— Евгения Аркадьевна, приехали! — вернул в реальность голос Максима. Женя поблагодарила водителя и передала привет Антонине Михайловне. Войдя в подъезд, она почувствовала, как в кармане пальто завибрировал телефон.

«Не успела с мужем расстаться, как уже с любовником в открытую разъезжаешь! Гнилая меркантильная душонка!»

— Да чтоб тебя! — выругалась Женя.

Но, если взглянуть на это с другой стороны… По дороге домой она, конечно, не следила за обстановкой вокруг, но во дворе посторонних машин точно не было. За столько лет проживания в доме все автовладельцы знали друг друга «в машину». А значит, что так называемая «любовница» живёт в их доме и, скорее всего, наблюдала за ней в окно. Что ж, круг заметно сузился: всего полторы тысячи вёдер, пардон, квартир, и золотой ключик в кармане. Женя устало потёрла виски.

Закрыв за собой дверь в квартиру, она сняла верхнюю одежду и прошла на кухню. Умопомрачительно пахло свежесвареной солянкой. Женя порой чувствовала укол совести, замечая, как муж колдует у плиты над ужином. Но Стас всегда повторял, успокаивая, что каждый должен заниматься тем, что у него лучше получается или тот, у кого есть возможности и время. Поэтому по выходным готовила Женя, а по будням либо он, либо все вместе, включая девочек. Вспомнив, что Стас заказал ужин в ресторане, она с некоторым сожалением убрала кастрюлю в холодильник.

Пришло короткое сообщение от мужа:

«Выезжаю.»

Так, путь от дачи свёкров до их дома занимает около часа. Значит, есть время подготовиться. Женя достала спрятанный ключик и открыла дверцу шкафа, оценивая содержимое. Учитывая, что девочки очень любили примерять её одежду и обувь, некоторые вещи и аксессуары приходилось держать под замком. Рано им ещё такое примерять. Ключи от заветной дверцы тщательно прятались, и только у Стаса был дубликат. Женя оставила на кровати выбранные вещи и пошла в душ.

Хлопнула входная дверь, а затем внутренняя. Женя вышла в коридор:

— Ну, здравствуй, раб быта, задушенный властной меркантильной женой!

Судя по загоревшимся глазам мужа, вряд ли он что-то расслышал из сказанного. Восторженный взгляд Стаса алчно скользил от кончиков её шпилек вверх по стройным ногам в ажурных чулках, корсету, подчёркивающем, несмотря на рождение двоих детей, тонкую талию и поддерживающем соблазнительные полушария с пикантной родинкой на правой груди, и обратно. Сегодня Женя была вся в чёрном и только в навершии стека, подаренного на память в «Святой инквизиции» в качестве сувенира, поблескивал бордовый кристалл. Постукивая им по левой ладони, Тихорецкая наблюдала за реакцией мужа.

Не сводя с неё взгляда, Стас молниеносно снял верхнюю одежду:

— О госпожа моего сердца и прочего ливера, готов служить Вам вечно и исполнять все прихоти!

Женя прищурилась и ехидно поинтересовалась:

— С любовницей познакомишь?

У прыгающего на одной ноге Стаса выпал из рук снятый ботинок, а челюсть натурально отвисла до пола:

— С кем, любимая?

— С зазнобой твоей, ратующей за твои творческие и, кхм, не только начала…

Женя красиво продефилировала по направлению к мужу и вытащила мобильник из-за резинки правого чулка. Щелчком разблокировала экран и показала сегодняшнюю переписку.

Спустя минуту прихожую сотряс громкий хохот Стаса:

— Какая прелесть! Ну, ты даёшь! Я, правда, кто это, не знаю.

Женя чуть наклонила голову к правому плечу, в шутку нахмурив брови и не забыв надуть губы:

— Как всё запущенно, Тихорецкий! Счёт в любовницах потерял? Может массовую рассылку сообщений устроить с вопросом «Кто сегодня окончательно страх потерял?»?

Стас заржал аки конь и, подхватив жену за талию, поцеловал её в кончик носа:

— У меня всего четыре любимых женщины. Даже четыре с половиной. Женя старательно изобразила гнев на своём лице и застучала кулачками по плечам мужа, чуть задевая того висящим на запястье стеком:

— Ах, четы-ы-ы-ре! Да ещё и с полови…

Стас крепко прижал к себе жену и поцеловал, прерывая её наигранное возмущение. Оторвавшись от её губ, он провёл носом по шее, шумно вдыхая тонкий аромат туалетной воды, подаренной им на её последний день рождения.

