюдавшего за операцией евнуха, склонился над правителем Земли Ашшур, и начал читать заклинания.

Черный паук, который укусил Шаррукина, был очень ядовит. Ашипу знал, что его яд в несколько раз сильнее яда гремучей змеи. Скорее всего, это была самка. Хорошо, что ашипу находился рядом, во дворце. Малейшее промедление в оказании помощи могло закончиться трагически. Черные пауки были настоящим бедствием для ашшуров, особенно во время спаривания. Они любили заползать в человеческое жилье, где находили подходящие места для охоты. Особенно страдали от их укусов беззаботные дети.