— Да! Четыре. С половиной. Определённо.

Поставив Женю обратно на ноги, Стас принялся загибать пальцы:

— Ты. Раз. София. Два. Алина. Три. Мама. Четыре. Твоя мама…

— Та-а-ак. Это что, ты мою маму не любишь?

— Почему не люблю? — удивился Стас, показывая чуть согнутый мизинец. — Не любить тёщу — это канон! Но твою не любить невозможно, поэтому «наполовину» — это компромисс между традициями и реальностью!

— Считай, что отмазался. А кто тогда Ангелина Лебедева?

— А фотографии случайно нет? — искренне поинтересовался Стас.

От неожиданности Женя поперхнулась:

— Тихорецкий, ты издеваешься?

Стал пожал плечами:

— Ну мало ли… Так. Ангелина… Ангелина… Лина… Нет… Геля что ли?

— Какая такая Геля? Она — кто?

Стас аккуратно стащил второй ботинок и поставил рядом с первым на специальный коврик.

— Соседка с десятого этажа. У Ивановны квартиру снимает.

Женя задумалась.

— Что-то я её не припомню.

Стас убрал пальто в шкаф.

— Так она поселилась у неё всего месяца три назад.

Женя с любопытством посмотрела на мужа:

— Интересно, как часто и насколько близко вы за эти месяцы общались, если она сегодня так открыто намекала на твою творческую натуру?

Стас махнул рукой:

— Да пару раз помог донести ей сумки до квартиры. Помнишь, у нас как-то несколько дней лифт не работал? Пока шли, разговорились. Она, кстати, художница. Ну, я и упомянул, что в своё время окончил художественную школу. Даже грамоты на конкурсах получал. Потом забросил рисование. А сейчас захотелось снова взять кисти в руку. Да всё времени не хватает… А больше я ни с кем эту тему не обсуждал.

Женя тяжело вздохнула:

— Стас, ты со своим джентльменским воспитанием и так давно завоевал негласное звание «Тимуровец нашего двора»! Я не говорю, что это плохо, но когда-нибудь это доведёт тебя до цугундера. Если уже не довело… Все наши местные бабульки давно от тебя без ума. А так же молодые мамочки с колясками и малолетними детьми. Похоже, что для полного закрытия гештальта тебе осталось лишь окончательно очаровать всех оставшихся незамужних барышень и одиноких женщин, живущих в нашем доме.

Стас крепко обнял жену и посмотрел ей в глаза:

— Жень, я по-другому не могу. Не умею. Не могу же я остаться в стороне, если действительно кому-то нужна помощь.

— Знаю. Но что с этой Гелей делать будем? Если уж она умудрилась раздобыть мой номер телефона, не думаю, что на этом она остановится. Интересно, откуда она его узнала?

Стас провёл рукой по волосам Жени, собранным на затылке в высокий хвост, переходящий в тугую косу. Поймав пальцами острую кисточку волос, которой оканчивалась причёска, он пощекотал щеку супруги.

— Под лобовым стеклом твоей машины закреплён пропуск на служебную парковку с указанием названия фирмы. А там уже через секретарей как-нибудь выцыганила твой номер. Сказав, например, что потеряла твою визитку.

Женя хихикнула, отмахиваясь от раздражителя:

— Вполне себе рабочая версия. Моя секретарша под страхом смертной казни на такое бы не повелась. У неё пунктик на это. А вот другие… Надо будет поговорить с Воропаевым. Пусть проведёт профилактическую беседу с персоналом о неразглашении персональных данных коллектива. Его «орлы» только рады будут поучаствовать.

Стас изобразил лёгкий испуг:

— Представляю этот рейд вашего «Ордена инквизиторов в штатском» по каждому отделу… Из сумрака выйдут все. Даже те, чьим самым страшным преступлением было воровство бабушкиного варенья из кладовки в детстве. Женя от души расхохоталась, и щёлкнула мужа по лбу.

— Тихорецкий, ну ты и сказочник! На самом деле всё не так уж и страшно. Возвращаясь к исходной проблеме: что насчёт Гели? Стас хитро прищурился, разглядывая декольте жены: